Время гона

Айк пулей взвился с постели, с отвращением глядя на большое мокрое пятно, расплывающееся на простыне. Чертыхаясь и прыгая на одной ноге, торопливо сдернул с себя липкие холодные трусы, выхватил из шкафа чистые и почти бегом устремился в ванную, где долго стоял под ледяным душем, стараясь утихомирить дыхание и разбушевавшегося волка.

***

Соня потеряла счёт дням и неделям. Они все были похожи, как две капли воды. Только Оленька и Надюша вносили разнообразие в её монотонную жизнь. Они рано стали держать головки и активно требовали к себе внимания, а их улыбки маленькими солнышками освещали тесную квартирку.

Соня чувствовала себя плохо. Она хронически не высыпалась, потому что ложилась всегда заполночь, а вставала чуть свет. Слава Богу, ночами дети просыпались редко. Не получалось и прилечь днём, ведь её всегда ждали стирка, готовка и бухгалтерия. Она отказалась от ежедневных прогулок с детьми, потому что устала поднимать двухместную коляску на четвёртый этаж. Хорошо, что у квартиры был приличных размеров балкон, куда она и вывозила дочерей. Иногда приходила Аллочка с Аполлошей и помогала Соне спустить коляску с малышками вниз, на улицу. Дело было к весне, ярко светило солнце, и Соня иногда задумывалась о том, что же будет с Айком, когда наступит тяжёлое для его волка время. Она не говорила об этом с подругой, потому что знала: та опять станет уговаривать её позвонить ему.

Дарья Никаноровна оказалась для Сони поистине бесценной находкой. Только благодаря её помощи девушка не падала с ног от усталости. Соседка даже предлагала ей иногда оставлять малышек у неё на ночь, чтобы Соня могла выспаться, но та знала, что обязательно прибежит ночью посмотреть на дочерей, а вместо сна будет прислушиваться, не донесётся ли из-за стены их плач.

Соня уже давно призналась, что никогда не была замужем, и у детей нет законного отца. Дарья Никаноровна спокойно выслушала её и ласково улыбнулась: — ничего, Сонюшка, сама дочек вырастишь. Время быстро пролетит, не заметишь. Ты молодая, глядишь — и замуж ещё выйдешь. — Девушке нравилась соседка за беззлобность, терпение, доброту, за то, что та звала её также, как бабушка — Сонюшкой. Правда, она даже удивилась, как её неприятно царапнули слова Дарьи Никаноровны, что она выйдет за кого-то замуж. Нет, Соня не хотела, чтобы у дочерей появился отчим. А родной отец? Она смутилась от этой неожиданной мысли и постаралась подумать о чём-нибудь другом.

***

Это случилось в марте, когда Соня, покормив детей, укладывала их спать. Надюшка капризничала, а Оленька смотрела на неё удивлёнными серьёзными глазками и тянула в рот большой палец на правой ножке. Мать только что сняла с неё мокрые колготки, когда услышала телефонный звонок. От голоса Анны Витальевны у неё по спине пробежал холодок: — Соня…, я не хотела тебе говорить, но… придётся…, - она запнулась, а девушка медленно опустилась на табуретку. В комнате хныкала дочь, и она мельком глянула туда, на малышек, — Соня, у папы инфаркт. Сегодня утром его на “Скорой” увезли в больницу. Состояние тяжёлое, инфаркт обширный, я сейчас поехала к нему. Может быть, мне разрешат за ним ухаживать.

— Мама, это из-за меня, да? — дрожащим голосом спросила Соня. Слёзы текли по щекам, она смахнула их тыльной стороной ладони.

— Не из-за тебя, а из-за этого… — Анна Витальевна вздохнула, — ты-то что могла сделать, скажи? Всё же давай будем надеяться на лучшее. Я ещё беспокоюсь, чтобы у тебя молоко не пропало! Детям всего четыре месяца, их бы лето ещё кормить грудным молоком, а там можно и пореже грудь давать, один — два раза в день.

— Мам, так я их и сейчас понемногу прикармливаю. Соки даю, детское питание.

— С деньгами у тебя как, Соня? — тревожно спросила Анна Витальевна, — боюсь, нам придётся посылать тебе чуть меньше. Папа будет на инвалидности, а лекарства, сама знаешь, сколько стоят. Может, домой вернёшься? Подумай, хорошо?

— Нет! Мама я не поеду домой, проживу, не беспокойся. От квартиры ещё осталось немного денег, а там будет видно, может, ещё возьму работу!

— Смотри сама, Соня. Если надумаешь — я приеду за вами. Сейчас поеду к папе, вечером позвоню, расскажу тебе, как у него дела.

Усыпив малышек, Соня наплакалась всласть, а потом долго сидела, глядя в одну точку. Она не знала, что делать. Вернуться домой означало одно — у неё отберут детей. Да, она станет бороться за них. В конце концов, есть законы, полиция, суды. Это значит, долгие месяцы чужие люди будут копаться и изучать подробности случившегося с ней несчастья. Она снова и снова будет рассказывать обо всём равнодушно глядящим на неё чиновникам, писать бесконечные заявления, собирать справки. А что будет в это время с её детьми? — Соня содрогнулась от этой мысли. — Да, возможно, Айк не станет возражать, если она поедет с девочками. Тогда что её ждёт? Постель, громадный дом с ненавидящей её старухой-домоправительницей, очередные роды… Наверно, ещё подарки: конфеты, тряпки, чтоб не сопротивлялась при сцепке. — Она прикусила руку, чтобы не завыть в голос. Подумав, прикрыла кухонную дверь и набрала Аллочку. Та была занята и попросила позвонить через десять минут.

Перезвонив, Соня рассказала подруге о случившемся. Та помолчала, потом осторожно сказала: — может тебе и правда домой уехать? На что ты жить-то будешь? Получаешь ты мало, дети растут, у мужика ты деньги просить не хочешь?

— Алла, ты что! — взвыла Соня, — он же у меня девочек отберёт!

— Ну да? — усомнилась та, — на каком основании?

— Так отец же!

— Это ты знаешь, что отец, — возразила Аллочка, — а он знает?

— Э-э-э…, - и Соню осенило: — ты права, подруга! У него нет доказательств!

— А если докажет? Вроде есть какие-то анализы, что ли, чтобы отцовство доказать?

— Есть! Но! Он никогда не согласится делать тест на ДНК! Алла, слушай, чтобы доказать, что он отец моих девчонок, ему придётся сделать специальный тест, но ведь он волк! У него какие-то отклонения в генах, что ли. Если он потребует такое исследование, то все узнают, что он оборотень! А они это изо всех сил скрывают! А-а-а!! Подруга, ты молодец! Теперь я знаю, как мне защитить от него детей!

— Теперь домой уедешь? — грустно спросила Аллочка.

— Нет, не поеду. Поживу в Ачинске. Уж если совсем будет плохо, тогда придётся ехать, а пока остаюсь.

ГЛАВА 21

Время гона приближалось. Всё чаще и чаще Айку снилась Соня, обнажённая, сладостная, иногда — заплаканная, но чаще улыбающаяся ему. Проснувшись, он, порой, удивлялся: когда это он видел адресованную ему улыбку? Вот нахмуренные брови и неприязненно глядящие на него глаза — это да, но улыбка?

От посланных им на её розыск людей по-прежнему не поступало никаких благоприятных известий. Он и сам вновь побывал в Сонином институте, взял адреса девушек из другой группы, с которыми она, якобы, поддерживала хорошие отношения. После поездок в Иркутск и Омск убедился, что это тупик. Не настолько Соня была дружна с ними, чтобы искать у них помощи.

Однажды, когда отчаяние захлестнуло его, он опять поехал в Малые Ветлуги, к Прасковье Агафоновне. По крайней мере, она не выгонит, а может о чём и проговорится.

Пожилая женщина уже бодро передвигалась по дому, Айка встретила скептической улыбкой: — ну что, больше не ищешь?

— Почему не ищу — ищу! Мои люди побывали в Енисейске, Туруханске, Богучанах, Лебяжьем, Канске. Теперь я знаю, что там Сони нет.

Прасковья Агафоновна озадаченно смотрела на него: — и кто тебя надоумил её там искать?