Время гона

— Ага, или они все дружно на тебя кинулись и съели, чтоб ты с их дрессировкой не заморачивалась! — подруги опять прыснули и покосились на детей.

Соня согнала с лица улыбку: — нет, не буду я ему звонить. Разные у нас с ним дороги. Может, потом, когда девчонки подрастут. Они ведь тоже оборотни, я думаю. Их учить надо и что-то ещё. А пока обойдёмся без него. Через год — два на работу устроюсь, дети в садик пойдут, полегче будет. А пока потерплю, деваться-то мне всё равно некуда. — Она судорожно зевнула: — спать хочу — умираю.

— Ага, я тоже. Давай ложиться. У меня утром клиентка придёт, ей причёску надо.

ГЛАВА 20

Жители Междуреченска дружно ненавидели человеческую девчонку Софью Рубцову. Ненавидели они её тихо и даже обсуждали эту свою ненависть с большой оглядкой. С её появлением в жизни Айка Городецкого ровное течение существования городка нарушилось. Уже никто из жителей не мог запросто остановить вожака стаи на улице и спросить о чём-то, что волновало его именно сейчас. Конечно, чаще всего Айк советовал подойти к нему на приём, но он, по крайней мере, не рычал на спрашивающего или, что хуже всего, не проходил мимо, не видя и не слыша никого. Да и на работу теперь он предпочитал ездить на машине, а там закрывался в кабинете. Лишь Сергей Звягинцев бесстрашно входил к нему, не боясь нарваться на наливающиеся янтарной желтизной глаза и сужающиеся в щель волчьи зрачки.

Как-то незаметно для окружающих, жителям стало известно, что именно эта девчонка, на горе всем оказавшаяся парой вожака, отказала ему в любви и даже сбежала, скрылась в неизвестном направлении, не желая иметь с ним никаких дел.

В разговорах мужчин за кружечкой пива в пивбаре её описывали как не слишком-то красивую, но очень самоуверенную, заносчивую особу, из-за которой вожак убил троих волчат и был готов убить и больше, но в последнюю минуту пожалел.

Женщины были более откровенны и резки в своих суждениях, сравнивая Соню с Лорен и сочувствуя Айку, которому она и в подмётки не годилась.

Новогодние праздники в Междуреченске прошли невесело. Обычно вожак стаи принимал самое деятельное участие в организации празднования Нового Года. Междуреченск украшался ледяными фигурами, большой ёлкой на центральной площади и многочисленными гирляндами из мигающих разноцветных лампочек, развешенных на фасадах многоэтажек. По его настоятельной просьбе коммунальные службы заливали во дворах катки, а в парке, у кромки ледяного поля, даже устанавливали большой павильон по прокату коньков. Порой, вечерами и сам Городецкий нарезал круги по гладкому льду, усадив на плечи пару ребятишек, которые выстраивались к нему в очередь, чтобы потом хвастаться перед такой же малышнёй, как их катал на плечах сам вожак стаи.

В этом году Айк ограничился выделением денег на новогодние забавы, а на катке так ни разу и не появился. Не было его и на новогодних ёлках в городском Дворце культуры, куда он тоже любил заглядывать, радуясь веселью детей. И уж совсем стало грустно, когда Генеральный, поздравив коллектив “Строймонтажа” с Новым Годом, на банкет в ресторан не приехал. Проигнорировал он и городские праздничные мероприятия, где встречались все руководители и владельцы имеющихся в Междуреченске фирм и организаций.

Лишь немногие защищали Соню. Девушка-кассир с автовокзала с горячностью обрушивалась на каждого, кто приписывал ей все мыслимые пороки, а несколько молодых парней даже завязали потасовку в пивбаре, когда компания изрядно подвыпивших мужчин, похохатывая, отпускала шуточки насчёт человеческой девицы, с которой не смог справиться вожак стаи.

***

В новогоднюю ночь Айк сидел дома, изучая записи которые привезли ему посланные на розыски Сони гвардейцы. Он разрешил им провести новогодние праздники дома с семьями но прежде они отчитались о всех состоявшихся встречах.

Хорошего ничего не было. В семи случаях бывшие сокурсницы ничего вразумительного о Соне сказать не могли, потому что не видели её с момента окончания института. Трое из них назвали восемь фамилий бывших студенток из других групп, с которыми, кажется, у Сони были дружеские отношения, но где эти девушки сейчас, они не знали. В четырёх случаях родители отказались сообщать адреса вышедших замуж дочерей и отнеслись к спрашивающим очень подозрительно. Поговорить с соседками, чтобы выяснить что-то о молодых семьях, мужчины не успели. И в двух случаях посещение девушек закончилось дракой с недовольными мужьями. Таким образом, из тридцати пяти сокурсниц Сони из списка удалось исключить лишь девять человек, но при этом добавилось ещё восемь, которых тоже следовало найти.

Айк настолько погрузился в раздумья, что не сразу услышал телефонный звонок, доносящийся из открытых дверей спальни. На какое-то безумное мгновение он решил, что это звонит Соня. Возможно, ей нужна помощь и она зовёт его?? Но звонила Айнур, приглашая приехать к ним. Айк взглянул на часы: до наступления Нового Года оставался час. Он заглянул в холодильник и наскоро выгреб то, что приготовила Марфа в надежде, что он не станет в одиночестве сидеть за праздничным столом.

***

Айнур открыла ему дверь, весёлая, оживлённая, схватила его за руку и затащила в квартиру: — заходи, Айк! Хорошо, что надумал приехать! — Он сунул ей в руки пакет с ананасом, парой банок красной икры и батоном сырокопчёной колбасы. Она унеслась на кухню, а на шее Айка, с визгом и смехом повис весь её выводок. На них с улыбкой смотрел из дверей комнаты Сергей. От него попахивало спиртным и он был настроен благодушно:

— эй, парни, кто не будет помогать маме, тот пойдёт спать! Айк, ты как? Ребята накопали что-нибудь стоящее?

Тот махнул рукой: — ничего обнадёживающего. Но, по крайней мере, что-то проясняется.

Айк вернулся домой, когда Новый Год только-только вступил в свои права. Уж очень тяжело было ему наблюдать за друзьями, завидовать их счастью, их любви. И хотя они были аккуратны, не желая причинять ему боль, краем глаза он видел, как погладил жену по бедру Сергей, как ласково она прикоснулась кончиками пальцев к его щеке и улыбка осветила её лицо.

Вернувшись в пустой тёмный дом, он едва заставил себя умыться и почистить зубы, а потом тяжело свалился на кровать. Волк безнадежно скулил, и Айк, вцепившись зубами в подушку, закрыл глаза.

Он, вдруг, почувствовал её рядом, тёплую, сонную. Её рука лежала поперёк его груди, а пушистая лохматая головка доверчиво покоилась на плече. Он осторожно повернулся на бок, и её нос уткнулся ему в шею, шевельнулись нежные губы, что-то шепнув во сне. Он медленно, не торопясь, принялся покрывать лёгкими поцелуями висок с тоненькой пульсирующей жилкой, потом лизнул мягкий круглый подбородок и невесомо прошёлся поцелуем по уголкам рта. Поймал чуть слышное, но уже неровное дыхание и уже смело опустился на шею, а затем ниже, сгорая от желания и сдерживаясь из последних сил. Потом он медленно, не торопясь, раздвинул круглые коленочки и вошёл в сладостную глубину, где замер на секунду, боясь, что не сможет сдержаться, чувствуя влажность и жар её тугого лона, протяжно зарычал, касаясь длинным толчком сокровенного местечка в глубине, от чего его пронзило таким разрядом сладострастья, что он не смог удержаться…