Вернуться в Антарктиду

– Именно так. Это кенотаф, знаете такое слово? Отлично. Когда Кидд был схвачен, его пытали, хотели узнать, где он спрятал сокровища, но пират не выдал секрета. Возможно, его и не было. Ведь кто такой реальный Уильям Кидд? Обычный торговец, который до 50 лет и не помышлял о морском разбое. Его история – это история банального предательства и конфликта интересов. В какой-то период ему было выгодно купить каперский патент. Однако в апреле 1699 года в Вест-Индии он неожиданно узнал, что объявлен в розыск как пират. Оказалось, что в Лондоне большинство в парламенте захватила партия вигов, а компаньоны Кидда принадлежали к тори. Задним числом и без ведома капитана англичане аннулировали его патент и объявили разбойником. Желая восстановить справедливость, Кидд отправился в Нью-Йорк, но был там арестован и выдан в Лондон. Некоторые историки считают Кидда оболганным, но казнь и все, что ей предшествовало, вышло ужасно шумным. Как уже говорил, Кидда пытали, а потом еще и дважды вешали, потому что в первый раз веревка оборвалась. Как правило, таких счастливчиков с оборванной веревкой миловали, обрыв считался «гласом божьим», но не в случае с Киддом. Все это в совокупности вдохновило Стивенсона написать «Остров сокровищ», а Эдгара По - «Золотого жука». Искатели кладов до сих пор пытаются найти спрятанные богатства Кидда. Ищут они и на нашем острове, и даже на этом кладбище. Ведь пустая могила как нельзя лучше подходит для того, чтобы что-нибудь спрятать, не правда ли? Беднягам невдомёк, что свой клад, если он вообще существовал, Кидд зарыл до того, как отдал Богу душу. Не удивительно, что раз за разом авантюристы терпят неудачу. И все бы хорошо, я бы отлично над ними посмеялся, если б только после очередной попытки мне и другим волонтерам не приходилось бы приводить кенотаф в порядок.

Услышав рассказ, Мухин и Чебышева одарили друг друга взглядами истинных заговорщиков.

– Мне кажется, он советует нам прямым текстом, чтобы мы ничего не искали на кладбище, - шепнула Лиля. Она говорила по-русски, но все равно понижала голос, по-прежнему не больно-то доверяя экскурсоводу. – Вот точно, Кир, это подстава! Он не просто так тут ошивается.

Кир поскреб затылок, дурачась. Он не верил в злокозненность экскурсовода.

– И часто случаются варварские набеги? – спросил он тем не менее Мишеля вполне серьезно.

– Да почти ежегодно.

– На кладбище совсем нет камер и охраны?

– Камер нет, да и охрана не предусмотрена бюджетом, - подтвердил экскурсовод. – Сами видите: ни заборов, ни домика администрации. Так что да, случаются неприятности. В основном по ночам.

– Забавно.

– А вот еще одна интересная могила, взгляните, - Мишель поспешил увести их дальше, к самому берегу, где возвышался еще один черный камень. – Тут покоится женщина-пират. Когда её муж погиб, она стала капитаном судна и, кстати сказать, довольно успешным. На её счету числилось несколько взятых торговых судов. А вот здесь, напротив, вы можете видеть могильную плиту 18 века с эпитафией на французском, в которой покойный просит похоронить его лицом к далекой родине. Судя по ориентации могилы, просьба была выполнена в точности.

– Табличка какая-то странная, современная, - заметил Кир, рассматривая прикрепленную к камню латунную таблицу. – Явный новодел. Неужели и тут вандалы постарались?

– В данном случае нет. Мы реставрируем старые захоронения каждый год просто потому, что кладбище ветшает. (*) В Туамасине есть специальный цех, где изготавливают необходимые элементы.

К ним подошел Вик.

– Простите, а можно узнать у вас подробности о вон той могиле? Никак не разберу, что там написано.

– Это наш друг, - пояснил Кир смотрителю, - мы пришли сюда втроем.

Лицо Мишеля разгладилось. Если он и подумал, что продешевил, запросив за свои труды без учета третьего посетителя, то никак об этом не заикнулся. Он пошел за Соловьевым и остановился возле еще одного осовремененного памятника в виде черного креста на верхушке вытянутой вверх пирамиды.

– Эпитафия сложена на местном диалекте, я верно понимаю? – спросил Соловьев.

– Да, все верно, - подтвердил Мишель с неохотой.
– Вы наблюдательны.

– Просто стиль отличается от прочих. Это единственная пирамида, и я рассматривал ее дольше всех.

– Если честно, захоронение и меня удивляет с самого первого дня, как я стал здесь подрабатывать. Судя по имени с приставкой Ван, здесь похоронен пират голландского происхождения, но надпись на табличке высечена на мальгашском. Это странно.

– Почему?

– Ни голландцы, ни их друзья не стали бы заказывать обелиск с надписью на языке, который не пользовался популярностью в те годы. Однако надгробие реставрировали одним из первых, еще в семидесятых годах прошлого века, и тогда же приделали эту табличку. Видите, надпись снова плохо читается, хотя разобрать слова пока можно. Мне представляется, что текст на табличке сочинили именно реставраторы.

– У вас нет фотографии, как могила выглядела прежде?

– К сожалению, она не сохранилась. Теперь подобного бардака нет. Мы начали оцифровку памятников, в планах создание сайта со всем массивом информации, которую можно добыть в архивах, но все это еще, увы, в зачаточном состоянии. Например, очень сложно восстановить биографии пиратов, даже когда нам известны их имена. А многие могильные плиты вообще безымянные. Работы предстоят нешуточные.

Кир вгляделся из-за плеча Соловьева в спорную надпись и присвистнул:

– Мне мерещится или ты всамделе нашел?!

На табличке, привинченной к основанию пирамиды, крупными буквами значилось «Van Ostiojanin» - «Ван Устюжанин». Остальное, написанное на мальгашском, прочесть, конечно, они не могли.

– Тут еще и знак солярный, - отметила Чебышева. – Круг с точкой – это символ солнца в астрономии.

Под текстом действительно вилась странная загогулина, напоминающая вензель. Он был выгравирован в виде прерывистых черточек, а с правого края помещался круг с выпуклой точкой посередине.

– Вы можете перевести, что тут написано? – попросил Соловьев у смотрителя.

– Если настаиваете, - откликнулся Мишель.
– Здесь говорится следующее: «Остановись! Спроси себя: помнишь ли имя нашедшего покой в Уснувших скалах? Под водопадом, где каждый день восходит солнце под славный гимн приветствия, хранил он свой секрет. Быть может дух его по-прежнему скитается в речной долине и ждет своих потомков. Им предстоит изгнать то зло, что скрылось в темной зоне, и мир наполнить светом и теплом».

– «Футси Масуандра», - произнес Вик, - это ведь переводится как «белое солнце», а не просто «солнце»?

– О, вы изучали мальгашский язык?! Я впечатлен.

– К сожалению, знаю только несколько слов.

– И все же вы абсолютно правы, - закивал Мишель, оборачиваясь к могиле. – Дословно можно перевести как «под водопадом, где каждый день восходит белое солнце». Я немножко сократил для благозвучности. Понятно же, что яркое солнце блестит, словно гигантский алмаз.

– А «уснувшие скалы» это…

– Ватумандри, - Мишель повнимательнее вгляделся в лицо Соловьева. – Вы историк?

– Нет.

– Тогда географ? Вы приехали на кладбище с определенной целью?

– С чего вы взяли? – Вик улыбнулся. – Я просто, как вы сами выразились, наблюдательный и долго изучал карту перед поездкой. Ватумандри – это же реальное географическое название?

– Это небольшая область на плато де Маровоалаво. Дремучие места, где практически не ступала нога белого человека. Странно, что голландский пират Ван Устьюжанин обрел там покой. То есть умер он на Мадагаскаре, а похоронен был тут, на Сен-Мари. Кто тащил тело оттуда несколько сотен километров по дремучим лесам и переправлял через пролив? Впрочем, никто из современных ученых не может гарантировать, что под обелиском действительно лежат чьи-то кости. Эксгумации, как мне известно, не проводилось. Это может быть такой же кенотаф, как и в случае с легендарным капитаном Киддом.