Вне смерти

В каталажке имелись две скамейки, расположенные напротив друг друга и сидящие в них были прикованы одной цепью. Свет в помещение попадал из решёток, которые находились на самом верху ближе к потолку. Оттуда доносился гомон толпы и какая-то невнятная речь, которую было нереально разобрать.

Как и говорил Керн, нас отправили в местную гладиаторскую арену, хоть я вначале надеялся, что такого не произойдёт.

После того как наши пленители вернулись, их главарь приказал выпустить нас и отправить вниз. Низом оказались подземные катакомбы, куда нас спустили из того же подвала через потайную дверь, которая была зашторена тканью. Ступеньки тянулись вниз на добрые тридцать метров и, покинув тайный ход, мне показалось, что я попал в метро из моего мира. Конечно, ходы оказались не такие большие. Но всё же выкопать вручную туннели под землёй и построить каменные своды — нелёгкое дело.

После этого нас повели по освещённому факелами подземному коридору, и мы вышли в рынок, переполненный людьми, шумом и разными запахами. Там обнаружились торговцы всего: и оружия, и каких-то странных настоек... и рабов, которым нас сбагрили сопровождавшие два стражника. По их недовольным лицам было видно, что за нас они получили не так много как ожидали. Видимо, местные торгаши всё же опасаются связываться с аристократией и их телохранителями.

Мои раздумья прервал звук открываемой двери. В камеру зашёл статный человек и остановился на месте, рассматривая каждого из нас. Он был одет в чёрный балахон с накинутым на голову капюшоном. Его взгляд матёрого убийцы давал понять, что шутки с ним плохи.

Наконец рассмотрев нас, он начал говорить:

— Меня зовут Палач, отныне каждый из вас будет обращаться ко мне только так. Я выкупил вас не для того, чтобы наслаждаться вашим обществом, я заплатил, чтобы нажиться на вашей смерти. Для тех, кто сумеет выжить в первом бою, я стану вторым отцом. Именно я буду решать умирать вам или нет, а не боги. Они всё равно не услышат ваши мольбы. Советую уяснить это сразу... Скоро сюда придут двое, вы пойдёте за ними.

Закончив свою речь, мужик в балахоне удалился. А я напрягся, пытаясь придумать, как быть дальше. Но ничего путного в голову не приходило. Все продолжали молчать, как и прежде, и я тоже не решился нарушить тишину.

Наконец за нами прибыли наши конвоиры. Это были ничем не примечательные лбы, если не считать шрамов на лице. Оба оказались одеты в серую рубаху и ничем не отличались от обитателей сверху. Видимо, они были такими же как мы, но уже прошли посвящение битвой и теперь занимаются новичками.

— Вы, — отворив дверь, указал один из них на смертников напротив нас. — Встали и шагаете за мной!

Два раза повторять ему не пришлось. Будущие гладиаторы синхронно встали и двинулись на выход. Они последовали за конвоиром и, звеня цепями, исчезли за поворотом.

Замыкал это шествие единственный тейлир в их «команде». Этот кошак с куцым хвостом и светло-бурой пятнистой шерстью, который был заметен из-за открытого торса, оказался единственным, кто более-менее держался достойно.

Я покосился на оставшегося лба, в ожидании дальнейших событий. Он поймал мой взгляд и вперился ко мне глазами. Но я не опустил глаза как жертва, а просто увёл в сторону, будто бы рассматривал стену за его спиной.

Тот лишь хмыкнул и скомандовал:

— А вы за мной!

Бряцая кандалами на ногах и руках, мы доковыляли до камеры, сильно похожей на прошлую комнатушку. Отличие имелось только в том, что здесь было просторнее, а шум толпы громче. Однако первой группы здесь не оказалось.

К моему большому удивлению, нас освободили от оков, а следить оставили лишь какого-то щуплого надзирателя за дверью клетки. Наш конвоир удалился, как только убедился, что мы заперты.

— И что будем делать? — обратился я полушёпотом к своим попутчикам.

— Надеяться, что нас не кинут в пекло, — не поднимая головы, ответил Керн. — Ты лучше никак не отсвечивай и веди себя тихо. Смелых тут быстро усмиряют.

У Керна отняли кожаную куртку, оставив в тонкой рубахе из мешковины, из-за чего он, кажется, прибавил в возрасте.

Я перевёл взгляд на Себастьяна, который смотрел на стену перед собой, не выражая никаких эмоций. Его латы экспроприировали стражники, и теперь он выглядел ничем не лучше остальных невольников, присутствующих здесь. В засаленной рубашке он казался меньше и ничем не напоминал воина в доспехах, но кажется, его это особо не волновало.

У меня тоже отобрали сапоги и оставили голыми ногами топтать здешние острые камни.

Решив прислушаться к совету бородача, я кинул короткий взгляд на выход и уселся на скамейку. Однако не прошло и пяти минут, как бугай, сопровождавший нас в камеру, вернулся и приказал щуплому открыть дверь.

— Кошара, выходи! — гаркнул он, устремив на меня свой немигающий взор.

Я напрягся и мои спутники, казалось, тоже задержали дыхание. Только со стороны остальных узников — двух полукровок, сидевших в ожидании своей участи, послышался облегчённый вздох.

Делать нечего. Поэтому встав на ноги, я медленно двинулся в сторону двери, по пути уловив чутким слухом кроткое пожелание удачи от бородача.

Я шагал вверх по ступенькам, откуда исходил слабый свет, а мой конвоир шёл сзади. Наконец мы вышли до ровной площадки, в конце которой находились обшарпанные деревянные ворота, за которыми бушевала толпа.

Я же продолжил путь вперёд, так как приказа останавливаться не было.

— Стой на месте! — приказал конвоир, и скрестив руки на груди, прислонился к стене. — Ты сейчас выйдешь в Яму и сразишься со своим соперником и убьёшь его... Ну или он тебя. Скорее так. Ты не кажешься мне сильным противником.

— А оружие? — только и смог произнести я.

— Какое оружие? Это твоя первая битва, не заслужил ещё.

Такой расклад мне не нравился, да и кому может понравиться участие кулачном бою. Тем более я не знал, с кем бьюсь и вооружён ли он. Вдруг меня просто хотят забить как дикое животное на потеху толпе.

— А кто...

— Увидишь сам, — не дослушав вопроса, ответил тот, а затем, подняв голову, во всю глотку заорал. — ПОДНИМАЙ!

Истрёпанные доски ворот с металлическим лязгом стали подниматься, обнажая всю гнилую суть этого городка.

Передо мной открылся не такой убогий вид, который я представлял. Находились мы не под землёй, над пыльным каменным крошевом, где должны сражаться невольники, темнело ночное небо. Яма оказалась округлой площадкой, выложенной по бокам тонким камнем. А окружали это место улюлюкающие зрители всех мастей: от молоденьких девок, до стариков.

Я на негнущихся ногах шагнул вперёд, так как позади ничего хорошего меня точно не ожидало и, пройдя несколько шагов, впереди заметил своего соперника, которого толкнули в спину.