Не осталось ни тропинки, ни следаОт ушедших в неизвестность навсегда.Были. Жили. И куда-то все ушлиОт любимых, от друзей и от земли.А поля-то, как раньше, зелены,А леса стоят дремучи и темны.Там, где были староверские скиты,Нынче травы да лазоревы цветы.Там по тракту в день весенний голубойПроводили осужденных за разбой;Там девчонка из медвежьего углаДостоевскому копеечку дала.Край, где люди по-хорошему просты,Где размашисты двуперстные кресты,Где умели и в молитвах, и в бою,Славить родину великую свою.Только камушки остались от святынь,И поля покрыла горькая полынь;Но по-прежнему чиста и хорошаСветлой жалостью российская душа.Помнишь, девочка безвестного села,Как ты грошик Достоевскому дала?Но едва ли ты родная сознаешь,Что Господь тебя спасет за это грош!1933 г.
РУССКИМ ЖЕНЩИНАМ
От шинели пахнет порохом, —Это запах мне знаком.Сердце
вздрогнет тихим шорохом,Чуть тревожащим толчком.В наше время нашим женщинамНе цветы дарит судьба.И любовь, войной повенчана,По военному груба!Под удушливыми газами,На полях, где льется кровь, —Вижу, сестры ясноглазые,Вашу нежную любовь.Над людьми вооруженнымиВзрывы, грохот и гроза!Над заплаканными женамиБожьей Матери глаза…Белым платом БогородицаСлезы женщин соберет,С нами Господу помолитсяЗа Россию в этот год.Ведь за то, что мы не верилиВ благость Божеских очей, —Наказал Он нас потерями,Отдал в руки палачей.Но Усердная ЗаступницаГоре женское поймет,И пред Господом заступитсяЗа Россию в этот год.1934 г.
ВДАЛИ ОТ РОДИНЫ
Во Франции, в Чили, в КитаеЗвучит наш певучий язык;Но каждый о доме мечтает,К чужбине никто не привык.Никто никогда не решитьсяРоссию навеки забыть.Нельзя по — чужому молитьсяИ край неродной полюбить.И в церкви, в рождественский вечер,Покорная горю и злу, —Я, сгорбив усталые плечи,Поплачу тихонько в углу…У женщины русской осталосьПрибежище тихое — храм!И я свою боль и усталостьСюда принесу и отдам.— Дай, Господи, сердце звенело,Услышь молитву мою:Мужчинам — на родине дело,А женщинам — храм и семью!Горят пред иконами свечи.Сегодня родился Христос!Но нам в этот радостный вечерНельзя удержаться от слез.1933 г.
В ТОМ ДОМЕ…
В том доме, где мама родными рукамиИ полочку книжную к стенке прибила,И вышила коврик цветными шелками…И в стареньком кресле, в гостиной, любилаСидеть вечерами, свернувшись клубочком,Смотреть в темноту незавешенных окон,Тихонько беседовать с маленькой дочкой,Откидываясь с детского лобика локон.Заглядывать в серые дочкины глазки…В том доме… Да как же такое случилось?Давно ли там девочка слушала сказкиПро царскую силу, про Божию милость?В том доме чужие стучат сапогами.И коврик украден. А книжною полкойТопили «буржуйку»! Дом занят врагами.Нельзя же о маме рассказывать волку…Кривляется жизнь нестерпимо — нелепо:И в нашей гостиной, в том домике старом, —Сидит, развалясь, председатель совдепа.Дыша самогонным густым перегаром!Январь 1934 г.
ЖЕНА
Под звон и дрожь оконных стеколОт потрясающей стрельбыТвой конь копытами зацокал,Тебя спасая от судьбы.А страх, и горе, и усталостьЖену — подругу стерегут.Тебя спасла, сама осталасьНа растерзание врагу.Над головой простоволосойНа небе зарево, как кровь.Нет, здесь не «высшие вопросы»,А просто… женская любовь.А ты на скакуне горячемЛетел, забывши о жене.Мы часто слезы гордо прячем,И нам от этого больней…Догнав свой полк, ты на привалеПел песни, пил всю ночь вино.О женах вы не вспоминали,Вам, пьяным, было … все равно!А в этот час вошли оравойВраги в твой дом. Твоя жена…Она достойна вечной славы!На ком вина? На всех вина…1933 г.
ПОЛОНЯНКА
В те поры казак уехал на войну,В те поры в родной станице не был он:Злы татары увели его жену,Чернобровую казачку во полон.Тот казак за веру с ляхом воевал,Влево — влево шашкой острою рубил.Он в бою голов ни мало поснимал,Ой, голов шляхетских много он срубил!Тяжко было православным в полону…У кургана поделили их, в степи;Раздобыл татарин русскую жену,Словно пленную орлицу на цепи.Говорит казачка (эхом вторит Русь!)Голос женский прерывается, звеня:«Я косой своей черной удавлюсь,Не видать тебе поганому меня!»И не знал казак, вздремнувший на заре,Что жена его (душой ему подстать!)У татарина в узорчатом шатреУдавилась, чтоб татаркою не стать.Из забвенья быль старинную верну:У орла была орлица и жена.Сгибла смелая казачка в полону,Вере родине и милому верна!Апрель 1934 г.
ВСЕ ПРОХОДИТ
Все, что больно было — отболело.Все, чем дорожила — отошло.Помню, где-то крышами чернелоМежду гор сибирское село.Жаркою расплавленною лавойПротекли, сжигая жизнь, года.И зажглась над бедностью и славойНикому ненужная звезда.Над саманной фанзою в Китае,Где живу, и плачу, и пою, —Звездочка пылает золотая.Помни, сердце, родину свою…Конь привязан у ворот,Седока, наверно, он ждет?Мне обидно. У меняНету быстрого коня.Молодой один джигитПод Хабаровском убит.Взяли шашку и коня,Взяли радость у меня.Запалю в тайге костер,Позову моих сестерНе гулять, не пировать, —Горе вместе горевать…«Все проходит», говорят…Все
проходит, только следОстается, только следОстается много лет.Колокольчик под дугойПел о радости другойПел о ком-то о другом,Тоже сердцу дорогом.Кони бешено несли,Нас, двоих, они спасли.Третий трупом на снегуСтал добычею врагу.Все, что больно было — отболело.Все прошло, травою поросло.Говорят: давным-давно сгорелоДальнее сибирское село.Говорят, что кони, на которыхУдалось мне жизнь свою спасти,Заблудились в снеговых просторахИ погибли с голоду в пути.Подошла не осень, а усталость,Подошла и стала вспоминать…Все проходит? Жаль, не догадаласьВ той дороге…память потерять!14 октября 1933 г.
НАШИ ЖЕНЩИНЫ
Посидеть немного за чаем,Отдых дать усталой спине.Мы вины за собой не знаем,Прозябая в чужой стране…Огрубели тонкие рукиОт кастрюль, от стирки белья.В ежедневной кухонной мукеУмирает душа твоя.Научились и шить, и штопать,И варить дешевый обед.Чад плиты и примуса копотьОмрачают нам белый свет.Много раз перешитой блузкойОттеняем усталость глаз.Счастья нет у женщины русскойНи в России, ни здесь, ни сейчас.Кто услышит голос незвонкий?Наша жизнь в Господних руках…Но за что мечту о ребенкеПогасил Ты в женских глазах?Сердце болью горит напрасно,Без ребенка незачем жить!……………………………..………..………..А мужчинам нашим несчастнымНечем наших детей кормить…Январь 1934 г.
ПИСЬМА ИЗ АФРИКИ
Ветры выли для того ли,И пожары бушевали,Чтобы столько тяжкой болиМы с тобой переживали?Поезда нас вдаль умчали,Не видать родные крыши.Заживающей печалиВздохи медленней и тише…Будни…мелочи…забота…Жизнь трудненько доставалась.Хорошо, что есть работа,Хорошо, что есть усталость!Друг мой в Африке горячей,В легионе иностранном,От него души не прячу,Он мой близкий и желанный.Пишет он: «Скажи на милость,В твоих письмах много солнца.Я боюсь, что ты влюбиласьВ авиатора — японца?»Пыль сотру с машинки тряпкойИ отвечу стуком клавиш:«Не флиртуешь ли с арабкой?Что-то в письмах ты лукавишь?»Гимназистик из ТамбоваСтал теперь легионером.Напишу ему три слова:Дружба, родина и вера!Синеглазая девчонка,Что жила в горах Алтайских,Нынче с ходями в лавчонкахТараторит по-китайски.Покупает лук и репуРис, варить к обеду кашу.И торгуется свирепо:«Игоян хунхуза ваша!»Только кто-то злой и мудрыйУ девчонки русокудройРаскрутил крутые кудриИ осыпал белой пудрой…Старый друг мой из Тамбова,Ты — мой сон, мечта и солнце!Не влюблюсь я ни в какогоАвиатора — японца.Не застигнуты погоней,Будем жить с тобой, мечтая:В африканском легионе,В пестром городе Китая.Нет ни горечи, ни драмыВ нашей странной переписке.Для друг друга навсегда мыГимназист и гимназистка.Май 1932 г.
ТЯЖЕЛЫЙ ВЕНЕЦ
Надоели дырявые туфли?Надоели игла и утюг?Стала каторгой дымная кухня?Понимаю, мой маленький друг…Все, решительно все понимаю.И прости, что суровой рукойО богатстве мечту отнимаюИ тревожу душевный покой.Но пойми же и ты, Христа ради,Поразмысли сама, наконец;Без любви нету силы в обряде,И тяжел с нелюбимым венец!Как тебя уберечь, я не знаю,Как тебя от неровни спасу?Не губи свое сердце, родная,Не позорь молодую красу!Пусть иное советуют люди,Фантазеркой меня не зови.Настоящей-то жизни не будет,Если нет настоящей любви…Радость жизни не в пышном наряде.Счастье — в нежном союзе сердец.Без любви нету силы в обряде,И тяжел с нелюбимым венец!1933 г.
НАДЯ АЛЛИЛУЕВА
Собачья преданность и преданность женыТак странно, так трагически похожи.За мужнин грех — виновна без вины.Несчастен муж — жена несчастна тоже.Диктатор, и фанатик, и палач!Таков он на работе. На параде.Но рядом с ним я слышу тихий плачЕго жены, покорной нежной Нади…Его мы ненавидим много лет…Его бы я бестрепетно убила!Но к этой женщине (как странно!) злобы нет,Я почему-то обвинить ее не в силах.Несчастная! За тяжкий мужнин грех,За Соловецкую Голгофу и страданье,За многих русских жен, за нас, за всех,Бог дал тебе при жизни наказанье!В ее глазах такая боль и грусть…Был вечный страх уделом бедной Нади.Днем химия. Запомнить наизустьСоставы ядов и противоядий.И прежде мужа пробовать вино.И каждый день ждать действия отравы.Что ж, женщина, уж если суждено,За мужа умереть имеет право!Погибла на посту, как часовой.Не изучила всех противоядий…За мужа расплатилась головой.И пытка страхом кончилась для Нади.Но ужас в том, что многие из насУзнали эту пытку или знают…Страх за любимого вчера, всегда, сейчасИ душу, и здоровье убивают.Диктатор, и фанатик, и палач,Тебя я ненавижу, как и прежде!Но… за любовь…за страх…за тихий плачБудь, боже, милостив к рабе Твоей Надежде.1934 г.