Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

— Но это же Кит Марло, — выговорил констебль. — Его незадолго до смерти арестовали за ересь, вы это знали?

— За атеизм, — тут же поправил Кит. Уж очень он не любит, когда говорят «ересь» и думают, будто он принадлежит к какой-нибудь секте.

— Его собирались отдать под суд, — продолжал констебль. По его лебезящему тону я поняла, что он уже собрался с мыслями и ждет от Тристана награды за эти сведения. — Вся Англия ждала, что же он скажет на суде. Не было никакой кабацкой поножовщины. Убили его, чтобы не выболтал государственные тайны, которые весь Лондон предвкушал с замиранием сердца. Теперь-то выболтает, раз жив!

— Нет, — возразил Тристан очень твердо; отец мой так мне говорил, когда я по младости лет упрямо ему перечила. — Вы сейчас получите очень много денег и за это признаете раз и навсегда, что Марло умер в тысяча пятьсот девяносто третьем.

Констебль уже оправился от изумления и готов был внять разумным доводам.

— До меня доходили такие слухи, — сказал он. — Если мне покажут, где они записаны золотом, я, безусловно, в этом присягну.

— У меня нет с собой золота, — заволновался сэр Эдвард, — но дома много серебряной посуды. Если мне позволят одеться и покажут, где черный ход, констебль может пойти со мной…

Я слушала его, и что-то шевельнулось у меня в груди. Что-то дурное и неприятное. Ревность мне чужда; насколько помню, я никогда ее не испытывала и потому не сразу подобрала имя для этой гнусной страсти. Сэр Эдвард, верно, почувствовал мой взгляд, потому что глянул на меня и тут же отвернулся, будто я пустое место. Ревность моя разом перешла в злобу, а злоба заклокотала так, что остаток разговора я слышала как будто сквозь стук града.

Лес Холгейт, оправившись от того, что его вытолкнули в коридор, протиснулся в каморку, встал между мною и сэром Эдвардом и толкнул того обратно на тюфяк. При этом он споткнулся о брыкающиеся ноги сэра Эдварда и упал бы, если бы не уперся руками в дальнюю стену.

— Не распыляйся, — сказал он Тристану. — Забудь про другого типа. У нас одна задача — чтобы сэр Эдвард не вложил деньги в Бостонский совет. Все остальное, все эти люди — отвлекающий фактор.

Он повернулся к сэру Эдварду:

— Там, на улице, ваш будущий тесть. Делайте, что мы скажем, или он узнает, что вы содомит, и тогда не видать вам выгодного брака.

— А чего вы от меня хотите? — спросил сэр Эдвард, поднимаясь на ноги.

— Поклянитесь на Библии, что не дадите денег Бостонскому совету.

— Отставить, — резко произнес Тристан, глядя на ошалелого сэра Эдварда. — Лес, так это не делается. Ты просрал всю операцию. Сейчас мы платим констеблю, и все смываются через черный ход. Мы с тобой возвращаемся прямиком в ОДЕК. Но прежде ты идешь вниз и говоришь Бересфорду, что тут никого нет. Ты облажался по полной.

— Нет! — воскликнул Лес. — Ты за столько времени не сдвинул дело с мертвой точки, а я только прибыл сюда — и вот результат!

Он обвел рукой каморку.

— Отставить, — повторил Тристан.

Он снял с крюка на стене одежду — рубаху, чулки и очень богатый дублет — и бросил сэру Эдварду со словами:

— Вы, сэр, идете с констеблем и платите ему, сколько потребуется для вашего блага. Вы, — тут он посмотрел на Кита, — исчезнете прямо сейчас. Растворитесь. Идите туда, где уж вы прячетесь, и прячьтесь дальше. Сэр Эдвард сохранит ваш секрет. Ведь правда, сэр Эдвард?

— Естественно, — ответил бледный сэр Эдвард (много бледнее обычного).

— Сейчас идеальный момент для принуждения, — сказал Лес Холгейт Тристану.

— Заткнись, — почти устало бросил Тристан, не удосуживаясь даже глянуть на Холгейта. — Неужели ты еще не понял? Если эти двое выйдут в парадную дверь и Симон Бересфорд их увидит, будет такой скандал…

— Вот именно! — вскричал Лес Холгейт. — Идеальный момент, чтобы выдвинуть сэру Эдварду наши требования! Он согласится на все, чтобы избежать скандала!

— Этого скандала нельзя допустить, — тихо прорычал Тристан. — Мы — ты и я — не можем его допустить. Последствия были бы слишком велики. Это наша забота, не его.

Холгейт аж в лице переменился.

— Ты идиот, что говоришь это перед ним. Ты только что выбросил в помойку наш козырь. Если он понимает, о чем ты говоришь.

— О, я понимаю, сэр, — сказал сэр Эдвард, дрожащими руками натягивая на себя одежду. — Вы сами не хотите, чтобы это получило огласку. А значит, вам я за молчание платить не должен.

— Но вы должны заплатить мне, милорд, — напомнил констебль и с дружеским смешком погрозил ему пальцем. — Уж мне-то ничто не мешает предать это дело огласке.

— Мне тоже. Этот человек… — (Лес Холгейт имел в виду Тристана), — мне не указ.

— Нет, — возразил Тристан. — Операцией руковожу я.

— Неправда, — заверил сэра Эдварда Лес. — Слушайте, Эд. Мне не нужны ваши деньги. Я заложу вас Симону Бересфорду, если не выполните мои требования. Он под этим окном. — И он заорал: — Симон Бересфорд! Лорд Симон Бересфорд!

— Заткнись. — Тристан перешагнул через Кита, схватил сэра Эдварда за руку и потащил к двери. Несчастный глупец от такого обхождения аж заверещал, брызгая слюной.

Лес Холгейт и не думал заткнуться. Он продолжал орать:

— Лорд Бересфорд! Тут один чертовски похож на сэра Эдварда Грейлока!

— Сэр Эдвард Грейлок? Здесь? — донесся снизу ошеломленный старческий голос. — Сэр Эдвард! Молю вас, отзовитесь, сэр?

— Конечно, он не отзовется! — крикнул Лес. — Поднимайтесь сюда и посмотрите сами!

С проворством волка Тристан метнулся к Лесу и закинул локоть тому на шею, а другой рукой придавил затылок. Лес захрипел. Веки его затрепетали, и он осел, словно куль с мукой. Тристан бросил его на тюфяк и, нагнувшись, повернул на бок.

— Что вы с ним сделали? — вопросил констебль.

— Вырубил удушающим приемом. Теперь укладываю в безопасное положение. — Тристан выпрямился и посмотрел на сэра Эдварда, который уже оделся настолько, что мог, не привлекая внимания, показаться на улице. — Идите с констеблем через потайной ход. Дайте ему много денег и больше никогда не показывайтесь в этом здании. Ни с кем не говорите о том, что тут произошло, кроме меня, когда я приду в «Колокол». И тогда вы исполните все, что я скажу, дабы избежать скандала. Поняли?