Время до рассвета

– Они опасны? – задала я вопрос, который в этой ситуации тревожил меня больше всего.

– Скорее нет… – замялся Вадим.

Я глянула подозрительно:

– Давай точнее, без всяких допущений. Как-то слабо себе представляю безопасных вампиров.

– Для нас они точно не представляют угрозы. Тем более, если зыбочник один или небольшая группа. Силы у них совсем мало. Даже магической, а физически они сопоставимы с хилым подростком. Жертву всегда выбирают ослабленную, больную или без сознания. И ту не убивают.

– Мы прямо сейчас едем к ним?

– К нему. Я знаком лишь с одним. Герой зовут.

– Интересное имя. Они поодиночке живут?

– Чаще всего. Зыбочники по сути своей наркоманы. Из-за того, что любят эмоции в чистом виде и до крайности яркие, то питаются в основном от торчков, алкоголиков или душевнобольных. Могли бы еще от детей, но те их хорошо видят и очень боятся. Когда ребенок заходится в истерике при виде «плохого дяди», то, естественно, в таких условиях никакой чистой радости не словишь. А вот опустившиеся наркоманы – их любимая кормовая база. Потому и предпочитают селиться в самых неблагополучных районах, где по улицам ошивается лишь маргинальный сброд.

В больших городах к любой подозрительной компании всегда прибиваются один-два зыбочника.

– Так может они и наркотой приторговывают?

– О! Они бы хотели! Но вести полноценные товарообменные операции для них сложно. Зыбочники в человеческой форме очень нестабильны. Оттого и получили такое название. Ну да сама увидишь. Но если у них появляется что-либо из запрещенных препаратов, зыбочник легко сам находит бомжа-бедолажку, наркомана или алкоголика и с удовольствием его угощают. Сами напрямую закидываться не могут. Ловят кайф опосредованно.

– Фу, какие гадости рассказываешь… – я скривилась.

– Ну как есть, ­– Вадик пожал плечами. ­– Ты, кажется, хотела правду.

Я на несколько минут замолчала, обдумывала полученную только что информацию

– А ты этого Геру на что поймал? Откуда у тебя рычаги давления, да еще и как ты выразился, «очень действенные»?

– Сама сможешь догадаться?

– Давай не будем играть в эти игры… – поморщилась я. – Загадки никогда не были моей сильной стороной.

– А тем не менее, ответ на поверхности. Я же врач. Работаю в больнице в операционной. У меня есть доступ к наркозу и получить любой рецепт не проблема, а хоть бы и самому выписать…

­– И что ты выписываешь для Геры?

– Он не особо привередливый, но если будет выбор, предпочтет Оксибутират.

– Медицинский препарат с наркотической побочкой? – я хмыкнула. – Ну да, на поверхности. Могла бы и догадаться. Именно за ним мы заезжали к тебе домой?

Вадик кивнул.

– Ну а как же… морально-этическая сторона вопроса? Клятва Гиппократа? К тому же ты светлый маг-целитель. Какие-то сомнительные у тебя методы.

Вадим недовольно поморщился, будто на язык попало что-то кислое.

– Более чем сомнительные. Ты права. Но я ведь уже объяснял про благую цель… и про маленькую жертву, во имя спасения…

– …всего человечества. – издевательским тоном закончила я.

– Зря ты так, – негромко сказал Вадим.

Мне стало неловко. Действительно, нашла время язвить.

– И чем нам поможет этот любитель бутирата? – продолжила я расспросы.

– Сам по себе – ничем. Но у него неплохие, можно сказать дружеские, отношения с русалками. Сама понимаешь… река, асоциальные личности, ночующие под мостом. Когда-никогда можно совсем уж плохонького, которого никто не хватится, напоить да толкнуть ненароком в воду... девчонкам для развлечения…

Я поежилась. От этих рассказов мне становилось все больше и больше не по себе.

– Но ведь русалки… разве они такие кровожадные? С русалками у меня еще с детства хорошие ассоциации.

– Хорошие ассоциации? Откуда ты вообще про русалок знаешь? – покосился на меня Вадим.

– Из сказок.

– И что? В этих сказках хоть одно хорошее слово про них было сказано?

– Ну не знаю… Они красивые…

– Бывают и красивые. И даже очень красивые бывают. Но это никак не отменяет того, что основным развлечением для них всегда было, есть и будет – людей топить. К тому же таких классических русалок с рыбьими хвостами в наших широтах не водятся. У нас в основном болотные и речные мавки.

– Блин, как всё сложно … – вздохнула я.

– Да не очень. Со временем разберешься.

***

Мы ехали по индустриальному району нашего города, в котором я ориентировалась слабо. Минут через сорок съехали на объездную и с нее свернули в неприметный поворот, ведущий к берегу реки.

Дорога была узкой и даже не асфальтированной. Ей редко пользовались. Под колесами шуршал гравий, за крышу машины то и дело цеплялись ветки плотно растущих по обочинам кустов.

Вскоре дорога вынырнула из зеленого тоннеля, и я увидела реку и большие бетонные опоры железнодорожного моста.

Берег плотно зарос кустами и плакучими ивами. Дорога упиралась в небольшую засыпанную щебнем площадку, на которой мы припарковались.

Я вышла из машины и осмотрелась по сторонам. Место не из самых приятных, но и не совсем уж заброшенное. Мимо прошел мужчина в высоких резиновых сапогах с ведром и удочкой. На нас даже не взглянул, пересек парковку наискось и исчез в сухих высоких камышах.

Невдалеке возле самого берега примостилась лодочная станция. Вернее, когда-то строение использовалось как станция, а сейчас оно было забытым и заброшенным. Деревянные стены и крыша обветшали и в некоторых местах поросли мхом. В одном окне торчали несколько осколков стекла, второе зияло черным пустым провалом. На берегу лежали перевернутые, проржавевшие лодки, а в воде плавали обломки досок и пластиковая бутылка.

– Зыбочник здесь живет? – кивнула я в сторону заброшки, втайне надеясь, что это не так. Заглядывать внутрь мне не хотелось совершенно.

– Нет. Зыбочник живет под мостом.

Я глянула на мост. Тот выглядел как гигантская стальная арка, соединяющая два берега. Его поддерживали несколько бетонных опор, укрепленных под водой. Наверху – рельсы, высокие металлические ограждения и сигнальные фонари. Под путями снизу переплетались толстые трубы коммуникаций. Постройка имела вид монументальный и создавала яркий контраст между природой и техникой.

– Осмотрелась? Ну, пошли знакомиться, – Вадик позвал меня за собой.

Под мост вела хорошо вытоптанная дорожка. На одной из опор кто-то баллончиками наваял огромную цветастую надпись: «Здесь для троллей места нет».

Я улыбнулась, но промолчала. Разговаривать было неудобно. С одной стороны сильно шумела река, сверху громко завывал ветер.

И тут я увидела зыбочника.

Он сидел высоко на бетонных плитах и смотрел, как мы приближаемся. Смотрел без страха, скорее с интересом, чуть склонив голову набок.