Восход теней

– Я не понимаю…

– Ты слушай, слушай. Пришли мы, значит, к нашему другу-брату, спросить с него по нашим законам, какого хрена он распоясался. А он и говорит нам: действую, значит, в интересах Ордена, добываю информацию.

– Тварь! – Гедеон рванулся к решетке, но тут же бессильно осел на пол.

– Разве я говорю неправду, Гедеон? – бросила Калиба и невозмутимо продолжила: – Он и говорит нам с Борсом: я бабу сейчас окручу, она мне такого наболтает, что мы все дружно лично от магистра Антоса награды получим. Не мешайте мне, мол, и все будет отлично. Мы привыкли друг другу доверять, – она улыбнулась, – но проверять. Зазнакомилась я с этой бабой – ну вдруг и мне чего интересного расскажет? Баба-то непростая, магичка из Небесных. Доверчивая, – протянула Калиба, – что ребенок, каких она все разыскивала, чтоб из беды выручить. Задружились мы с ней, значит, пошли вместе детишек искать. Попали в переделку – я, она, Борсик и братишка наш. Ну, Борсик, сама знаешь, погиб. А братишка этот меня в беде бросил, поискать даже не попытался да сбежал с бабенкой своей. Видно, чтоб будущую награду не делить. А со мной так нельзя, Лидисс. Да и не приветствуется у нас в Ордене своих бросать. – Калиба развела руками.

– К-каких своих? – Лидисс услышала свой голос будто со стороны.

Смысл слов Калибы все никак не доходил до нее.

– Мы – Тихие, Лидисс, штольмские агенты. Я, покойный Борс и наш дорогой Гедеон тоже. Но Гедеон у нас самый смышленый – так ловко придумал, как тебя обдурить!

Гедеон все же поднялся.

– Не слушай! Это… это было, но потом все изменилось! Я хотел рассказать…

– Ну разумеется! – Калиба умиленно сложила ладони у лица. – Кстати, милая, а знаешь, как у меня твой медальончик-то оказался? А я его на маяке нашла, где наш дорогой Гедеон его припрятал после того, как у тебя спер. А будь у тебя медальончик, ты б едва ли здесь оказалась.

– Ты врешь! – с невесть откуда взявшейся смелостью выпалила Лидисс. – Врешь! Гедеон?! Скажи, Гедеон!

Но Гедеон промолчал. Попятился, опустил и прикрыл глаза, устало привалился спиной к стене.

– Хоть что-нибудь скажи, – пробормотала Лидисс.

Рассказ Калибы разом обрел смысл. Он выведывал. Он лгал. Втерся в доверие, обокрал и воспользовался. И теперь она здесь. И Альба здесь. И выхода нет!

Лидисс стало нечем дышать. Тьма, разлившаяся у нее перед глазами, радостно приняла ее в себя.

* * *

Магичка рухнула на пол.

– Лидисс! – завопил Гедеон из клетки.

– Какой ты трепетный, – хмыкнула Калиба, опускаясь к девице. – Так бы волновался, когда впутывал ее во все это.

– Калиба, прошу, – он прижался к решетке, – отпусти ее. Со мной все решено, я знаю, но ее отпусти. Какая тебе в ней теперь ценность?

– Совсем плохой? – Калиба похлопала Лидисс по щекам, приводя в чувство. – Ты меня удивляешь, Гедеон. Ты ж вроде как ученик предыдущего магистра, надежда Ордена. Бывшая, – подчеркнула она. – Так почему ты такой идиот? Из этих стен никто не выйдет. Ни ты, ни она. – Калиба посмотрела на Гедеона, наслаждаясь мукой, отразившейся на его лице.

Гедеон ударил по решетке и захрипел от боли. Ну, конечно, резкие движения при сломанных ребрах – удовольствие так себе.

Лидисс начала приходить в себя.

– О, очухалась! – обрадовалась Калиба. – Вставай, давай! Подними ее! – бросила она охраннику.

Тот рывком поставил Лидисс на ноги. Не до конца очнувшись, стояла она неровно.

– Раздень ее. И привяжи к решетке.

Лидисс заверещала и задергалась, когда охранник начал исполнять указание.

– Не трожь ее! Не смей!

– А ты посмотри, посмотри, Гедеон, – доверительно посоветовала Калиба. – Это ведь твоих рук дело. Во всем, что с ней происходит, виноват ты.

Гедеон заметался по клетке, что дикий зверь. Бросился на решетку, пытаясь вышибить ее плечом, потом ногами.

Охранник справился с одеждой Лидисс.

– Как привязывать?

– Спиной ко мне.

Лидисс начала реветь.

– Да угомонись ты. – Калиба смачно шлепнула ее по заднице. – Я тебя еще не трогала даже.

– Зачем ты это исполняешь?! – воззвал Гедеон к охраннику.

Тот не отреагировал.

– Потому что, Гедеон, в отличие от тебя, он хорошо понимает, что такое приказы.

– Я убью тебя!

– Скорее все же я тебя, – улыбнулась Калиба.

Ей наконец-то становилось весело.

Охранник закончил и отошел в сторону. Калиба сняла с пояса плеть.

– Сука! Больная сука! – Гедеон, заходясь в кашле, все пытался сломать свою клетку.

– Ну чего ты плачешь, милая? – Калиба погладила Лидисс плеткой по спине. – Ты небось испугалась, что он тебя не любит, а он смотри как волнуется. – Она размахнулась и ударила.

Лидисс взвыла от боли.

Окружающий мир для Калибы перестал существовать. Только нежная кожа, рассекаемая плетью, да крики, звучащие для нее музыкой.

Злость и обида жгли изнутри. Она принесла отцу такой подарок, а он только отчитал ее да унизил. Тамарис за главного. Тамарис, этот никчемный слизняк! Он должен был наградить ее, а он принял сокровище, добытое ею, за должное. К Альбе не подходить. Охрану свою поставил. Калиба ее пленила, а теперь даже не может насладиться.

Но ничего – вот так, представить только волосы темными, со спины и не поймешь. Вот так! Кричи, милая, кричи!

Раздражение немного спало, по телу побежали приятные мурашки. Калиба снова рассмеялась в полную грудь, громко и свободно. И вдруг приятное чувство исчезло так же стремительно, как пришло.

Это не она. Ну, видно же, что не она. Эта полнее, проще, ревет коровой. Не то. Совсем не то. Злость закипела с новой силой.

Калиба отступила от повисшей на решетке Лидисс. Спина и ягодицы магички превратились в кровавое месиво.

– Видишь, что ты наделал, Гедеон? – Она бросила плеть в сторону.

– Ты не женщина, не человек! Чудовище! – прохрипел он.

– Я – чудовище? А ты тогда кто? Милый мой, если бы ты не втюхался в эту бабу, тебе бы было глубоко плевать на то, что я с ней делаю. Как всем здесь. А ей вот, например, совершенно плевать на то, что будет с ее подружкой, а потом и с ее народом. Мы все здесь стоим друг друга. Эй, ты там хоть живая? – Калиба повернула лицо Лидисс к себе. – Не спи, не спи, мы не закончили. Нам еще предстоит дружеский суд. И не трясись так, сейчас подлечу. А то будешь отвлекаться от зрелища.

* * *

– Давно уже, – сообщил Марис, осмотрев тела. – Окоченели. Не достать.

Он и сам будто окоченел: замер на месте, ссутулился больше обычного и почти перестал дышать. Только огоньки, удерживаемые им, затрещали от Силы, которую он в гневе в них вбросил.

– Зови людей. – Сергос на мгновение прикрыл глаза, собираясь с мыслями. – Надо забрать тела, и так чудо, что зверье еще не добралось. И нам помощь не помешает.

Его внутреннее напряжение граничило с истерикой, и только волевое усилие не позволяло одному перетечь в другое.