Вожатый из будущего

— С какой целью? — вперившись в меня хищным взглядом, спросила Зинаида. Будто это не она в тот день возилась возле меня, когда я, услышав о смерти своего двойника, чуть не сполз вниз по стене.

Делать нечего. Я вздохнул и снял очки. Может, хоть так сработает?

— Ек-макарек, — всплеснула руками женщина. — Погоди-ка, парень! Где же тебя так разукрасили-то?

— «Любера» в электричке пристали, — я решил «скормить» наиболее правдоподобную версию. Не станешь же рассказывать правду: двое парней-вожатых, один из которых успел отслужить в армии, решили скоротать вечерок за бутылочкой самопального винца, которое в самый разгар антиалкогольной кампании решили приобрести у местного деревенского продавца. Позже, застуканные старшей вожатой, пацаны решили пробраться в свою комнату снаружи через окно, и один из них неуклюже свалился и пропахал носом пол. А посему я сказал первое, что, на мой взгляд, могло удовлетворить любопытство работницы регистратуры.

— Паспорт при себе? — деловито спросила Зинаида.

Я, волнуясь, вынул из кармана маленькую книжечку и протянул ее служащей.

— А можно все же Николая Васильевича повидать? — робко поинтересовался я во второй раз. — Мы с ним… знакомы.

— Увидишь, если повезет — отмахнулась дама. — У него операция недавно закончилась, пока не до тебя. Но может, в коридоре встретишь… Проходи давай на третий этаж. Пятьдесят третий кабинет… Медсестра там есть дежурная. Только погоди, она на обед ушла, минут через двадцать должна вернуться. На лавочке там присядь.

Повеселев, я двинулся, куда мне было указано. Все же хороших людей на свете больше, чем плохих! И даже со строгими работниками госучреждений иногда вполне можно договориться. Я дотопал до кабинета, осторожно поставил на скамейку рядом с ним свой тяжеленный рюкзак и сел сам.

— Ну здравствуйте, молодой человек! — услышал я спустя несколько минут.

Повернув голову, я будто перенесся на два года назад. Как и тогда, передо мной стоял высокий лысоватый врач, почти полный тезка известного врача — Николая Васильевича Склифосовского, которому я изначально представился братом-близнецом Матвея Ремизова, погибшего в аварии на Дмитровском шоссе. Правда, как выяснилось, что погибшим парня никто и не видел — он просто исчез при загадочных обстоятельствах… Только медсестра, выскочившая за дверь реанимации, сообщила что он не дышит. Она была последней, кто видел Матвея Ремизова в Институте Склифосовского…

Рассказывая об этом, врач довольно сильно волновался и поначалу даже подумал, что я принимаю его за сумасшедшего. А еще он передал мне сумку, в которой я нашел несколько конспектов, ручек и паспорт своего двойника — красную книжечку, в которой черными чернилами были вписаны личные данные. Так выглядел паспорт обычного советского гражданина.

— Как поживаете? — серьезно спросил меня Николай Васильевич. — Вижу, не очень хорошо.

— Я Алексей, — напомнил я просто, решив ничего не выдумывать.

— Я так и знал, что когда-то снова Вас встречу… — так же просто ответил мне Николай Васильевич.

Врач явно меня помнил, хотя со дня нашей последней встречи и прошло почти два года. Все-таки не каждый день в его практике бывают случаи, когда люди пропадают невесть куда из реанимации, а потом в тело пострадавшего в жуткой аварии парня, на котором почему-то теперь ни одной царапины, попадает совершенно другой человек…

— Пройдемте в кабинет, — весело, но по-деловому пригласил меня доктор. — Сам Вас перевяжу. — И он достал из кармана ключи. — Медсестра наша пока обедает. С «люберами», говорите, подрались?

— Не совсем, — уклончиво ответил я. Врать о характере травмы доктору было бессмысленно. Врачи сразу определяют характер травм — не зря учатся шесть лет в медицинских институтах. Уж удар-то кулака от следа падения на дощатый пол они мигом отличат.

— Решил сделать сюрприз девушке, залезть с цветами и вином в гости через окно, — сказал я полуправду. — Неуклюже подтянулся, и вот — лицом в пол…

— Забавно, — весело сказал доктор, тем не менее, с сочувствием глядя на меня. — Значит, прошлое Ваше путешествие завершилось успешно? И вот Вы снова здесь, в теле своего названного брата?

— Получается, что так, — согласился я.

— И какая же теперь у Вас миссия? — продолжая внимательно меня осматривать, расспрашивал Николай Васильевич. — Следите за пальцем… Вправо… Теперь влево… Ближе… Дальше…

— Пока еще не знаю, — простодушно ответил я, послушно выполняя указания врача и понимая, что я и в самом деле ни на йоту не приблизился к решению своей задумки. Не знаю, почему, но я был уверен, что и в этот раз мне поможет мой самодельный «маховик времени»…

— Ну что ж, — зашив рассеченную бровь, обработав ссадины на лице и с интересом глядя на меня, сказал Николай Васильевич, — сотрясения у Вас никакого нет, молодой человек. Синяки должны пройти через неделю. И швы скоро снимем. Вот с зубом, да, придется повозиться. Но это уже не к нам, а в стоматологию. Приходите через несколько дней. Я, признаться, вспоминал Вас, и очень рад, что у Вас все хорошо сложилось…

Попрощавшись с врачом, я вышел на улицу. По пути я успел мимоходом глянуть в зеркало и констатировал, что выгляжу уже немного лучше. Но на свидания в таком виде, конечно, не походишь. А посему я снова достал из кармана свои солнечные очки и, нацепив их, двинулся домой, а точнее — по адресу, где когда-то успел побывать, будучи совсем маленьким.

Дверь мне открыл долговязый худой брюнет — тот, который когда-то спас меня, Леньку-хиппи и его друга от нападения «люберов» в парке Горького. Звали его Михаил, и в моем мире я знал его, как своего отца. Но сейчас этот парень, которому едва ли было больше двадцати шести, конечно же, еще ничего не знал о том, что через несколько лет у него родится сын… И для него я был просто хорошим и немного странноватым приятелем, которому он когда-то помогал разрабатывать симулятор времени…

— Добрый день! Вы к кому? — вежливо поинтересовался отец.

Уже в который раз за день я снял очки, и папа, внимательно присмотревшись, наконец улыбнулся.

— А… Здорово! Матвей, да? Тысячу лет тебя не видел! Ну проходи, Оли сейчас нет дома, к подруге ушла. Вдвоем пообщаемся, — и он радушно распахнул дверь и пригласил меня в прихожую. Мельком я увидел обручальное кольцо на его безымянном пальце. Значит, они с мамой уже поженились.

— Спасибо, — выдохнул я и затащил уже изрядно надоевший мне за день рюкзак в прихожую.

— Кирпичи, что ли, таскаешь? — полюбопытствовал отец.

— Да, Миша, и цемент, — в тон отцу ответил я, чувствуя некоторое неудобство из-за того, что называл отца просто по имени.

— Где пропадал? — продолжал расспрашивать отец с кухни. Было слышно, как он чирканул спичкой. Наверное, ставя чайник на плиту.

— В армии был, дембельнулся, потом вожатым в лагере работал, — коротко ответил я и быстро перевел тему, чтобы отец не стал выпытывать у меня подробности армейских будней. Признаться, я даже не помнил номер части, в которой по легенде провел почти целых два года. А уж о самой службе в армии я и подавно ничего не знал. Отец, который и взаправду отслужил в войсках, мигом меня расколет… — А ты, я вижу, женился?

— Да, в прошлом году еще, как из армии пришел и немножно денег подзаработал, — довольно сказал отец и продемонстрировал мне руку с кольцом, которое я видел столько раз… С этим кольцом, кстати, была связана одна занимательная история, о которой отец до сих пор не знал.

Однажды, когда я был маленьким, мы с родителями поехали в Питер на несколько дней. Было здорово, но немного скучно — на третий день походы по музеям немного меня утомили. А накануне отъезда я и вовсе подхватил простуду и сидел в номере, изнывая от безделья.