Возвышение падших

Утром она навсегда покинет этот дворец, властную мать и свою юность. Осознание этого как пугало её, так и непомерно радовало. Сердце её волнительно трепетало в груди, когда она думала о том, что ждёт её следующей ночью.

Никях между ней и Альказом Беем будет заключён утром. За этим последует пышное празднество во дворцовом саду, а к вечеру она отправится в свой новый дворец, дабы подготовиться к первой брачной ночи.

Широко улыбнувшись, Айше Султан мечтательно взглянула на ночной небосклон, сверкающий мириадами звёзд, не веря своему счастью.

Топ Капы. Покои, отведённые Хюмашах Султан.

Во мраке наступившей ночи Хюмашах Султан задумчиво и мрачно восседала на тахте, рассматривая свою руку, окрашенную хной. Рядом с ней, на подушке у ног госпожи, сидела обеспокоенная Хадижа-калфа.

— Поздравления и улыбки, обращенные ко мне, столь сильно раздражают…

— Будьте терпеливы, госпожа. Завтра вы избавитесь от обузы, что Шах Султан и Повелитель взвалили на вашу спину с этим никяхом.

Хюмашах Султан, решительно сверкнув льдисто-серыми глазами, согласно кивнула.

— Шах Султан была так довольна собой на церемонии, — проговорила Хадижа-калфа.

— Она готова на всё, дабы причинить мне страдания, — горько усмехнулась русоволосая госпожа. — Но, разве я поступала с ней иначе? Все началось не с нас, а с наших матерей. Противостояния между нами невозможно было избежать. Жаль…

Утро.

Топ Капы. Покои управляющей.

Шах Султан, сияя в пурпурном одеянии и драгоценностях, с гордой улыбкой встретила вошедшую в опочивальню Айше Султан, облачённую в то самое платье из алого шёлка, украшенное золотой нитью.

Айше Султан, приблизившись к матери, поклонилась ей, и та, улыбнувшись, взяла с подушки драгоценную диадему из серебра и рубинов с прикрепленной к ней красной вуалью, воздев её на темноволосую голову дочери.

— Пусть дарует тебе Аллах долгих лет счастья и покоя в новой семье, моя Айше, — целуя её в лоб, произнесла Шах Султан.

Айше Султан нежно улыбнулась матери, после чего обе обернулись на вошедшую в покои Хюмашах Султан, длинный подол тёмного-синего платья которой шелестел по полу. На её шее сверкало подаренное султаном ожерелье с сапфирами, а на русоволосой голове уже сияла диадема с теми же драгоценными камнями.

— Хюмашах, — ухмыльнулась Шах Султан, смотря в эти переполненные тоской серые глаза сестры. — Желаю тебе счастья в новом браке.

Та, поджав губы, не ответила.

— Идёмте.

Сопровождаемые слугами, несущими вещи, и наложницами, опять бросающими им под ноги золотые монеты, Хюмашах Султан и Айше Султан пышно покинули гарем Топ Капы.

Шах Султан, наблюдая за этим с балкона, довольно ухмыльнулась.

Дворец Хюррем Султан.

Стоя в молчаливой тоске у широкого окна, Хюррем Султан без особого интереса разглядывала развернувшийся перед её глазами пейзаж, когда в покои вошла Гевхерхан Султан, облачённая в нарядное голубое платье.

Хюррем, взглянув на неё через плечо, тяжело нахмурилась.

— Гевхерхан? Чем обязана твоему визиту?

— Валиде просила меня по дороге в Топ Капы заехать к тебе и привезти с собой, — ответила та, сложив руки перед собой. — Скоро начнётся праздник во дворцовом саду Топ Капы в честь никяха нашей сестры и Хюмашах Султан. Не стоит заставлять ждать…

Хюррем Султан горько усмехнулась, бросив взгляд на своё нарядное кроваво-красное платье.

— Нет желания что-либо праздновать…

Гевхерхан Султан устало вздохнула и задумчиво рассмотрела непривычно мрачную сестру.

— Это всё из-за Альказа Бея?

Та неосознанно вздрогнула от её слов, а после надменно насупилась.

— С чего вы с Валиде решили, будто я им заинтересована?

— Потому что это — очевидно, Хюррем.

Хюррем Султан тяжело взглянула на сестру, не в силах более отрекаться от своих чувств. Промолчав, она спешно двинулась к дверям.

— Ты, кажется, говорила, что не стоит опаздывать…

Гевхерхан Султан, поймав проходящую мимо неё младшую сестру, пронзительно взглянула ей в глаза.

— Совсем недавно я пожелала, чтобы ты, наконец, познала любовь. Ранее ты считала её глупостью, а сейчас она убивает тебя… Сила её власти над нами пугает, не так ли? Ты бы так хотела оказаться на месте нашей Айше.

— Замолчи! — негодующе процедила Хюррем, вырвав свою руку.

— Пойми, Хюррем. Айше из нас троих всегда была самой хрупкой и несчастной. Позволь ей, наконец, обрести счастье, покой и любовь. Оставь Альказа. Забудь о нём.

— По-твоему, я собиралась соблазнить его? — с вызовом бросила та, пронзая сестру гневным взглядом. — За кого ты меня принимаешь?

— За тебя саму. Ты целеустремлённая и, если уж чего-то захотела, так просто не сдаёшься. К тому же, ты красива, благородна и богата. Любой бы на месте Альказа поддался соблазну, да и он, как мне кажется, и сам неравнодушен к тебе.

— Неравнодушен? — не сдержав горячего интереса, воскликнула Хюррем.

Гевхерхан тяжело вздохнула, поняв, что сболтнула лишнее.

— Вчера он был назначен хранителем султанских покоев и дворца, а потому возымел власть в Топ Капы. Он знал, что ты находишься на церемонии в покоях управляющей, поэтому передал для тебя послание через Фахрие-калфу. Она, разумеется, не посмела передавать тебе его и, встретив меня, когда я покидала Топ Капы, передала письмо с просьбой оповестить о нём нашу Валиде.

— Где это письмо? — волнительно и требовательно смотря на сестру, спросила Хюррем Султан. Осторожность и сдержанность покинули её, вытесненные одержимостью влюблённости.

— Тише… — предостерегла её Гевхерхан Султан. — Оно со мной. Я решила не волновать им нашу Валиде, которая искренне считает, что Альказ также заинтересован Айше, как и она им.

— Отдай его мне, Гевхерхан!

— Зачем? — снисходительно улыбнулась та. — Ты ведь сказала, что не намереваешься каким-либо образом добиваться его. Не забыла, что этим утром между ним и Айше был заключен никях?

— Гевхерхан, это письмо станет единственным, что останется для меня после того, как я убью в себе эти чувства, — смягчилась Хюррем, с мольбой смотря на неё. — Прошу, отдай письмо! Обещаю, что ни словом, ни делом не посягну на счастье Айше…