Все оттенки боли

– Что ты предлагаешь?

Эдриан посмотрел ему в глаза.

– У нас остался только один шанс.

Аксель понимал, о чем он говорит. Понимал, но отчаянно не хотел делать то, что должен. У него свадьба через неделю, жизнь наконец начала выруливать на нормальную, относительно ровную дорогу. Но… Всегда было это чертово «но», которое меняло все в корне. Что, если подождать? Усилить бдительность, охрану. Список-то у них есть, значит, и уберечь людей получится.

Конечно, он лгал сам себе. Конечно, он просто хотел пожить жизнью счастливого мужчины. Хотя бы еще одну неделю. А потом еще одну. И еще несколько дней не думать ни о чем и ни о ком, кроме красавицы жены.

После разговора Клиффорд ушел, а Грин долго сидел в полном одиночестве в закрытой комнатке в кафе, откуда когда-то начался его путь в Агентство. Он перебирал варианты, мучительно искал их, но не находил. Они трижды перевозили Николаса Туттона с места на место. Предложили ему сменить имя и уехать, но криминалист отказался наотрез, заявив, что не лишит своих детей будущего из-за страха. За эти месяцы Агентство смогло предотвратить одно покушение. Сколько их будет еще? Долго ли государство будет спонсировать чужую безопасность?

Почему сеть продолжала функционировать, хотя ее лишили головы?

Грин знал почему, но до сих пор отказывался в это верить.

У него скоро свадьба.

Сделать предложение было самым наивным и одновременно самым долгожданным поступком в жизни. В конечном счете он не рассчитывал, что Рихтер скажет «да». И теперь их ждет еще один непростой разговор, потому Грин твердо решил ничего от нее не скрывать.

Неделю спустя

Торжество прошло в камерной обстановке. Они обменялись кольцами, поцелуями, потом посидели в ресторане в компании Карлина и Баррон. Никакой прессы, дорогих костюмов, никакого торжества. Теодора просила тишины, Грин никогда не стремился к публичности.

Вечером, прижимая Тео к себе, Аксель думал о том, что он должен сделать все возможное и невозможное, чтобы ее уберечь. Как спрятать жену от внимания марионеток? Как обеспечить безопасность их будущих детей? Он почему-то не сомневался, что у них будут дети, но не мог себе позволить расслабиться.

Он задремал в ее объятиях и проснулся под утро от того, что Тео, лежа рядом, тихонько напевала ту самую мелодию, которая будто бы в прошлой жизни подарила ему надежду. Финальная песня ее концерта, посвященная ему. Их невозможным отношениям. Финальный аккорд, который уже прозвучал, но волны все никак не возвращались в состояние покоя, будоража и тревожа пространство вокруг.

– Ведь ничего еще не закончилось, – не спросила, а скорее подтвердила она.

– Я люблю тебя, – отозвался Аксель, потому что ему больше нечего было ей сказать. – И я сделаю все, что от меня зависит, чтобы защитить семью.

Ему не нужно было задавать ей банальные вопросы, чтобы услышать в ответ:

– Я тебе доверяю.

Доверие. Поддержка. Отсутствие сомнений, претензий. Принятие. Что еще нужно мужчине от женщины, кроме любви? Он потянулся к ее губам, зная, что она прочтет без слов все, что он должен ей сказать. Потому что оба понимали. Им отмерено не так много времени, которое нужно испить, которым нужно воспользоваться, чтобы впервые в жизни позволить себе немного счастья. Окно урагана. Затишье перед бурей. Как ни назови, такого времени в их жизни больше не будет. Потому что оба были слеплены из другого теста. Потому что оба оказались слишком важными фигурами, чтобы просто так исчезнуть. Потому что у него был долг, а значит, у нее тоже был долг.

«Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы защитить семью».

V

Август 2006 года

До этого дня Марк ни разу не видел, чтобы Аурелия Баррон плакала. Она выражала свои чувства живо и по-разному, но избегала слез, тем более публичных. Однако сейчас, стоя в траурном зале тревербергского крематория, она почти не сдерживала эмоций, периодически промакивая соленую влагу белым платком.

Большой черно-белый портрет Акселя Грина и Теодоры Грин, сделанный чуть больше года назад на их свадьбе, висел на стене. Аксель стоял за спиной жены, обнимая ее за талию, оба улыбались, но не официальными глянцевыми мертвыми улыбками, а нежными и счастливыми, адресованными друг другу и будто случайно пойманными фотографом. Они выглядели молодыми, моложе своих лет, и ранимыми, хрупкими в этом неожиданно обретенном мире. От портрета исходил спокойный сдержанный свет, который вызывал ответную улыбку и причинял невыносимую боль.

Перед фотографией на постаменте стоял черный лаковый гроб.

Закрытый.

Их так разметало, что специалисты долго собирали тела по частям.

В это было невозможно поверить. И Марк не верил. До тех пор, пока Даниэль Кор, судмедэксперт управления, не сунул ему под нос анализ ДНК, развеявший все сомнения. Оставалась надежда только на чудо.

На гребаное чудо.

И как банально. Авария.

Карлин надеялся, что после комы Грин бросит мотоцикл, но агент оказался упрямее. На нечеловеческой скорости они с женой влетели под фуру на узкой дороге.

Там некого было спасать. И некого искать.

Марк сжал руки в кулаки, затем разжал их и только сейчас почувствовал, как дрожат пальцы. Нужно было что-то говорить, но он онемел. Не было слов ни у кого. В крематории собрались все те, кто знал и любил Грина. Чужим казался лишь Дональд Рихтер, отец Теодоры, который держался в стороне, белый как смерть, как будто и он отправится следом за дочерью. Марк понимал, что Дональду нужна помощь, но сейчас сам нуждался в поддержке. А лучше всего – в поддержке самого Грина.

Говард Логан и Адарель, Дилан Оуэн и Николас Туттон с семьей, Артур Тресс и Найджел Старсгард. Сотрудники управления и знакомые. Жаклин и Кристиан Бальмон. В крематории было тесно. Священник читал и читал молитву. Марк держал жену за руку, не слыша и не слушая. Вспоминая. Он пытался найти причину – и не находил. Он не понимал, куда и зачем поехал Грин и почему взял с собой жену. Не понимал, что происходило в расследовании, потому что Агентство отозвало доступ. Не понимал, чем жил друг в последние месяцы, почему Грин начал отстраняться от всех, будто предчувствуя близкий конец.

Ему было тридцать восемь. Он фактически только начал жить.

Марк почувствовал, как Аурелия сжала его руку, и невольно качнулся к жене в попытке стабилизироваться, если это возможно в текущей ситуации. Подумалось, что и эта авария – дело рук Кукловода. Слишком мутная история с фурой. Да, она разлетелась на куски, а потом еще и загорелась, но по WIN-номеру удалось установить компанию-владельца, выяснить, что никакого маршрута по той дороге не пролегало и автомобиль вообще числился в списках аварийного транспорта, нуждающегося в ремонте.