Время гона

— Ладно, попробую. Ты где?

— Я в Красноярске. Вечерком в ресторан гостиницы приедешь?

— Лады, только давай завтра. Там, я думаю, и список подоспеет. По приблизительной дате рождения ничего сказать не сможешь? Или тебе всё равно, сколько ей лет? — он опять захохотал.

— Что ты ржёшь, как стоялый жеребец, — недовольно поморщился Айк. — Я к тебе с серьёзным вопросом, а тебе смешно. Женщине от сорока пяти до пятидесяти, я думаю.

— Ладно, ладно, не злись, сказал же — попробую!

Список женщин Красноярска по фамилии Туманова к вечеру следующего дня, действительно, был готов и состоял он из пятнадцати человек.

Айк уныло рассматривал лежащий перед ним листок бумаги, а Лукьянов внимательно смотрел на него.

— Чего молчишь?

Тот тяжело вздохнул: — понимаешь, Эдик, мне ещё полмесяца надо затратить, чтобы с каждой поговорить. Их ещё найти надо, да дома застать…

— Слушай, может ты что-то знаешь по искомой даме? Ну, там, образование, семейное положение, ещё что-то?

— Знаю, — Айк дёрнул уголком рта, — пьяница она и, скорее всего, нигде не работает.

— Ну, так бы и говорил! Мы таких людей худо-бедно учитываем. Не всех и не всегда, правда. У неё судимостей нет, не знаешь?

— Не знаю, но думаю, что нет.

— Поищем! — бодро пообещал приятель и хлопнул Айка по плечу: — расскажешь, что удалось узнать?

На следующий день из списка удалось исключить девять человек, по которым было известно, что все они работают и имеют благополучные семьи. Оставшихся шестерых Айку предстояло навестить.

***

Заканчивалась вторая неделя встреч с женщинами по фамилии Туманова, и Айку, наконец, повезло. Он считал, что Сонина подруга должна жить где-то недалеко от школы, в которой они вместе учились. Но нет, оказалось, в школу Аллочка добиралась на троллейбусе.

Он сразу понял, что наконец-то нашёл ту самую Нину Сергеевну Туманову, как только поднялся на второй этаж старой пятиэтажки и увидел облезлую, не раз взломанную дверь с разбитыми косяками, выломанными замками и наспех заколоченными фанерой дырами от них. Звонок не работал, ему пришлось стучать. На стук из соседней квартиры вышла женщина средних лет и неприязненно сказала: — не могли бы вы не стучать так громко? У меня ребёнок спит!

— Извините, — Айк неловко улыбнулся, — но у неё не работает звонок. Может быть, хозяйки нет дома?

— Да дома она, пьяная, наверно, валяется! — женщина оглядела его с головы до ног, презрительно сказала: — неужели такой приличный мужчина не мог найти женщину получше? Сифилис подцепить не боитесь?

— О! — он засмеялся, — вы ошибаетесь! Я к ней не по этому вопросу, честное слово! Мне надо у неё получить кое-какие сведения, только и всего.

— Ну-ну, — взгляд женщины смягчился, — вы дверь-то толкните посильнее, Нинка её не закрывает, нечего там воровать, кроме пустых бутылок!

Так и получилось. Айк вошёл в грязную прихожую, а затем — в комнату. Прямо на полу, на искусственном облезлом паласе спала женщина. Он огляделся и подумал, что Соня точно здесь не живёт. Тяжёлый застоявшийся воздух, пропитанный застарелыми запахами дешёвого табака, алкоголя, мочи и чего-то гниющего. Голые стены с выцветшими грязными обоями, много лет немытые окна, на кухонном столе, видном через открытую дверь, гора грязных тарелок и гранёных стаканов, пустые бутылки, потёки чего-то жирного. В комнате старая обшарпанная мебель: древний диван с лоснящейся от грязи обивкой, шкаф с исцарапанными дверцами, несколько колченогих разномастных стульев. В другую комнату он не пошёл. Подошёл к окну и, немного повозившись и стараясь не прислоняться к ободранному грязному подоконнику, открыл раму. Несколько раз вдохнул полной грудью хлынувший свежий воздух и вернулся к спящей хозяйке. Присел перед ней на корточки и, не церемонясь, потряс за плечо: — эй, Нина Сергеевна, проснитесь!

Женщина замычала, потом, не открывая глаз, чётко сказала: — пошёл на х…!

Усмехнувшись, Айк рывком посадил её и прислонил спиной к дивану, после чего слегка похлопал по щекам, опухшим от многодневной пьянки: — давайте, давайте, открывайте глаза, Нина Сергеевна, мне нужно с вами поговорить.

Кое-как женщина разлепила глаза и ощерила рот с редкими гнилыми зубами: — какой красавчик! Опохмелиться принёс?

— Нет, — Айк отрицательно качнул головой, — но могу сходить, купить.

— Иди! — она снова начала заваливаться на бок.

Айк не стал её поднимать. Поднявшись на ноги, немного постоял, глядя на вновь уснувшую женщину и вышел из квартиры.

В ближайшем магазине взял бутылку водки и закуску: маринованные огурцы, хлеб, батон копчёной колбасы. Подумав, кинул в корзину несколько банок рыбных и мясных консервов.

К его удивлению, когда он снова вернулся в квартиру, хозяйка сидела на диване, обхватив руками голову. На звук его шагов, не пошевелившись, хрипло спросила: — купил?

— Купил! Налить?

— Давай. Стакан на кухне возьми.

Айк прошёл на кухню и, выбрав на столе наименее грязный стакан, плеснул в него немного водки. Оглядевшись, увидел среди грязных тарелок нож и отрезал толстый ломоть хлеба, сверху положил несколько кружков колбасы.

Женщина подняла голову, протянула трясущуюся грязную руку, в которую он вставил стакан. Залпом выпив содержимое, она блаженно прикрыла глаза. Айк с интересом наблюдал за ней. Потом, положив хлеб с колбасой ей на колени, ногой подтянул к себе ближайший стул: — ну, полегчало? Теперь мы с вами поговорим.

Она посмотрела на него мутным взглядом: — чего тебе надо?

— Нина Сергеевна, ваша дочь с вами живёт?

— Алка-то? Не-ет, уехала она. Давно.

— А Соню Рубцову вы знаете?

— Соньку? Знаю, да, — она заметила у себя на коленях хлеб с колбасой, скривилась, потом грязно выругалась: — это ты зачем купил? Лучше бы пузырь…

— Ешьте.

Она неохотно откусила, сказала, с трудом проглотив: — сын у неё, в честь какого-то бога муж назвал, не помню.

Айк напрягся: — сын?? И… она замужем?

— Не-е, развелась уже. Одна теперь живёт, без мужика. Слушай, налей ещё? Хлеб запить.

Он прошёл в кухню, ничего не видя перед собой. Волк завыл, требуя, чтоб его выпустили. Потом тихо заскулил. Айк чувствовал, что отчаяние захлёстывает его, перехватывая спазмами горло, не позволяя дышать. Он прислонился лбом к косяку, закрыл глаза.

— Эй, парень, ты чего застрял? — хриплый пропитый голос вернул его к жизни. Он схватил со стола открытую бутылку и вернулся к хозяйке.

— Так муж её бросил? Или она сама от него ушла?