Вспомнить, нельзя забыть

КАЗАЧКЕ ТАНЕ

Анне Лариной посвящаю

Тебе немало причинили боли… И ты готовилась к упорству и борьбе, Но материнства солнечную долю Ты выбрала, любимая, себе. У побежденных, в нашем темном стане, Но все-таки на воле, не в тюрьме, Пусть будет наша маленькая Таня, Как зайчик солнечный во тьме. И если нас с тобою опалило Безвременье сжигающим крылом, — Добьемся мы, чтоб все у Тани было: И Родина, и близкие, и дом! Хочу, чтоб эти детские глазенки Увидели великой нашу Русь. И о тебе, и о твоем ребенке Сегодня ночью Богу помолюсь. 27 декабря 1931 г.

ИСПОВЕДЬ (Многих)

Прохожий, может быть, поймешь Ты исповедь мою простую, Как в жизни, ненавидя ложь. Всю жизнь я прожил, протестуя. И если даст отсрочку враг, Хочу я, чтоб потомство знало, Что прожили мы кое-как И гибли тоже, как попало… Под сенью Русского орла Не вспоминайте вы о зрящих, Чья смерть геройской не была, И жизнь была не настоящей. Позор! Один из них ведь я… Мой день тосклив и сон тревожен, И маленькая жизнь моя Порой мне Родины дороже… Потом… да будет миг тот свят, Когда раздастся окрик властный, И вспомню вдруг, что я … солдат Страны великой и несчастной И с рельс привычных ринусь я, Как поезд, пущенный с откоса, — Навстречу вам, мои друзья, Расстрелянные без допроса. Но коль забуду и прощу Больную Русскую обиду, Пусть я друзей не отыщу И в Царство Божие не вниду! 1930 г.

ГРЯДУЩИЙ ДЕНЬ

Грядущий день, тебя зову и жду я, За край твоей одежды уцеплюсь! Я верю, ты создашь другую, молодую — И неожиданную Русь! Так суждено, что старый дом разрушен; Мне затхлый запах плесени не мил… Но все ж октябрьский ветер не потушит Лампадки у родных могил. А день сегодняшний, продажный и тоскливый, Не брызнет солнцем в души и глаза. Но завтра освежит дождями нивы Святая покаянная гроза! Грядущий день, тебя зову и жду я! Твои шаги — другой эпохи взлет! Русь неожиданную, Русь иную Грядущее на крыльях принесет! 1927 г.

ПРЕЕМНИК

Взметнутся белые мятели, Сверкнет иной, не красный свет, И будет то, что мы хотели, О чем мечтали много лет. И, тяжесть Власти возлагая На чью-нибудь опять главу, Увидит вновь страна родная Свой сон желанный наяву. С зарей мы выйдем на дорогу; Напомнит алая заря, Как долго вопияла к Богу Кровь неповинного Царя. И венчанный венцом терновым Несчастный убиенный Царь Узрит с небес: Россия снова Такой же стала, как и встарь. Но чувствую, что тот, который Приемлет тяжесть Власти вновь, Забыть не в силах будет скоро Его предшественника кровь… 1931 г.

РАЗДУМЬЕ

Загробный мир? Кто приходил оттуда? Кто рассказал хоть раз о нем живым? И я о нем напоминать не буду Веселым, смелым, молодым. Рожденье человека — это чудо! А жизнь — немножко горький дым… У жизни есть неведомые дали. В глазах моих — желанье и вопрос: Где встретить тех, что отлиты из стали, И предназначены для гроз? Какими маленькими люди нынче стали… И нет в садах ни соловьев, ни роз… Но эту жизнь за привкус горьковатый И за короткую тревожную весну И за осенний терпкий час расплаты — Я все-таки не прокляну! Душа сама без меры виновата, Пока у тела бренного в плену… 1931 г.

ХХI ВЕК

Двадцать Первый Век, не о тебе ли Сегодня вечером деревья прошумели? ……………………………………………………………………….. Над внуками потом, а не над нами Взовьется к небу радужное знамя! И будут дни, на наши не похожи, Спокойнее, медлительнее, строже. А кто-нибудь, уж поздно или рано, Найдет дорогу в солнечные страны. И песенный дворец я не построю Грядущему великому герою. А самое чудесное на свете В те годы будут маленькие дети! Что может быть прекраснее ребенка, Смеющегося радостно и звонко? Над тружениками, над королями — Взовьется к небу радостное знамя! И кто-нибудь, на сотню лет далекий, Найдет в архиве пыльном эти строки… Так слушай же, надменный мой потомок! Не в солнечном краю, в стране потемок Жила твоя прабабушка. В хибарке Мигал всю ночь огонь свечи неяркий. Сгоревшая от мук в Двадцатом Веке, Она мечтала о любимом человеке… И ежилась от пушечного грома Под ненадежной, ветхой крышей дома. В стране, где поезда летели под откосы, Сочла за удаль срезать свои косы. И сделала всю жизнь свою ошибкой За чью-то мимолетную улыбку… А осенью протягивала руки И о ненужной плакала разлуке… Боюсь, потомок мой самодовольный, Ты не поймешь, что значит слово «больно» Ах, если б ты не понял, (хорошо бы!) Что значит: «побледнеть от черной злобы!» ………………………………………………………………………………… Двадцать Первый Век, не о тебе ли Мечты мои под утро прозвенели? 1930 г.

БОР МОЙ

Плачу над грушей дюшес, Сгорбилась в горе великом: Где ты, родимый мой лес, Папоротник, земляника! Право, смешной разговор: Я разлюбила бананы. Бор мой, сосновый мой бор, Запах медовый и пряный! Может быть, в этом году (Дай помечтаю немножко!) Утром на зорьке пойду, В рощу с плетеным лукошком. Как это мог ты забыть? Тише… в лесу — это в храме! Буду сбирать я грибы, И воевать с комарами. Лес мой, родимый мой лес! В горести сгорбила спину… Видно, попутал нас бес, И уволок на чужбину. Грусть мою, русскую грусть, Выпущу птичкой из рук я. До-пьяна нынче напьюсь Новой печалью — разлукой. Склоны отвесные гор… Нет, уж не песней, а криком: — Бор мой, сосновый мой бор, Папоротник, земляника!.. 1929 г.

ЦАРЕВНА

Легенды узорчатый белый рукав Мелькнул между сосен угрюмых… Я в шепоте низко склонившихся трав Услышал народные думы. И плачу, и стонут, и песни поют И степи, и реки, и горы О том, как вершили неправедный суд Над Русью убийцы и воры. Народную память никто не убьет, Как солнца не скроют туманы. Чудесная сказка в Сибири живет О сердце Царевны Татьяны. Сегодня в тайге запылали костры — Червонные вестники смерти! Погибли Царевны, четыре сестры… Не верят? Не надо, не верьте. Не шепот, а ветер! Не ветер, а гром! Царевны навеки заснули… Сейчас не забыли и вспомним потом Четыре смертельные пули. Легенда в огне золотого костра… Я слушать ее не устану… Одна не погибла Царевна-сестра, Не тронула пуля Татьяну. Умчали для жизни кого-то двоих Гнедые отважные кони. И ветер прислушался, ветер затих: Не слышен ли топот погони? Но то, кто Царевну-страдалицу спас От страшной мучительной смерти, Не вынес печали Татьяниных глаз… Не верят? Ну, что же не верьте. И он, умирая, кому-то открыл: «Спокойно я Богу предстану. Светла белизною архангельских крыл Одежда Царевны-Татьяны. Тяжел ее крест и тернист ее путь, Но ей неизвестна усталость С той ночи, как пуля ударила в грудь И в сердце Царевны осталась. Как жертва вечерняя, бродит она, Тайга стережет ее свято. За злобный твой грех, о, родная страна, Она без вины виновата». ………………………………………………………………………………… Легенда взмахнула своим рукавом… Я слушать ее не устану. Увидел я с пулею в сердце живом Святую Царевну-Татьяну… 1930 г.

КУРГАН В СТЕПИ

Струны ветровые над курганом О князьях и воинах поют… И навстречу мчатся ураганом Золотые искорки минут. Выросла из крови половецкой Через сотни лет разрыв-трава, О былом, о славе молодецкой Шепчет потаенные слова. Ветром опьяненные, качаясь, Целовались травы и цветы, Нежным и песнопеньем величая Райских небожителях святых. Утром на цветах и травах росы — Радостные слезы облаков. Дали — безответные вопросы, Отраженье будущих веков. Ветер, не тебя ли убаюкал Под курганом в солнечной степи, Злая человеческая скука, Пленная волчица на цепи? А вчера кукушка куковала Для цветов степных и для меня: «Ночи без любви бы не бывало, А без солнца не было бы дня!» И любить и верить надо молча… Жизнь мою кургану расскажу, Закопаю в землю сердце волчье, Злобу мою рядом положу… Поцелуя девичьего крепче И вина столетнего пьяней — Голос тот, который ночью шепчет О далекой Родине моей! Тяжело в бессоннице томиться… Горько мне, никак я не пойму: Кто на свете выдумал границы, Кто на свете выдумал тюрьму? И со мной запели мои степи Ветровые звонкие слова: Кто придумал кандалы да цепи И в решетки окна закопал? Струны ветровые над курганом О былом и будущем поют… И навстречу мчатся ураганом Золотые искорки минут. 1930 г.

СИБИРЯЧКА

От Сахалина до Урала И от Таймыра до Акши Свои богатства разбросала Сибирь — алмаз моей души! Мой дедушка седобородый Упрямо покорял тайгу. И для сибирского народа Нет даже слова «не могу!» И перед Богом я не скрою, (Пусть буду в ад осуждена) Была упрямой оттого я, Что сибирячкой рождена! Не мы ли первые, не мы ли, (Напомнила Иртыш — река) Сибирь холодную крестили Горячей кровью Ермака. Молчат улыбчатые дали И люди хмурые молчат; Но слов трусливых: «мы пропали…» Сибиряки не говорят! Чего хочу, добьюсь упорно, Пускай я против всех одна. Недаром с сердцем непокорным Я сибирячкой рождена! 1928 г.

ЛАЗОРЕВЫ ЦВЕТЫ

Наташе Г.

За морем (для сердца друга близко) Помню, что живет уж много дней Девушка Наташа в Сан-Франциско, Далеко от родины своей. Белокуры спутанные косы, В сердце — нежность, удаль и гроза! И неразрешимые вопросы, Затаили синие глаза. Заклинаю старой дружбой нашей: Помни среди чуждой красоты, Что в России чужеземных краше, Во полях лазоревы цветы. Города на свете есть другие. В Сан-Франциско, вот уж скоро год, Девушка, рожденная в России, В небоскребе каменном живет. Где б ты ни жила, навеки наша. Знаешь ли, на что похожа ты? Имя твое нежное — Наташа — Во полях лазоревы цветы! 1931 г.