Вернуться в Антарктиду

Кир улыбнулся, удовлетворенный увиденным. Следовало признать, что абсолютное равнодушие Чебышевой его бы ранило, но равнодушие наигранное наоборот придало сил.

– Кирилл, вы меня слышите? – повысил голос Демидов-Ланской. – Я знаю, вам есть что сказать, вы наблюдательный.

– Я дотронулся до Милы, - произнес Кир.

Соловьев замер. Мила взглянула на него с недоумением. Пат нахмурилась.

– Не уверен, что именно это сработало, - поспешил разъяснить он, - может, оно так совпало, но было похоже, будто меня конкретно током шибануло.

Его рассказ не отнял много времени и заставил всех задуматься.

– Вы изучили документы, найденные в компьютере Михаила Загоскина? – спросила Патрисия у доктора Сабурского. – Что вы можете сказать об изменениях, произведенных с ее ДНК? Они предназначены для облегчения работы с Зеркалом или для превращения в Зеркало?

Сабурский смущенно откашлялся:

– Мне трудно судить… Пакет данных у Загоскина неполный, да и выводы, которые он делает, на мой взгляд, поверхностные. Единственное, что я могу в данной ситуации, это наблюдать и сопоставлять. Людмила не прошла все стадии трансформации, новые рабочие участки только начинают оказывать влияние на организм, не достигнув пика…

– Москалева может генерировать поле гравитационного магнита или усиливать источники этого излучения? – настойчиво продолжила расспросы Пат.

– Прану, энергию ци мы все в какой-то степени генерируем, - заметил Грач. – Но кто-то больше, кто-то меньше. Сравнивать можно со средними значениями, но прогресс всегда индивидуален.

– Если у меня будет возможность вернуться с ней на наш полигон и провести необходимые замеры… - начал Сабурский.

– Мы не можем их отпустить, - перебил Демидов-Ланской, - и не можем сами все здесь бросить. Вы прекрасно это знаете, Игорь. Работайте с тем, что есть.

– Мне кажется, я довольно хорошо справилась с сегодняшней проблемой, - робко заявила Мила, - я учусь владеть собой, и с каждым разом получается все лучше. Предыдущая атака в лагере оказалась для меня неожиданной, но сейчас этот прием у них не сработал.

– Однако вместо тебя они зацепили Кирилла, - заметил Грач. – Почему именно его? В нем тоже есть особенности? Может, у нас всех, побывавших под излучением «бублика», при определенных обстоятельствах открывается «третий глаз»?

– Я тесно общаюсь с Милой, но ни разу не испытал ничего подобного, - возразил Вик. – Дело не в «бублике».

– Или до тебя просто не дошла очередь, и ты будешь следующим, - мрачно сказал Грач. – С этими видениями надо заканчивать.

– Не заканчивать, а управлять ими! – Соловьев перевел взгляд на Адель, как ни в чем небывало уминавшую в тени тента бутерброд. – Пока у операторов «Прозерпины» есть на нас круглосуточный выход, мы не должны этот факт игнорировать. Постарайся придумать, как перехватить управление.

Пат подошла к дочери и уселась рядом с ней на край ковра:

– Аделин, - сказала она по-французски, - ты давно общалась с папой?

Адель проглотила последний кусок бутерброда и, облизнувшись, ответила:

– Совсем недавно, мамочка.

– Он и сейчас нас слышит?

– Нет, он ушел.

– О чем вы говорили?

– Мы не говорили, - Адель вытерла салфеткой, поданной ей Чебышевой, рот и руки, - он просто был.

– Папа соприкасается с тобой, чтобы видеть и слышать то, что видишь и слышишь ты?

– Это не нарочно, мамочка. Я ничего ему не говорю, но он все равно все знает про меня.

– А ты? – спросила Пат. – Ты знаешь про него всё?

– Я тоже знаю. Папа сердится, когда я спрашиваю его, почему он так поступил. Или так подумал. Он говорит: «не суй свой носик не в свое дело». Но у нас одни глазки на двоих, потому что мы одна семья.

– И что ты видела сегодня, Аделин?

– Папа запретил тебе говорить.

– Это неправильно, - Патрисия погладила дочку по голове, демонстрируя невероятное терпение. – Я же тоже член семьи, не так ли?

Адель озадачилась:

– Так, мамочка. Но ты не видишь то, что видим мы с папой.

– Именно поэтому ты и должна мне все рассказывать. Для меня это очень важно, дорогая.

– Я видела остров, - после секундной запинки сказала Адель. – Малюсенький остров в Индийском океане. Там было очень холодно, и шел снег. Папа был там.

– Он живет на острове?

– Не живет. Это… это остров для игры! Они там играют.

– Кто играет, Аделин? В какую игру?

– Взрослые играют в… в прятки! Папа тоже. Он ищет тех, кто спрятался.

– Удачно?

– Иногда находит. Там прятаться совсем негде, но Тимур очень хитрый. Когда его находят и хотят поймать, он делает молнию и все перепрятываются.

– Что он делает, прости, - молнию?

– Он как бы кричит «Ба-бах!» и бежит в другое колечко. Все бегут. Папа не видит куда, потому что остров немножко меняется. Он идет их искать. Папа всегда водит.

Вик присоединился к Патрисии и, получив от нее безмолвное разрешение, задал вопрос:

– Адель, а кто такой Тимур?

– Это друг Юры, - ответила девочка. – Он хороший. Он Юру спас.

– Значит, Юра жив?

– Иногда жив, - вздохнула Адель. – Я знаю, что вы хотите с дядей Юрой поговорить, но я не успеваю. Когда остров меняется, Юру надо искать снова и снова. Никто не знает, где он окажется. Даже папа.

– Юра тоже играет в прятки?

– Ага, - Адель улыбнулась. – У них весело. Только холодно очень. Я думаю, они хотели бы поиграть на Мадагаскаре, папа хочет на Мадагаскар, но их не выпускает. Они там все застряли немножко.

– И твой папа застрял? – уточнил Вик.

– И папа, и Юра, и Тимур, и все-все, - Адель вздохнула. – Папа просил Милу пойти в храм, чтобы побыстрей выбраться, но Мила не пошла. Папа считает ее непослушной, только я знаю, что Мила придет в храм потом. Завтра.

– И что Мила будет делать в храме?

– Мама нажмет кнопочки на пьедестале и откроет дверку, а Мила войдет в нее и приведет к нам всех, кто застрял на острове. Если получится.

– А может не получиться? – быстро уточнила Пат.

– Всякое бывает, мамочка. Чтобы открыть дверку, надо сначала найти дядю Юру, а он прячется. Можно не успеть или промахнуться, попасть не в то колечко. Но иногда у тебя получается.

– Ты мне поможешь, Аделин?

Адель кивнула:

– Конечно! Я тебя люблю! Я буду твоей помощницей.