Вернуться в Антарктиду

«А Игорь? – тоскливо мелькнуло в его воспаленном мозгу. – Он тоже был глюком?»

Однако смотреть на Вику было приятней, чем на Игоря. Даже когда она оплакивала его, стирая со щек слезы, видение доставляло радость. «Хорошо, что последней из всех доступных ему радостей стала именно она», - подумал он. Пусть так, не по-настоящему, но Вика пришла проститься с ним. Глядя на нее, Громову становилось легче.

– Юрочка, поговори со мной! – шепнула Вика. – Соскучилась очень и хочу услышать твой голос. Скажи мне, как ты здесь оказался? Сколько вас было? Где ваш лидер?

Громов был и рад ей ответить, успокоить, но не видел смысла посвящать ее в не самые радужные подробности. «Какая разница, как, где и сколько? Я умираю», - подумал он. Он не хотел умирать, но в данный момент принимал свою участь с облегчением.

Вот только смерть, конечно, тоже была неправдой. Она манила его, как обыкновенный мираж, обволакивала и обещала, но стоило побежать к ней, как она попятилась и отступила. «Глаза урагана» не умирают просто и быстро. Они живут и мучаются, мучительно убивая других…

Образ заплаканной жены растаял. Подступила тьма – его единственная заступница сейчас и врачевательница ран. Но перед тем, как она подарила ему благословенное бесчувствие, Громов увидел жуткого человека.

Бледный беловолосый мужчина с рубцами от заживших ожогов на лице смотрел на него пристально и хмуро. Он был молод, но вне сомнений уже вышел из подросткового возраста, Громов дал бы ему лет двадцать, однако у мужчины были те самые красные глаза альбиноса, о которых упоминал Борецкий. Совершенно адские глаза, кстати, тлеющие нехорошим отсветом, как два уголька. В них не было ни сочувствия, ни слабости, ни затравленности пленника, ни угарного куража наркомана.

«Белый Сахир, - догадался Юра. – Кто же он?!»

– Тащите его отсюда, пока он не стал грызть траву с корней (*пока не сдох, франц.идиома), - произнес Красноглазый по-французски, отворачиваясь и надевая на лицо солнечные очки. – Он нужен живым, я с ним не закончил.

Голос его был по-мальчишески несолиден и мало соответствовал дьявольскому образу, однако послушались его безоговорочно. Юру подняли и куда-то понесли.

«Трава в антарктическом аду… какая нелепость», - подумал Громов и с облегчением отключился. Теперь уже надолго.

Глава 4(24) Альбинос. 24.1

Глава 4(24). Альбинос

24.1/4.1

Вик Соловьев. Наши дни. Анкаратра. Лагерь у водопада

Когда они подплывали к водопаду, раздался взрыв, вспугнувший окрестных птиц. Сидящие в лодке встрепенулись и напряглись, вглядываясь поверх верхушек деревьев, но столба дыма замечено не было. Не было и звуков стрельбы.

– Что у них там происходит, черт возьми? – пробормотал охранник Радмир, нервно косясь на Патрисию.

– Это не нападение, - обронила та хладнокровно. – Продолжайте выполнять порученную задачу по транспортировке раненых.

Грач выпрыгнул из лодки задолго до того, когда ее нос оказался вблизи удобного для высадки участка. Оказавшись в воде по грудь, он проворно поплыл, проталкивая себя вперед мощными гребками, вскарабкался на высокий глинистый участок, поросший травой, и помчался к лагерю.

Вик всей душой хотел бежать за ним, потому что переживал за Милу гораздо больше Володи, но проклятый долг врача не позволял ему оставить двух тяжелых пациентов. Загоскины были очень плохи, оба, а их еще предстояло везти к плоскогорью, где мог сесть санитарный вертолет. Желательно было довезти их до медиков живыми, и Соловьев разрывался, с отчаянием глядя то на распростертые на дне лодки тела, то на густые заросли, закрывающие тропинку, вьющуюся вдоль ложа водопада.

Когда он был уже готов все бросить и последовать за Грачом, Патрисия решительно отобрала у него пакет с физраствором.

– Иди, - сказала она по-французски. – Я останусь с ними и прослежу, чтоб остались живы.

Вик заглянул ей в глаза. Он знал, что Патрисия волнуется за дочь, брошенную утром на попечение Ивана и Милы, и это внезапное предложение задержаться, не пытаясь все контролировать лично, поразило его.

– Только вы с Вовой способны ее удержать, чтобы она не разнесла остров вдребезги, но в одиночку Грач может и не справиться. А у меня будут помощники, - Пат кивнула в сторону тропинки, откуда вприпрыжку уже спускались ребята, торопившиеся принять раненых.

Она подтолкнула Соловьева к надувному бортику, одновременно отворачиваясь и пряча лицо, которое сделалось замкнутым и злым – Вик все-таки успел это заметить, но говорить ничего не стал. Едва «Тетис» мягко въехал широким носом на берег, он спрыгнул в траву и побежал.

– Найди Адель! – крикнула Пат.

Вик вскинул руку, давая знать, что услышал.

– Что там? – бросил он на ходу, чуть притормаживая, поравнявшись со спецназовцем.

– Баллон с газом взорвался, все живы, - откликнулся тот, – но на вашу подружку бочку катят. Если б не приказ принять раненых, мы бы вступились!

Вик прибавил темп, и последние слова уже неслись ему в спину.

Лагерь встретил его криками.

Вылетев из кустов на открытый пятачок возле навеса, еще с утра крытого пальмовыми листьями, а теперь практически голого из-за взрывной волны, Вик увидел мизансцену, в которой все участники балансировали на грани, готовые сорваться и натворить бед.

Бесчувственная Мила осела безвольным кулем у ног Володи, стоявшего перед ней на коленях, а на них со всех сторон напирали вооруженные парни. Меж ними, загораживая «глаза урагана» буквально собственной грудью, втиснулся Кир. Он широко развел руки и был в этой отчаянной позе похож на петуха, защищающего курятник от голодной волчьей стаи. Пахло горелым маслом и жженными тряпками. Повар, чьи лицо и руки покрывали ожоги, стонал под разломанным навесом, и доктор Сабурский с помощником хлопотали над ним, звякая ампулами.

– Отойди, пацан! – крикнул один из спецназовцев, тесня Кирилла. – У меня приказ!

– К чертям твой приказ! – не менее грозно заорал в ответ Мухин. – Тронешь их – убью!

В то, что он попытается осуществить угрозу, как ни странно, верилось. Аналитик «Ямана» был молод, безоружен, но все помнили, какие неплохие результаты он показывал на разминках. Да и Грач был противником солидным, без драки бы не сдался, поэтому основная масса возбужденных вояк держалась поодаль, не зная, правильно ли добиваться выдачи Москалевой, виновной, по их мнению, в происшествии. Однако два самых напуганных (или крайне отмороженных) были готовы пойти до конца, представляя серьезную угрозу. Забыв и о задании, и о дисциплине, они больше напоминали зомби, чем образцовых солдат майора Гогадзе.

Оценив все это в единый миг, Вик, прежде чем кидаться в кучу-малу, нашел глазами Адель. Девочка сидела на руках у Демидова-Ланского, стоявшего довольно далеко от места стычки, под скалой. Хотя они находились в густой тени, на лице у девочке были огромные солнечные очки, которые загораживали половину лица. Малышка была невредима, и ей ничто не угрожало.

Вик бросился в толпу, рассекая ее своим телом. Сбив с ног особо рьяного лейтенанта, он молниеносным приемом выхватил «Калашников» у второго и от души врезал ему прикладом. Закрепляя успех, пнул с разворота первого, мешая ему немедленно вскочить и ринуться в атаку, после чего встал к Кириллу плечом к плечу.