Восход теней

Лидисс почувствовала, что она тоже умерла.

23. Сломанные оковы

– Что ты здесь устроила, Лаумино отродье?! – взъярился Тамарис.

Драгоценную пленницу решили оставить в особой темнице, но условия содержания магистр приказал сделать такими, чтобы ее жизни ничего не угрожало. Тамарис спустился в подземелья, чтобы лично исполнить поручение отца, и по пути наткнулся на Калибу, во всей красе явившую свои звериные наклонности.

В клетке «добровольная» помощница, нагая, со следами порки, в голос выла над безжизненным Гедеоном, а Калиба в это время вовсю забавлялась с охранником на лавке, не сводя с нее взгляда.

– Ох, братишка, – выдохнула бесстыдница, в отличие от своего любовника, прыжком отскочившего от нее при появлении Тамариса, ничуть не смутившись. – Я только что выполнила священный долг Тихого и казнила предателя, а теперь… Должна же я чем-то себя занять, пока наш отец решает, что делать с моим бесценным подарком Ордену.

– Я тебе не братишка!

– Конечно, господин Тамарис, – нарочито тонким голоском пропела она, призывно растянувшись на лавке. – Ты мне не брат, у нас просто один отец.

– Прикройся хоть!

– Мой вид тебя волнует? – Она погладила себя по груди.

Тамарис отвел глаза. Калиба вызывала у него стойкое отвращение. Само ее существование служило постоянным напоминанием о позоре его матушки: как смотреть людям в глаза, когда твой муж приволок в дом ублюдка от бордельной шлюхи, ведьму, да еще и, как выяснилось позже, ненормальную? Магистр Антос может сколько угодно осаживать Калибу при Тамарисе и требовать не называть его отцом, но какой в этом толк, если он держит ее при себе, покровительствует, и все вокруг воспринимают ее не иначе как дочь магистра?

И будто этого мало, так еще и ее выходки… Женщина не может, не должна такой быть! А отец лишь кивает, мол, пусть делает что хочет, главное, что от нее польза есть. Вот и сейчас, вместо того чтобы наказать за своеволие, он лишь пожурил ее да в назидание оставил Тамариса покомандовать. А как командовать безумной ведьмой?

– Убирайся прочь, Калиба. Ты… ты разлагаешь дисциплину! Я сообщу магистру Антосу о твоем поведении, как только он вернется!

Упоминание отца немного сбило с безумной шлюхи спесь.

– Какой же ты зануда, Тамарис! – буркнула она, но быстро поднялась и начала одеваться. – Сам не расслабляешься и другим мешаешь. Взял бы себе какую девку, что ли?

– Кончай, а? – огрызнулся Тамарис.

– Я собиралась! – выпалила Калиба. – Но потом пришел ты и все испортил.

Послышались сдавленные смешки.

– Пошла вон! – рявкнул Тамарис.

– Хорошо, хорошо, ухожу. – Мерзавка примирительно выставила руки перед собой. – А ты ко второй нашей пленнице собрался? Пойди сначала хоть пар выпусти. Вон как напрягся. А то она красотка, спустишь прямо в штаны. – Она подмигнула любовнику и, хихикая, удалилась.

Охранники проводили ее одобрительно-веселыми взглядами, которых даже не смогли скрыть.

«Ничтожества! Отец обо всем узнает», – мысленно пообещал Тамарис.

– Чего встали? – рыкнул он. – Ты – на пост, ты и ты – за мной.

В особой темнице ничего не изменилось. Прекрасная пленница, точно дикий зверь в клетке, продолжала наворачивать круги по каменной полке. Будто бы и не останавливалась с тех пор, как они ушли.

– Опустить мост! – приказал Тамарис.

Женщина отстранилась к стене и замерла.

О том, что отец строго-настрого запретил к ней приближаться и показывать лицо, Тамарис вспомнил уже на мосту, но решил немного отступить от указаний. Хотелось рассмотреть ее поближе.

– Не бойся, Калиба к тебе больше не придет, – с ходу пообещал он.

Пленница сверкнула глазами и поплотнее укуталась в остатки платья. Глаза у нее были попросту бесстыдными, но вместе с тем она показалась Тамарису очень нежной и почти невинной. Такими являлись ему женщины из сладких ночных фантазий, которые терзали его и тешили одновременно. Правда, они никогда не были настолько красивыми.

Он жадно оглядел женщину – нет, скорее, девицу – и увидел ее совсем без одежды на месте Калибы на лавке, а вместо похотливого охранника – себя самого. Его бросило в жар, в штанах стало тесно.

– Тебе принесут все необходимое, – выпалил Тамарис и поспешил ретироваться.

* * *

Тамарис дважды помог себе выпустить пар и выпил целый кувшин вина в надежде спокойно уснуть, но картинки разнузданных плотских забав, которым он мог бы предаться с красоткой ведьмой, не собирались отступать. Бесстыдные глаза, чувственный рот, ее прелести, какими он себе их представлял, не шли из головы. Хотелось зажать ее, ощутить под ладонями нежную кожу, смять ее, намотать на кулак волосы. Он не слышал ее голоса, но это не мешало ему воображать, как она стонет во время утех.

Такая хрупкая, беззащитная, напуганная. Такая невинная. То есть, конечно же, не невинная, у красотки есть муж, под которым она, несомненно, кричит как шлюха. А возможно, и не под ним одним, ведь так про нее говорили?

Мысли Тамариса снова заполнили образы, один бесстыднее другого. Он до дрожи хотел эту невинную шлюху. От обычных развратных девок его тошнило, как от Калибы, но эта выглядела совсем иначе. Эдакая сладкая женушка, трепетная, но шаловливая, которую он все не решался себе взять.

Конечно же это было неосуществимо. Отец оставил его здесь, чтобы он сдерживал животные наклонности Калибы, не может же он сам уподобиться ей?

С другой стороны, он и не собирался делать с ведьмой ничего из зверств, какими занималась Калиба. Что с того, если он немного позабавится? Глупо упускать возможность, в другой ситуации он к такой красотке даже подойти не решится.

Тамарис рывком поднялся с постели. От выпитого его слегка пошатывало, руки потели от волнения. Со второй попытки он натянул штаны, потом нашарил пояс с ножнами, хмыкнул сам себе – скорее ему понадобится клинок другого рода, но в присутствии Калибы безоружным ходить не стоит. Повозившись с застежками дублета, плюнул на это дело, оставил как есть, глотнул еще вина для храбрости и вышел из покоев. Потом вернулся и надел еще и плащ – так он выглядел внушительнее, да и холодно там внизу.

Калиба расположилась в соседних покоях и, разумеется, снова не одна – проходя мимо, он услышал похотливые стоны. Похоже, ее любовничек уже сменился и прибежал завершать начатое. Впрочем, эта стерва могла и переключиться на кого другого. Или других, с нее станется. Правда, Тамариса это уже сильно не раздражало. Все его мысли занимало ночное приключение, и непристойные звуки только поддержали запал.

В подземельях было тихо. Ревущая магичка куда-то подевалась – не иначе как забрала Калиба, один из оставленных Тамарисом охранников спал на лавке, второй стоял на посту у прохода к пещере-темнице.