Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Впервые оказавшись в офисе «Огл Дата Рисеч» в «Пентагон Тауэрз» с контейнером, содержащим полдюжины прототипов СОР, Аарон понял, что Огл настраивается на что-то серьезное, поскольку никогда прежде его новый босс не владел, не арендовал и вообще даже близко не подходил к столь респектабельной недвижимости.
Конкретно это новое офисное здание являлось частью крупного молла под названием «Пентагон Плаза» — одного из лучших моллов в городской части округа Колумбия. Молл являлся самодостаточным метрополисом: помимо собственно магазинов здесь имелись многоуровневая парковка, кинотеатры, сетевой отель «Вестин», станция метро и офисные помещения. Из окон арендованных Оглом офисов на одиннадцатом этаже открывался вид на геометрическую
Сам офис отделывали профессионалы, серьезно завернутые на лоске. Офис лоснился сверху донизу и из конца в конце — здесь любой мужчина, волосы которого не были зализаны назад, ощущал себя вонючей деревенщиной. Холеная секретарша восседал за стойкой-циклорамой из полированного гранита, выгнувшейся под логотипом ОДР, отвечая на телефонные звонки и затем перенаправляя почти все в универмаг-призрак в Фоллс-Черч или полуразрушенное представительство «Кадиллак» в Окленде. Пространство за ее спиной состояло целиком из хрома и стекла. Этими изумительными кабинетами никто не пользовался кроме как для встреч с идиотами, на которых подобная обстановка могла произвести впечатление. К ним, судя по всему, относились 99 процентов политиков.
Огл, однако, выбрал это здание вовсе не за его новизну, лоск или удобное расположение. Как он несколько раз объяснил Аарону, оно привлекло его по одной-единственной причине: попасть в него можно было только через молл. Все дело было в символизме, в укорененности в торговом, чтоб его, молле. Это был исчерпывающий символ американского среднего класса — того самого слоя, на котором Огл зарабатывал деньги и репутацию.
Кроме того, такое расположение приходилось очень кстати, когда Оглу приспичивало заняться тем, что принято называть изучением фокус-групп. Суть ИФГ заключалась в том, что вы собирали вместе несколько человек, представляющих срез американского общества, и беседовали с ними — или демонстрировали им находящиеся в работе агитационные ролики, наблюдая за их реакцией.
Для того, чтобы снять с Америки срез, «Пентагон Плаза» подходил как нельзя лучше. Спуститесь на лифте вниз, дождитесь, когда двери откроются, метните лассо — и можете гуртовать фокус-группу, прежде чем ваши жертвы сообразят, что происходит.
Люди, которые занимали подбором фокус-групп для Огла, были мастерами шляться туда-сюда и оценивать окружающих на глазок. Глядя на одежду человека, его прическу, украшения, походку, на то, что привлекает его внимание, какие магазины приводят его в восторг, а какие не вызывают интереса, на еду, выбираемую им на фудкорте, и манеру, в которой она поглощается, эти наблюдатели могли вычислить уровень дохода объекта наблюдения с точностью до десяти тысяч баксов, с высокой точностью определить регион, из которого он явился, понять, живет ли он в мегаполисе или маленьком городишке и даже примерно прикинуть его политические взгляды.
Эти сотрудники Огла официально именовались аналитиками фокус-групп, но на корпоративном жаргоне их называли просто «гуртовщиками». Гуртовщики пользовались собственным сленгом и системой классификации американских граждан. Это была обширная область знания, о которой Аарон имел самое смутное представление. Ему, впрочем, и не надо было в нее вникать. Гуртовщики собирали фокус-группы. Аарон управлял оборудованием.
К спинкам стульев крепились прототипы СОР. С каждого на проводе свисал браслет. Стулья стояли уютным полукругом в приятной комнате с ковром, в красивом, современном офисе в «Пентагон Тауэрс».
Когда подключение прототипов и установка кое-какого видеооборудования была закончена, в офисе материализовался, переместившись из какой-то другой части страны, Шейн Шрам — грузный, помятый, преждевременно облысевший маэстро психологии — и сразу же послал пару гуртовщиков вниз, в молл. Через несколько минут в офис начали прибывать образцовые американцы.
Шрам сердечно приветствовал
их прямо у лифта и горячо благодарил за согласие поучаствовать в исследовании. Секретарша провожала граждан в комнату для интервью, где они заполняли информационные карточки и пили кофе с пончиками. Очень скоро их стало сколько нужно — шесть. Шрам вошел в комнату, закрыл дверь, еще раз поблагодарил всех присутствующих и принялся разглагольствовать.За все за это каждому из членов фокус-группы заплатили по сотне долларов. В итоге на тестирование системы стоимостью в миллионы баксов Огл потратил суммарно шесть сотен. Чертовски ловко.
26
— Это наш офис, — сказал Шрам, — и мы платим вам из своего кармана. Но сейчас он целиком в вашем распоряжении. Вы о нас никогда не слышали. Мы — компания, исследующая общественное мнение для множества солидных клиентов из политической и корпоративной Америки. Наши выводы об общественных настроениях в Америке доходит до очень важных ушей. Выводы эти мы делаем после бесед с такими, как вы. Поэтому я и сказал, что все здесь и мы в том числе принадлежим сейчас вам — потому что смысл всей затеи в том, чтобы вы выговорились. Чтобы вы рассказали нам, о чем вы думаете. Я прошу вас быть предельны откровенными и искренними. В этой комнате вы можете говорить все, что угодно, потому что сам я из Нью-Йорка и оскорбить мои чувства вы не в состоянии. Если же вы попытаетесь скрыть от меня свои истинные взгляды, я не смогу передать своим клиентам то, что творится в умах американцев.
Аарона с ними не было. Он сидел в соседней комнате и смотрел выступление Шрама по телевизору. Или, скорее, слушал его, потому что тот оставался за кадром. На каждого из испытуемых смотрело по камере, которых в комнате было установлено шесть. Их лица отображались на шести телевизорах, выстроившихся аккуратной шеренгой, а под каждым из них располагался компьютерный монитор, на который выводились данные с прототипа СОР, закрепленного на кресле.
Эти данные представлялись в виде графиков, бегущих в разных окошках. Прямо сейчас никакого движения в этих окошках не наблюдалось. Из динамика доносился голос Шрама, объясняющего испытуемым, как надевать браслеты: закатайте рукава, снимите украшения и т. д.
Девушка по имени Тереза — одна из гуртовщиков — вошла в мониторинговую. В руках она держала пачку карточек, по одной на испытуемого. Она уселась за стол, откуда можно было наблюдать за всеми мониторами, и начала раскладывать карточки перед собой.
— Довольно широкий охват получился, учитывая спешку, — пробормотала она.
Перебрав карточки, она выбрала одну и положила ее слева, глядя на левый телемонитор. Этот экран показывал женщину лет пятидесяти — выбеленные волосы уложены в сложную прическу, крупные украшения, блестящая помада, свирепо подведенные брови.
— Классическая ШКК, которых в этом молле полным-полно.
— ШКК?
— Шопящаяся корпоративная конкубина, — пробормотала Тереза. — Хотя в чистой форме они обитают не здесь, а где-нибудь в районе Стэмфорда, Коннектикут. Здесь они скорее правительственные, чем корпоративные. Жены генералов.
— О.
Тереза выложила на стол еще одну карту. Эта относилась к персонажу на втором мониторе — несколько обрюзгшему мужчине за тридцать, лысеющему и немного нервничающему.
— Этот парень — одержимый долгами раб оклада. В чистейшей форме, — сказала она.
— Распространенный тип?
— О да. Одержимых долгами рабов оклада здесь миллионы.
Тереза выбрала третью карту. Третий монитор показывал черную женщину в возрасте, с завязанными узлом седыми волосами, в очках с толстой оправой и опасливым выражением лица.
— Обезьянка с веранды с библией подмышкой.
Номер четыре: еще одна негритянка, под сорок, в форме майора ВВС.
— Черная с кольцевой в первом поколении.
Номер пять, приятная полная белая женщина средних лет с обширной прической, явно пребывавшая в восторге от происходящего и жаждущая оказаться полезной.