Восход теней

«Отец будет в восторге». – Калиба улыбнулась сама себе.

Таинственный Совет Троих – простые люди, хоть и маги. Их сила по большей части заемная. Дай Калибе мешочек этого черного камня, так и она средний город в небо поднимет, и бессмертие на отдельно взятой территории организует. А может, и браслетиков накует…

А компания-то какая! Ярмарочный шут, княжий сын-потеряшка да та самая эмпатка, что развернула Калибу на подступах к Небесному княжеству.

Понимание, кто такая Альба, и натолкнуло Калибу на идею, которая с каждым мгновением казалась ей все привлекательнее. Сначала она просто вспыхнула желанием добраться до обидчицы, а немного поразмыслив, осознала, что в этот раз приятное может полностью совпасть с полезным. Одна из Совета, да еще такая дорогая для двух других правителей – это ли не идеальный заложник? А заложник – великолепный рычаг влияния. За одни только значимые сведения о Мистерисе князь Рихар обещал пожаловать отцу земли и титул. Что отец сможет попросить – нет, потребовать! – обладая тем, что позволит прижать Небесных к ногтю? И какая награда ждет того, кто вложит в его руки такую власть? Останется ли после этого Тамарис единственным наследником, или магистр Антос выберет кого-то более достойного? Ну а даже если не выгорит многого, так Калиба хотя бы смоет с себя позор невыполненного задания, поживится чудесным камнем да развлечется вдобавок. Больше, чем добраться до породы, ей хотелось только увидеть в кошачьих глазах Альбы страх. Ради этого стоило ввязаться в авантюру.

Она не собиралась дожидаться разрешения отца на осуществление своей затеи. Когда магистр Антос приедет в Алькант, Калиба предъявит ему не только сведения, но и ключик к их использованию.

Пленников Калиба решила разделить. Для Лидисс она приказала раздобыть закрытую повозку, чтобы ехала магичка почти как высокородная аристократка. Да, связанная и в компании не очень добрых надсмотрщиков, но всяко лучше, чем Гедеон, которого Калиба пустила пешком, привязав к своей лошади и предупредив, что, если он не будет поспевать, она потащит его волоком. Периодически для подтверждения серьезности своих слов она ненадолго переходила на рысь, и тогда Гедеон, как следует пробежавшись, начинал смешно кряхтеть и сыпать проклятиями. Калиба бы с удовольствием поиграла и с Лидисс, но считала, что еще рано. Женщины так устроены, что иногда само ожидание ужасов действует на них лучше, чем любое истязание. Воображение помогает.

Хотя сдерживалась она из последних сил – рыдания, непрестанно доносившиеся из повозки, сбивали с мыслей и могли вывести из себя кого угодно.

Калиба замедлила лошадь и поравнялась с повозкой.

– Лидисс, милая! – сказала она, заглянув внутрь. – Если ты не заткнешься, мне придется ехать быстрее, чтобы у меня не трещала голова от твоего воя. А значит, Гедеону придется за мной поспевать. Ты этого хочешь? Он, бедняга, уже совсем на ногах не стоит.

Лидисс, забившаяся в темный дальний угол, вмиг заглохла и быстро помотала головой.

– Или, может, мне попросить парней тебя успокоить? – спросила Калиба, чтоб закрепить результат, и, насладившись произведенным впечатлением, добавила: – Веди себя тихо!

Скучающие Тихие, оживившиеся при первых словах, снова приуныли.

«Не сегодня, мальчики, не сегодня, – мысленно пожалела их Калиба. – Дело на первом месте. Развлекаться будем потом».

* * *

Гедеон выжидал, пытаясь не сдохнуть от боли, но долго так продолжаться не могло. Силы покидали его, а из трех дней пути от Олты до Альканта два уже минуло. Если они с Лидисс не сбегут в дороге, из крепости это будет сделать гораздо сложнее. Почти невозможно.

Калиба не давала ему передохнуть и издевалась в свое удовольствие, но Гедеон благодарил всех богов, что она делает это с ним, а не с Лидисс. Два раза в день на привалах она вытаскивала Лидисс из повозки и спрашивала, приведет ли та ей Альбу. Лидисс отказывалась, Гедеон получал очередную порцию показательных тумаков, но саму ее Калиба не трогала, ограничиваясь лишь угрозами. Когда ей взбредет в голову их исполнить, можно было только гадать, но Гедеон все же надеялся, что они уберутся отсюда раньше, чем это случится. Удача не могла отвернуться от него вот так, в один миг. Не теперь.

Тихих четверо. Слишком много для измотанного человека, которому малейшее движение причиняет боль, но Гедеон никогда и не был бойцом. Его оружие – мозги. Надо только дождаться момента.

Если бы Лидисс хоть немного подсобила ему магией: отвлекла охранников, пережгла путы, морок какой навела… Но Калиба что-то с ней сделала еще на берегу, когда душила его, и Лидисс, похоже, снова не могла колдовать.

Оставалось рассчитывать только на себя да на везение.

И удача не изменила, развалившись перед Гедеоном, как бордельная девка перед обладателем тугого кошеля. Только бери!

В последнюю ночь перед Алькантом, когда впору было бы вконец отчаяться, один из людей Калибы, этот благословенный идиот, в очередной раз отвешивая Гедеону подзатыльник, выронил нож и не заметил.

Большим везением могла бы стать только внезапная смерть пленителей во сне.

* * *

Спать Лидисс не давали, поэтому все дни плена слились в один – ужасный, тягучий и беспросветный. Магия не возвращалась, голова стала чугунной, мысли медленными, а страх бесконечным. Гедеона все время били, ее заставляли смотреть.

Калиба постоянно напоминала, что прекратить это можно в один момент, просто выманив Альбу из Мистериса. Лидисс не хотела, отказывалась, но со стыдом осознавала, что вот-вот согласится. Другого выхода из этого кошмара, похоже, не существовало. Если только не случится чуда, о котором она непрерывно молила Сауле.

Они встали на ночлег в каком-то лесу. Лагерь затих, а охранник, дежуривший в повозке, куда-то отлучился. Звон в голове стал невыносимым, и Лидисс, оставившая даже мысли о побеге, прикрыла глаза, чтобы успеть поспать хоть несколько мгновений, прежде чем человек Калибы возвратится и растолкает ее.

Повозка качнулась, Лидисс, вздрогнув, пришла в себя. Вернувшийся охранник вдруг оказался очень близко, зажал ей рот ладонью.

– Это я! Тихо, – прошептал он голосом Гедеона в самое ухо.

Испуг сменился восторгом, сердце радостно подпрыгнуло.

Гедеон быстро освободил ее от пут и потащил прочь из повозки. Лидисс обернулась на лагерь: пленители спали у догорающего костра, ни о чем не подозревая. Она ущипнула себя, чтобы проверить, не сон ли это.

Больно. Не сон.

В темноте Лидисс совсем не разбирала дороги и просто вцепилась в руку Гедеона, изо всех сил стараясь не отставать. Он дышал очень тяжело, кашлял и хрипел, но двигался все равно быстро.

– Я думала, нам конец! – выпалила она, когда добежали до реки и Гедеон остановился, выбирая направление.

– Выберемся, не волнуйся. – Он прижал Лидисс к груди, погладил по волосам. – Сейчас двинем по реке, чтоб след запутать, – из-за выбитых зубов Гедеон стал шепелявить. – Мы где-то вблизи Альканта, но туда соваться не стоит. До гарденских земель добраться бы, но это далеко. Свернем к Рийелю, – решил он, – там затеряемся.

Из-за туч показалась луна, осветила его лицо, почти черное от синяков и запекшейся крови.

– Гедеон, я люблю тебя. – Лидисс вдруг почувствовала острую необходимость сообщить об этом.

– Я тоже, я тоже тебя люблю, – подхватился Гедеон. – Нужно было раньше сказать…

– Да ты только и делал, что это говорил.

– Не так. Я говорил не так. – Он вздохнул и тихо застонал от боли. – Мне нужно очень многое тебе рассказать, но это все потом. Сейчас надо выбраться. – Он взял ее лицо в ладони. – Чуть-чуть надо потерпеть, хорошо? Вода еще холодная, тебе не понравится, но надо.