Восход жёлтого полумесяца

А Арэмо его сначала не заметила. Продолжает орудовать кистью и белой краской, и делает это увлечённо и умело. Результат её творчества у Фретинила сомнений не вызывает — даже беглого взгляда хватает для того, чтобы распознать в незавершённом рисунке громадный, во всю стену полумесяц.

Но зачем?..

— Что ты тут делаешь? — тупо спрашивает он, внутренне признавая свой вопрос несуразным. Глупый вопрос, но с чего-то же нужно начать.

Арэмо вздрогнула. Дёрнулась всем телом, и из посудины с краской на пол выпрыгнула небольшая белая клякса. Арэмо испуганно оглянулась.

Осознав, что поймана, она сжимаем пухлые губы. Её брови заостряются в выражении отчаяния. Взгляд сверкает решимостью.

— Так нужно! — тихо, но твёрдо говорит Арэмо. — Ты будешь смеяться и отмахиваться, но это — нужно!

Фретинил спускается на несколько ступеней вниз и приближается к супруге.

— Что это? — тоже тихо спросил он, даже не указывая на стену и глядя в глаза Арэмо.

— В последнее время вокруг тебя происходит что-то странное и непонятное, — торопливо говорит Арэмо. — Я не знаю, что это, но нужно тебя защитить…

Фретинил тяжело вздыхает, не то чтобы осуждающе, скорее — устало, и есть отчего. Ему и без Арэмо хватает забот и загадок: служебные неприятности измотали Фретинила, душащая бессонница вытянула последние силы, а тут ещё Арэмо…

— И чем раньше — тем лучше, — продолжает она. — Понимаешь, что-то пугающее ждёт тебя впереди, совсем скоро, со дня на день, буквально завтра… Я должна что-то сделать, необходимо что-то предпринять, чтобы упредить…

— Рэмо…

— Не перебивай! Это — то, что ты должен носить… — говорит Арэмо, вероятно, имея в виду полумесяц на стене, но Фретинилу всё равно непонятно. — Но ведь тебя не заставишь… Поэтому я и решила защитить тебя, хотя бы когда ты дома. И защитить наш дом. Это должно помочь…

— Рэмо…

— Это — древний знак, он защищает. Он был известен ещё в древнем мире, в предыдущие эпохи, — убеждённо говорит Арэмо, а Фретинил с неприятным ощущением вспоминает, что где-то уже слышал непривычное, не принятое в традиционной науке словосочетание «предыдущие эпохи». — И лампириды о нём знали… — продолжает Арэмо. — Я знала, что ты будешь смеяться, но абсолютно уверена в том, что делаю!

— Рэмо… — Фретинил чувствует охватывающее его раздражение, но пытается сдерживаться. — Рэмо, это всё глупо и предрассудки…

— Я знала, что ты скажешь именно так…

— Рэмо, идём спать! — не терпящим возражений тоном говорит Фретинил и берёт её за руку.

— Мне нужно закончить! — упорно возражает Арэмо, и в голосе у неё — жуткая обида. — Ты ничего не понимаешь!

Но тут что-то внутри неё ломается, Арэмо вдруг сдаётся. Плечи опадают в безволии, а взгляд тускнеет.

— Ты прав… — уныло произносит она. — Пора спать…

54. Герий, утро, звёздный наблюдариум

Инспектор идёт длинным гулким коридором. Кажется, что тут никого нет. Немного странно, что в целом здании — никого, но это неудивительно. Рабочий день ещё не начался, да и звёздный наблюдариум — не совсем публичное место, по определению.

Инспектора одолевает что-то вроде благоговения: когда-то давно, в детстве, он, кажется, даже мечтал стать звёздным книжником. Не помнит точно, так ли это было, но что-то в этом роде имело место.

Может быть, жаль, что в итоге не вышло, но как уж получилось, — думает он, и мысли его путаются. Почти бессонная ночь, нервы и множество непонятных ему вещей — всё это накладывает отпечаток на сознание и состояние. Мысли скомканные и вялотекущие. Тонут в вязкой пелене, что окутала инспектора, защитным слоем отгораживая от реальности. Но действовать нужно, инспектор подбадривает себя, подталкивает вперёд, хотя, признаться, толкового плана у него нет — даже на ближайшие полчаса.

Он вышел из дома очень рано. Мог бы, конечно, так не торопиться — ведь намеченный визит легко и справедливо можно считать служебной необходимостью. Однако не в его это обыкновении — не в привычке инспектора являться на службу позже положенного времени. И сегодня делать исключение из правил инспектор не намерен, поэтому-то и вышел очень рано.

Дома Омжлусо Дюрта не оказалось. То есть, может быть, конечно, что он спал или, к примеру, просто не пожелал открывать дверь, тем более — в такую рань. Но инспектор отчего-то решил, что Омжлусо до сих пор на службе. Не сказать чтобы инспектор хорошо знал Омжлусо или изучил его повадки, но почему-то именно так и подумал — Омжлусо в звёздном наблюдариуме.

И не ошибся — вот он, сидит, положив голову на скрещенные руки, которые в свою очередь покоятся на рабочем столе. Правильнее сказать — полулежит и, возможно, спит. Или просто отдыхает. Не лучше ли было идти домой?

Инспектор закрывает дверь за собой — мягко и деликатно, словно не желая потревожить Омжлусо, однако тот поднимает голову и осоловевшими глазами глядит на вошедшего.

Естественным было бы удивление, но не от Омжлусо. Он лишь устало смотрит на инспектора и то ли улыбается, то ли хмыкает в раздражении — выглядит это не очень приветливо.

— Скоро заканчиваю, — говорит Омжлусо Дюрт таким тоном, будто оправдывается. — Через несколько минут — последняя отсечка… Запишу данные, и — домой… Но после обеда опять нужно возвращаться: работы много… — говорит он, и кажется, что невпопад.

Как в бреду, а может быть, так оно и есть. Внимание рассеянное, а взгляд мутноватый.

— Работы много… — продолжает Омжлусо до ужаса уставшим голосом. — С тех пор, как уехал Хабартш, приходится много работать. Делать за двоих… Свалил всё на меня. Толком не сплю уже третью ночь…

— А где Хабартш? — спросил инспектор, оглядываясь по сторонам. Ничего примечательного, именно так он себе и представлял: рулоны фольги, кипы разрозненных обрывков, аврал и беспорядок. — Куда он уехал?

— В Лёжюерр, важная командировка. Вызвали срочно и надолго… — Омжлусо Дюрт широко зевает. — Надолго, — повторил он. — Я тоже жду вызова — Хабартш говорил, что без меня не обойдётся.

— Жаль, — инспектор тоже не может удержаться от зевоты. — Я к нему вообще-то по делу.

Омжлусо Дюрт безразлично пожимает плечами, мол, по делу — так по делу, мне-то что? Меня это не трогает, помочь ничем не могу.

— А что такое? — всё же говорит он. — Можете мне передать, а я скажу Хабартшу.

Инспектор спешно лезет в карман куртки и даже нащупывает там кусочек холодного аурума, но вовремя останавливается в своих намерениях. Сомневается в целесообразности задуманного и вытаскивает руку пустой.

А Омжлусо словно бы замечает колебания инспектора. Стал серьёзным и глядит на инспектора с чуть заметной обидой.

— Напрасно вы такого обо мне мнения, — примирительно говорит Омжлусо. — Зря так думаете. Я вполне благонадёжен, — в тоне Омжлусо вновь проскальзывает попытка оправдаться.