Возвышение падших

Отчего-то смягчившись, Рейна неожиданно приобняла племянницу за плечи одной рукой, точно также воззрившись в морскую пучину.

Та изумилась, ведь Рейна довольно долгое время не проявляла к ней любви. Точнее, ещё никогда её особо не проявляла. Порой она задавалась вопросом: любила ли её Рейна? Возможно, что да. Но, если она была всего лишь игрушкой в её руках, всего лишь частью какого-то плана?

Деметрий, неподвижно стоя в стороне, задумчиво смотрел на женщин. Посреди суеты, царящей на корабле, он казался мраморной статуей — мёртвой и холодной. Его взгляд был пуст, как и выражение лица.

— В последние несколько дней тебя что-то гнетет, Эдже, — проговорила Рейна, переведя зелёные глаза к той.

— Я просто устала, Рейна… Устала от этого бесконечного плавания. Семья считает, будто я мертва. Заживо похоронили меня… И эти тренировки непосильны мне. Мне никогда не стать такой, как ты.

— Верно, — усмехнулась она. — Ты никогда не станешь мной. Но тебе это и не нужно… Будь собой, Эдже. Этого достаточно.

— Что ждёт меня впереди, Рейна? — вздохнув, прошептала Эдже, и её слова практически полностью поглотил шум плещущихся волн. — Неизвестность похожа на гущу мрака, маячащую предо мной. Она приближается и пугает меня… Мне кажется, будто солнце моей жизни закатилось, а я осталась в темноте. Я не чувствую ничего хорошего. Лишь усталость, мрачность, тоску и отчаяние…

— Чудо всегда ждёт нас где-то рядом с отчаянием. Когда тебе кажется, что солнце больше не светит, а ты застыла в темноте наступившей ночи, вспомни, что даже самая тёмная ночь когда-то закончится и солнце снова взойдет. Звёзды же не могут сиять без темноты. Звёзды твоих мечт, чаяний и надежд видны лишь во мраке. Разгляди их, познай и реши, чего ты хочешь. Не унывай и не сдавайся, Эдже. Иначе эти звёзды так и останутся на далёком небосклоне, когда бы могли упасть в твои ладони, если бы ты постаралась.

Эдже мрачно и задумчиво взглянула на Рейну, глядящую на полоску горизонта, что почти терялась на соединении голубого неба и синего моря.

Дворец санджак-бея в Трабзоне.

Сложив руки на коленях поверх чёрной ткани своего траурного одеяния, Гюльрух Султан возвела чёрные глаза, переполненные мрачностью и тоской, к распахнувшимся дверям в покои.

Ибрагим, выглядя усталым и буквально сломленным, выдохнул, встретившись взглядом со своей младшей сестрой.

— Даже не верится, что мамы больше нет с нами, — проговорила Гюльрух Султан, когда её брат опустился рядом с ней на тахту.

— Значит, на то была воля Всевышнего…

— Что нам теперь делать? — растерянно выдохнула рыжеволосая госпожа.

Неожиданная смерть матери совершенно сбила её с толку. Ранее она и не задумывалась о том, что ей делать. Рядом с Эсмехан Султан всё казалось каким-то… решённым, правильным завершённым. Она умела ненавязчиво и ловко управлять другими людьми, заставляя их делать то, что ей нужно, и чувствовать то, что ей было удобно.

— Теперь забота о тебе лежит на моих плечах, Гюльрух, — отозвался Ибрагим, покровительственно взглянув на неё. — Благо, нашу Валиде мы похоронили сегодня и нас здесь более ничего не держит. Отправимся в столицу и предстанем перед Повелителем. Он и определит нашу дальнейшую судьбу… Меня, скорее всего, определят в какой-нибудь небольшой санджак на границе империи, а тебя выдадут замуж.

— Не хочу я выходить замуж! — капризно возмутилась Гюльрух Султан, сверкнув чёрными глазами.

— Тебе всё равно придется это сделать, — с явными терпением и снисхождением проговорил Ибрагим. — Я бы желал, чтобы ты осталась со мной, сестра, но Султаншам династии нельзя быть незамужними. Таковы традиции, которым даже наша своенравная мать не посмела противиться. Наш отец умер, но она, сколько бы не любила его, вышла замуж за Феридуна-пашу.

Гюльрух Султан тяжело вздохнула и покачала рыжеволосой головой, искренне не желая мириться с такой судьбой.

— Я отправила в Топ Капы письмо для Шах Султан. Она сообщит всем о нашем горе… Мне начинать собираться в путь?

— Да. Через несколько дней мы покинем Трабзон и, как ты и хотела, навестим столицу.

Спустя две недели…

Топ Капы. Покои управляющей.

Тёмно-карие глаза придирчиво оглядели отражение в большом зеркале — высокая, статная и стройная не по годам женщина, облачённая в золотисто-бежевое одеяние, благоухала привычной роскошью и благородством. Коснувшись бледными ладонями высокой золотой короны с жёлтыми топазами, вплетённой в тёмные волосы, Шах Султан поправила её.

— Фериде, — обернувшись к той через плечо, проговорила она. — Как я выгляжу?

— Великолепно, — тепло улыбнулась Фериде-калфа, стоя немного в стороне и любуясь своей госпожой. — Впрочем, как и всегда. Вы затмите всех женщин на празднестве.

Довольно ухмыльнувшись, Шах Султан степенно направилась в сторону дверей покоев.

— Фериде, мои сыновья пусть с няней остаются в детской на время празднества.

— Как прикажете, госпожа.

— Нужно навестить Айше и узнать, всё ли в порядке. Идём.

Покои Айше Султан.

Волнительно и счастливо улыбающаяся Айше Султан с упоением рассматривала себя в зеркале. Изящное платье из алого шёлка, искрящееся вышивкой из золотой нити, наконец, было сшито. Швеи, кружа вокруг госпожи, делали последние штрихи.

Счастье лучилось из тёмно-карих глаз, тела и души Айше, когда она думала о том, что уже завтра будет женой Альказа Бея и покинет эти покои ради покоев, разделённых с ним.

Шах Султан, довольно улыбаясь, неспешно вошла в опочивальню. Айше Султан и швеи, прервавшие свою работу, почтенно поклонились.

— Айше.

— Валиде.

Шах Султан, внимательно рассмотрев церемониальное платье дочери, довольно кивнула темноволосой головой, отчего её корона отбросила мимолётный блик на стены покоев.

— В Ночь Хны ты будешь самой красивой Султаншей…

— И самой счастливой, — улыбаясь, добавила Айше Султан.

Смотря на свою младшую дочь, Шах Султан не верила тому, что видела. Она привыкла к тому, что в глазах Айше жили задумчивость и некоторая меланхоличность. Она побывала в лапах смерти и смогла вырваться из них, в отличие от сестры-близнеца Назлыхан Султан. Тень её смерти всегда нависала над Айше Султан, словно грозовая туча, закрывающая собой лучи солнца. И сейчас, она, наконец, рассеялась. Но, надолго ли?

— Швеи, вы поработали на славу, — произнесла Шах Султан, кивнув им. — Оставьте нас ненадолго.

Женщины, глубоко поклонившись, покорно ушли.

— Что такое, мама? — насторожилась Айше Султан, подождав, когда двери за ними закроются.

Та, отчего-то помрачнев, медленно подошла к дочери и нежно погладила её бледной, но тёплой ладонью по лицу.

— Завтра и ты покидаешь меня. Вступаешь в новую жизнь, где мне уже нет места.

— И я буду тосковать по вам, Валиде, — мягко пролепетала Айше. — Обещаю, что и дня без вас не буду проводить. Мы, как и прежде, будем часто видеться.