Вожатый из будущего

— Зачем ты в Москву намылился? — поинтересовался Валька, когда я частично поделился с ним своими планами.

— Так, — неопределенно сказал я, уже пожалев, что завел эту тему: — Компьютер надо показать кое-кому!

— Компьютер? — удивленно вытаращил глаза приятель. — У тебя все это время тут был свой, личный компьютер?

— Ну да…

— Ну ты и жук! — укоризненно воскликнул Валька после того, как я вытащил из-под кровати свой рюкзак и показал ему содержимое. — Целую неделю почти тут уже торчим, а ты ни разу не показал даже! Лучший друг называется!

Я понурился. Да, действительно. Получить в собственное распоряжение целый компьютер в восьмидесятых — целое достижение. Это сейчас никого не удивит подросток с «макбуком», а тогда… Поэтому Валька справедливо на меня обиделся.

— Давай так! — предложил я. — Я съезжу в Москву, починю там кое-что, а потом обязательно дам тебе попользоваться. Идет? Он все равно сейчас… того… плохо работает.

— Ладно, — успокоился отходчивый и незлобивый приятель. — Но потом обязательно дашь позырить! Идет?

— Конечно, конечно, — поторопил его я. — Насчет этого можешь даже не переживать. Будешь пользоваться, сколько хочешь. А сейчас пойду-ка я зайду в корпус администрации. Кажется, «Мымре» сегодня кто-то сказал, что она красивая, поэтому вроде она должна быть в добром расположении духа.

Как оказалось, комплимента о красоте было недостаточно, чтобы «Мымра», то есть Галя, пребывала в хорошем настроении. Возможно, она даже на миг вообразила, что сможет разлучить обожаемого ей десантника Кирюху с его девушкой Олей.

— Ты куда собрался, Ремизов? — протянула она, изо всех сил стараясь казаться взрослее и солиднее. Всячески демонстрируя свое пренебрежение, она, не глядя на меня, подпиливала ногти, сидя за столом в кабинете. Зачем девке в двадцать с небольшим пытаться казаться солиднее, я ума не приложу. Вроде внешне вполне симпатичная, а ведет себя так отталкивающе…

— Мне бы в город на денек отлучиться. В воскресенье, — промямлил я, чувствуя себя школьником, который отпрашивается с уроков. — Мне… это… родителей надо навестить.

— У тебя же нет родителей, Ремизов, — беспощадно отрезала Галя. — Я личные дела всех вожатых просмотрела.

«Могла бы и помягче об этом сказать, коза стоеросовая!», — подумал я. Мне, конечно, мама и папа настоящего Матвея Ремизова были совершенно незнакомыми людьми, а мои настоящие родители были живы и в добром здравии, однако услышанное все же неприятно удивило меня.

— Ну… точнее, родственников, — попытался я выпутаться, чувствуя, что топлю себя еще больше.

— Смена длится две недели, — так же резко бросила старшая вожатая. — Ни для кого никаких исключений! Ты у нас что, особенный?

«В целом, да», — подумал я. Не сказать, что Галя совсем уж была неправа. Вряд ли можно назвать заурядным человека, который родился на рубеже двадцать первого века и каким-то странным образом стал вожатым пионерского лагеря в восьмидесятых. Так что в каком-то смысле меня действительно можно было считать особенным.

Дальнейшие препирания со старшей вожатой ни к чему не привели. Галя наотрез отказалась меня куда-либо отпускать. Ругнувшись про себя, я вышел из корпуса администрации, сплюнул от злости прямо на землю и вернулся к приятелю в комнату.

* * *

— Не пустила, — констатировал Валька, когда я, закрыв за собой дверь, молча мрачно плюхнулся на кровать.

— Угу, — проворчал я и отвернулся к стене. — «Мымра»… Еще про родителей что-то вякнула…

— Да плюнь и разотри!

— Легко сказать…

— Что-то стало холодать… — спустя полчаса начал Валька, выжидающе глядя на меня. Видимо, во что бы то ни стало решил меня развеселить.

— И? — недоумевающе посмотрел я на на него, не понимая, что он имеет в виду.

— Не пора ли нам поддать? — весело продолжил друг, подмигивая мне, и покачал перед моим лицом парочкой пустых граненых стаканов.

— А… — я наконец понял, к чему он клонит, и вспомнил старый стишок, который слышал когда-то от папиных друзей. — Не послать ли нам гонца за бутылочкой винца? А что? Почему бы и нет? Мы же приезд-то, кстати, с тобой так и не отметили. Только где его взять, винцо-то? Даже в Москве сейчас антиалкогольная кампания. Мы же с тобой у Арсена в магазинчике отоваривались. И кредитная линия у нас была. А тут в сельмаге один хлеб да макароны, и то не каждый день…

— А вот и нет! И тут все имеется! Мне тут Кирюха, десантник наш, сдал торговую точку, — подмигнул всезнающий приятель. — В десять каждый вечер у забора ходит туда-сюда с сумочкой один местный, вот у него и можно прикупить неплохое плодово-ягодное. Мне Кирюха давал попробовать, ничего такое. Правда, один сорт всего. Не такой ассортимент, конечно, как у нашего Арсена. Помнишь его? Он, кстати, про тебя как-то спрашивал. Я же у него еще работал до того, как вожатым сюда поехал. На свадьбу-то деньги нужны. Ну на безрыбье и рыба — рак. Пойдем сходим? Он недорого берет. А сейчас как раз без пяти десять. Тут как раз половица поднимается, спрячем, на случай, если шмон устроят.

— Идем, — вздохнул я, слез с кровати и поддернул штаны. — Пойдем… Хоть что-то сегодня будет приятное. Да и холодно уже вечерами, согреться не мешает.

Идея с покупкой «запрещенки» (вожатым курить, в отличие от пионеров, конечно же, разрешалось, а вот с выпивкой было строго) поначалу прошла без сучка без задоринки. Однако по пути обратно мы едва не столкнулись с Галей, которая вместе со своей подружкой прогуливалась по дорожке возле нашего корпуса. Спрятать пузатую бутыль было решительно негде — мы оба были в майках и спортивных штанах, даже куртки накидывать не стали — не рассчитывали на долгую прогулку.

— Ек-макарек, — растерянно пробормотал товарищ. — Что же делать то? И не спрятать никуда…

— А через окно если? — предложил я. — Корпуса-то одноэтажные!

— Ну айда так… Выхода-то нет, — согласился приятель. — Только давай поскорее! Вдруг она сюда намылится со своей подруженцией! О, форточка открыта! Давай, ты залезешь, окно изнутри откроешь, а я за тобой. Я пошире тебя буду, в форточку точно не влезу!

Я запрыгнул на подоконник, подтянулся и попробовал влезть внутрь. Давалось мне это, надо сказать, с большим трудом. Да уж, давненько я нигде не лазил…