Восход жёлтого полумесяца

— Какие же вы идиоты! — в исступлении бесится коллекционер. — Прозевать такую вещь! Бездари! Да как вас вообще таких там держат! Придурки!

Гомба замолкает так же внезапно, как начал. Он выговорился, запал иссяк, и Гомба, из последних сил тряханув сжатыми кулаками, развернулся и шагнул к окну.

Он опёрся плечом о стену и опять обмяк, как несколько минут назад, только теперь — в исступлении. Видно, что вспышка неконтролируемых эмоций сожгла в нём все силы, и теперь Гомба жалок и почти ни на что не способен.

Он жалок, и видно, что жалеем самим собой. Ближайшие его перспективы радостными не назовёшь. Объяснения теперь неизбежны, и это ещё только начало.

— Вы хотите сказать, что… — сдержанно и с некоторым сочувствием начал инспектор, но Гомба его обрывает:

— Это был мой Полумесяц… — упавшим голосом говорит он. — Вы даже представить себе не можете, сколько времени и средств я в своё время на него потратил… Не для того я его искал, чтобы вот так, в одночасье… — упрекает Гомба.

— А дальше?

— Несколько дней назад у меня его украли. Когда вы нашли его… у этого… в канале… Я сразу понял, что это — мой. По-другому и быть не могло, я в курсе того, где остальные. Я знал, что у других коллекционеров экспонаты не пропадали, я поддерживаю связи почти со всеми… Даже с этим… Шоиноце… — с горечью говорил Гомба.

— Но почему же вы нам сразу об этом не сказали? — удивился инспектор. — Мы посодействовали бы его возвращению… Хотя… — инспектор тут же всё понял и замолчал.

— Вот именно, — Лонар Гомба обернулся, лицо его стало привычно высокомерным и непроницаемым. — Как я мог заявлять права, пусть и законные, когда в деле отчётливо фигурировал труп?.. Кстати, вы выяснили, кто его убил?

— Пока нет, — инспектор виновато потупил взор. — А почему вы решили, что его убили?

— Не знаю, — пожимает плечами Гомба, и на этот раз инспектор ему верит. — По слухам — убили. Да и как может быть иначе, если речь идёт о столь ценном экспонате?

— Откровенно говоря, мы даже не уверены, что труп из Хейиси имеет отношение к Полумесяцу…

— Ну как же! — Гомба рассмеялся. — Сейчас вы будете мне рассказывать! В надежде, что я ещё что-нибудь ляпну! Хе-хе, инспектор… — Гомба становится серьёзным. — Официально заявлю лишь то, что понятия не имею, кто это такой и что за труп вы там нашли. Предполагаю только, что это какой-нибудь бандит.

Лонар Гомба проходит к столу. Шагает устало — по всему видно, насколько тяжело дался ему этот разговор. Он садится и исподлобья оглядывает напарников.

— Так вы и сейчас можете приписать мне этого трупа, — хмуро говорит он — не спрашивает, а утверждает, для него этот факт очевиден.

Инспектор замялся. Если честно, то он лучше бы ушёл отсюда. Нет у него претензий к несчастному коллекционеру. Не питает инспектор иллюзий относительно причастности Гомбы к убийству или чему бы там ни было.

Но Ямтлэи непреклонен и отчего-то вдруг принципиален.

— Нет, — решительно заявляет он. — Пока мы арестовываем вас лишь за дачу ложных показаний, — говорит Ямтлэи, и его заявление удивляет не только Гомбу, но инспектора. А может быть, и самого Ямтлэи тоже.

— Вот как? — изумился Гомба. — В чём же проявляется эта ложность? — Гомба делает издевательское ударение на последнем слове.

— Вы не рассказали нам обо всём этом в первый наш визит.

— Так вы ничего такого и не спрашивали, — усмехнулся Гомба. — Ну хорошо, — неожиданно соглашается он. — Вы правы. Укрывательство — тоже враньё. Сколько мне грозит? — глядя в стол, спросил коллекционер.

— До десяти лет, — спокойно отвечает Ямтлэи. — Таков норматив.

— Еонле бы ваши нормативы! — в отчаянии ругнулся Лонар Гомба. — Вы хотя бы позволите мне пообедать дома?

49. Кривотолки внутренней безопасности

Вятын Хоричелмез — старожил участка, а также носитель неприятного, даже оскорбительного прозвища — Учётчик слухов. Заочного, разумеется — кто осмелится так назвать его в глаза?

А ведь когда-то давно, когда возникла необходимость навести порядок в изрядно запущенной и криминализированной Карамюсте, Хоричелмез вошёл в состав отцов-основателей только что образованного участка на Каменной плоской. Четвёрка отважных, полных сил и свежих идей дозорных с чистой совестью и ещё не запятнанной репутацией, и было это давно.

С тех пор многое поменялось.

Один из знаменитой на всю Карамюсту четвёрки не выдержал напряжённой гонки и сменил род занятий — ушёл из участка и прочно обосновался в сфере частной деятельности. Поговаривали даже, что связался с прыгунами, да только мало ли можно понапрасну сказать, тем более когда и имени-то уже почти никто не помнит?

Другой, тот, что проявил гораздо больше усердия и целеустремлённости, со временем наоборот — стал командующим участком и всё реже появлялся на публике, предпочитая тишь и спокойствие высокого кабинета живому общению в широких кругах. Его имя также вслух стараются не произносить, и многие из служащих его подзабыли.

Мицарой же сотрудников не сторонится, даже, возглавив центральные службы участка — пост более чем солидный — рабочим местом выбрал себе обширное и общее с подчинёнными помещение. Любимый многими начальник, понимающий и справедливый.

А вот Вятыну Хоричелмезу в этом плане повезло куда как меньше: должность главного специалиста по внутренней безопасности хоть и весома и крайне важна, однако симпатий в глазах коллег, конечно, не вызывает. Но таковы уж издержки и специфика службы.

Сложно говорить, хороший ли специалист Хоричелмез, со стороны его деятельность зачастую кажется мелочной и пустой, однако что может сказать рядовой смертный о нюансах внутренней безопасности? Не положено ему знать, что нужно, а что лишнее в обеспечении защиты сотрудников от самих себя, в устройстве здорового функционирования дозорных, следовательских и других служб.

Зато Хоричелмез в курсе малейших дуновений в жизни коллектива, легко ориентируется в подводных течениях общественных потоков личного состава. Он в лицо знает всех тех, кто создаёт пороги и нежелательные водовороты в этих потоках, и не только знает, но и учитывает это в досье. А досье у него есть на каждого, некоторые даже их видели, хотя может быть, и лгут — не такой простак Вятын Хоричелмез. Не первый день в участке служит, чтобы вот так вот — запросто сверкать секретной фольгой перед кем попало.

Как бы там ни было, досье у Хоричелмеза есть на каждого, оттуда и столь нелицеприятное прозвище — Учётчик слухов. Впрочем, сам он в курсе, что его так называют — обязан знать по долгу службы и по определению — и кажется, особо не переживает по этому поводу.

Вятын Хоричелмез по прозвищу Учётчик слухов неприятно склабится и в открытую разглядывает инспектора. Его лицо всегда имеет странноватое выражение — то ли усмешка, то ли высокомерие, то ли невольное отображение работы его могучего разума.