Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Когда он вышел, я не сдержалась и бросилась его обнять, но он вежливо меня отстранил и указал на левую руку.

— Трещина, — хрипло прошептал он. — Возможно.

— Едем в травмпункт, — сказала я, беря его за здоровую руку.

Он мотнул головой:

— Сперва отчет. Зови Фрэнка и Ребекку.

— Они могут подъехать в травмпункт…

— Нет. Сейчас. — И он, шатаясь, побрел к уборной.

Я позвонила. Ребекка сказала, что они приедут через десять минут и привезут Эржебет (Ребекка забрала ее к себе утешить после утренней драмы).

До их приезда Тристан в конференц-зале общался по видеосвязи с Фринком. Когда наконец мы все собрались, а видеоэкран, проклятие нашей жизни, отключили (и даже вытащили провод из розетки), Тристан обвел нас взглядом, посмотрел в стол, снова поднял глаза и с трудом выговорил:

— Лес Холгейт погиб.

— Отлично! — воскликнула Эржебет раньше, чем мы успели выдохнуть. — Поделом ему.

Тристан глянул на нее сердито и уже вроде хотел что-то сказать, но сдержался.

— Ужасно, — проговорила я. — Кто его убил?

Он покачал головой.

— Не кто, а что. — Тристан умолк, приложил здоровую руку ко лбу, затем продолжил: — Лес составил план, включавший непродуманные элементы. Я пытался исправить дело, но произошли непредвиденные осложнения. А потом… — Ему, видимо, не хватало слов. — Пивоварню смело. Все внутри погибли.

— Был взрыв? — спросил Фрэнк Ода.

— Нет! — твердо ответил Тристан. — Что-то, чего я не могу описать. Взрыв, схлопывание, выворачивание наизнанку, измельчение в блендере, пламя, лед… и хуже.

Эржебет посерьезнела и вздохнула.

— Диакроникуш ньираш, — тихо проговорила она. — Диахронический… ммм… — Она сделала горизонтальный рубящий жест обеими руками. — Срыв. Диахронический срыв. Отделение. — Она покачала головой. — Я ведь даже пыталась Леса Холгейта предупредить, что он задумал слишком резкие перемены. Очень плохо. Я слышала про такое, но сама никогда не видела.

— А что именно это значит? — спросил Фрэнк Ода.

— И что нам с этим делать? — подхватил Тристан.

— Можем ли мы отправиться в другую Нить и как-то все исправить? — продолжал Фрэнк Ода.

Глаза Эржебет немного расширились, и она мотнула головой:

— Ой, нет. Нет, все кончено. Его существование — существование всех, кто попал в срыв, — стерто необратимо, во всех Нитях. Вы не можете даже вернуться и поглядеть на него. Его нет. Точка.

— Ужасно, — повторила я.

— Почему? Он был гадкий человек, — сказала Эржебет и тут же смягчилась. — Хотя наверняка погибли и неповинные люди. Для них и для их семей это большое несчастье. — Она задумалась. — Я подозревала, что это миф, поскольку никогда не встречала людей, которые бы такое видели. Последний срыв в Европе был в Париже в тысяча семьсот семьдесят седьмом. Наверно, с тех пор все поумнели и стали осторожнее.

— Кто еще погиб в этом диахроническом срыве? — спросила Ребекка. — Грайне, как я понимаю, осталась жива, иначе бы вы не вернулись.

У Тристана стало такое лицо, будто к грузу на его плечах добавилось фунтов сто.

— Меня перенесла не она. После хаоса меня разыскала молодая английская ведьма Роза и предложила отправить сюда.

— Так Грайне погибла?

Он скривился.

— Она жива. И даже не пострадала физически. А вот душевно… Ломах убил не только Леса, но и любовника Грайне, и хозяина заведения и, разумеется, уничтожил «Тиршит», служивший ей домом в последние десять лет. Она — незамужняя ирландка в елизаветинском Лондоне. «Тиршит» был ее убежищем. Когда я последний раз видел Грайне, она была в истерике.

— Немудрено, — проговорила бледная, притихшая Эржебет. — Ужасно утратить опору. Бедняжка.

Что-то не складывалось.

— Как же ты мог оставить ее в таком состоянии? — спросила я. При всей скрытности Тристана я знала, что он просто не мог бросить Грайне в беде.

— За ней приглядят. По крайней мере временно, — ответил он.

— Кто?

— Атаназиус Фуггер.

Наступила долгая пауза, пока мы переваривали услышанное.

— Вы оставили ее в руках Фуггера?! — воскликнула Эржебет.

— Как? Почему?.. — начала я.

— Я расскажу вам, что знаю, — ответил Тристан. — Он был там. Достаточно близко, чтобы все видеть, достаточно далеко, чтобы его не задело — или как это сказать — диахроническим срывом. Видимо, он шел за мной и Грайне. Он помог нам выбраться из канавы, затем пошел с нами к месту пожара. Грайне в истерике. Он обнимает ее, притягивает к себе, она рыдает у него на плече. Он смотрит на меня — что-то в его взгляде очень странное — и говорит: «Полагаю, вам пора вернуться восвояси. Вы знаете другую ведьму, которая может это сделать. Возвращайтесь и поразмыслите». И кивает на огонь, смотрит на меня очень серьезно и добавляет, глядя на Грайне: «О ней я позабочусь». Больше я его не видел.

— «Возвращайтесь восвояси… и поразмыслите», — повторила я. — Он знает.

— Они все знают, — вставила Эржебет. — Все Фуггеры. Всегда знали. Как, по-вашему, я прожила все эти годы без собственных средств? Фуггеры знали, что я временно не у дел, и не дали мне умереть с голоду. Они все знают.

— Ну, этот конкретный точно что-то знал, — ответил Тристан. — Странно, но я поверил, что он позаботится о Грайне, по крайней мере временно. Такое ощущение, что Атаназиус Фуггер пришел к «Тиршиту» убрать, что я наворотил.

— Мы наворотили, — поправила я.

— Лес Холгейт наворотил, — уточнила Эржебет.

— Так или иначе, Грайне пострадала в результате того, что там наворотили, и общий посыл Фуггера был: «Я беру это на себя, а ты, идиот, уматывай». Так что я умотал с помощью Розы. Не знаю, что теперь Роза думает обо всем прожекте, но по крайней мере она была относительно спокойна и поняла, что от моего дальнейшего там пребывания пользы не будет ни мне, ни кому другому. Потому она и перенесла меня сюда. Не могу сказать, что у нас уже установились рабочие отношения. — Тристан откинулся на спинку стула, скривился от боли в руке и вздохнул. — В общем, в Лондон тысяча шестьсот первого соваться больше не стоит. Может быть, заглянуть в начало тысяча шестьсот второго и проверить, оправилась ли Грайне и хочет ли дальше с нами сотрудничать.

Фрэнк Ода задумчиво глядел в пространство.

— Если существование сэра Эдварда Грейлока стерто по всей мультивселенной, значит, фабрика кленового сиропа ни в одной Нити не построена, — сказал он.

Эржебет обдумала его слова.

— Не исключено, что в другой Нити ее профинансировал кто-то другой, но я бы сказала, что вы скорее всего правы.

— Сколько времени вам нужно на просчет этой вероятности? — спросил Тристан.

Она мигом изобразила стандартную презрительную мину.