Второгодка. Книга 5. Презренный металл

— Нет, я-то из окна смотрел.

— Ну, может, у других соседей?

— Нет, — помотал он головой, — и у других не спрашивали.

— А в дверь звонили?

— В дверь звонили. Звонили.

— Понятно. Ну, благодарю за информацию.

— Да пожалуйста, пожа… — прервался он и кивнул в сторону. — Так вон они! Лада-седан. Баклажан…

Я обернулся и в дальнем конце двора, откуда только что подъехал сам, увидел, медленно двигающуюся старую «девятку». Цвет у неё действительно был фиолетовый.

— Одна машина была? — прищурился я.

— Одна, одна.

Недолго думая, я кинулся к своему «Ларгусу». Сейчас вести переговоры и общаться с этими парнями у меня не было никакого желания и резона. Позиция пока у меня была не особо выигрышной, а в переговоры я предпочитал вступать, имея хотя бы один козырь на руках.

Запрыгнул, завёлся. Движок сработал, как часики, схватил с пол-оборота. И мой внутренний мотор тоже. Адреналин попёр, как бензин по бензопроводу. Я ударил по газам, пролетел мимо шлагбаума, понёсся вдоль двора в противоположную от незваных гостей сторону, повернул налево, проскочил мимо так и не начавшейся стройки и, газанув как можно сильнее, рванул дальше, снова налево, а там по прямой в сторону выезда, туда, откуда въехала «девятка». По кругу.

Она за это время уже проехала полкруга и отставала от меня на те же полкруга. Получалось, что мы мчимся по кольцу.

Проскочив мимо стройки, я оказался за зарослями кустарника, который, несмотря на то что давно облетел, разросся настолько плотно, что видеть сквозь него было нельзя. То есть я исчез за кустами. И последнее, что видели мои преследователи, это то, как я мчался на выезд из двора.

Опыт, как мы помним, сын ошибок трудных, а гений — парадоксов друг. Однажды, причём не так давно, я уже гонял по этому треку. Тогда я был штурманом, а за рулём сидел Кукуша. Мы уходили от патруля. И теперь я точно знал, куда можно, куда нельзя.

Я пошёл по проторенному маршруту. Резко свернул направо, выскакивая на тротуар между двумя домами, на узкую дорожку, которая, к счастью, сейчас была подморожена, и машина не оставляла следов протектора в грязи. Прошмыгнув между домами, я крутанул налево и понёсся двумя колёсами по тропинке, а двумя другими — по крупному гравию.

Всё было точно так же, как в прошлый раз, только сейчас стоял ясный день. В общем, я выскочил на эту тропинку и понёсся под самыми окнами дома, едва не шаркая зеркалом по стене дома и наводя ужас и вселяя недоумение в жильцов.

Промчав мимо дома, рванул направо и, как и тогда, нырнув под арку из газовой магистрали, оказался в узком проезде. Собственно, это был не проезд, а проход для пешеходов между двумя детскими садами. Если бы я сейчас остановился и открыл дверь, она бы упёрлась в прутья забора. И совсем не факт, что я смог бы выскользнуть в узкую щель. Так что если бы сейчас попался навстречу пешеход, разойтись нам было бы нереально. Ему пришлось бы очень высоко подпрыгнуть, потому что тормозить я не собирался.

Я бросил взгляд в зеркало. Именно в этот момент тёмно-лиловая девятка преследователей вырвалась из двора и рванула в сторону бульвара, то есть в противоположную от меня, по дороге, которая была как бы продолжением этого узкого прохода.

Давайте, гаврики, давайте, мысленно пожелал я им хорошего пути, и они тут же резко затормозили. Сука! Заметили, собаки!

Я прибавил. Просто так с дороги сюда они попасть не могли, там был высоченный бордюр, а за ним огромные булыжники. Специально, чтоб никто не ездил. Преследователям пришлось бы объезжать, а значит, снова нырять во двор, делать новый круг и выезжать по моим следам, а потом гадать, куда я делся после этого проезда…

Шансов у них оставалось значительно меньше, чем в самом начале. Вылетев в сквер и всполошив мамочек с колясками, я дёрнул в сторону автомойки, но заезжать не стал. Там бы меня легко накрыли. Я пропёр мимо банка, вылетел на Дзержинского, а оттуда, не сбавляя темпа, помчал в сторону Кузнецкого проспекта, а там — на мост. Сердце молотило на повышенных, работая в унисон с мотором машины.

Эх, тренировка сегодня, похоже, накрывалась медным тазом. Просвистев мимо спортзала, я выскочил на мост, свернул направо и пошёл на Черновку. Преследователей не было. Похоже, они выбрали другой маршрут. Ну что ж, это было бы неплохо. Значит, немного времени я выиграл.

Я подъехал к дому Розы, открыл ворота, загнал машину во двор. Решил, что ночевать сегодня буду здесь. Дом мне ещё не принадлежал, ещё нужно было ждать дофига. По закону только через полгода он мог стать моим официально, но ключи уже были у меня.

В доме царила безжизненная пустота. Время после ухода Розы, похоже, не сдвинулось ни на секунду. Было чувство, что оно замерло. Нет хозяйки, нет времени, нет ничего. Было холодно, промозгло. Пахло копотью. Повсюду лежал толстый слой пыли. Здесь поселился тлен.

— Ну что же, — громко сказал я. — Придётся запустить время. Время не может стоять на месте.

На сердце было тревожно. Эта погоня была совсем некстати. Похоже Сашко закусил, а это значит, наладить отношения будет не так легко, как это представлял себе Петя… Оказавшись здесь, в этом опустевшем и умирающем доме, спокойнее я не стал…

Подошёл к печке, открыл закопчённую чугунную дверку. Внутри всё было чисто. До болезни Роза не топила, погода стояла ещё тёплая. Я взял из стопки на полу старую газету, развернул, скомкал, засунул в топку. Положил сверху несколько щепок. Чиркнул спичкой. Она зажглась только с третьего раза. Газета схватилась, тая в быстро вспыхнувшем пламени, начала обжигать щепки. Те споро затрещали. Я добавил щепок потолще, а когда пламя начало крепнуть, бросил сверху пару небольших полешек. Печь задымила, пуская в комнату сизые угарные клубы дыма. Я подошёл к окну, из которого когда-то выпрыгивал в сад вместе с Кукушей. Отркрыл, впустил свежий воздух.

— Ничего, — сказал я вслух, — Протопим.

Я достал телефон. Сначала позвонил Пете, потом сообщил Чердынцеву, что нахожусь в Черновке. Поговорив с ними, снова вернулся к печке, ещё какое-то время занимался растопкой, усмиряя строптивицу. А когда дрова весело затрещали и огонь загудел в печи, бросил в топку совок угля, прикрыл окно и хотел протереть пыль, но показалось, что с улицы доносятся странные звуки.

Приоткрыл окно, выходящее на ворота. Точно. В калитку колотили.

Вряд ли меня кто-то мог выследить. Но решил быть осмотрительным. Параноить, так параноить. Я открыл створки окна, через которые мы когда-то убегали с Кукушей, выпрыгнул, прошёл по тому же маршруту, чтобы меня не было видно от калитки в щель между досок, и подобрался поближе. Из-за бани выглянул, подтянувшись на забор.

Перед калиткой стояли дед с бабкой. Дед стучал.

— Вам чего? — крикнул я.

— Открывай давай, — сердито бросил дед. — А ну, быстро, а то сейчас полицию вызовем.

Смотри какой серьёзный. Полицию нам сейчас точно не надо было. Я подошёл, отодвинул щеколду, открыл калитку. Впустил их во двор.

— Здрасьте, — кивнул я, разглядывая пожилых мужчину и женщину.

Им было около восьмидесяти.

— Ты кто такой? — хмуро спросил дед.

— Я Сергей. А вы кто?

— Ты кто такой Сергей, что здесь шастаешь?