Высшая Каста

– Уроды, – пробормотал чуд.

– Оборзевшие уроды, – уточнила его жена. – Отыгрываются на нас. Считают, что мы специально скрывали от них магию.

– Надеются, что Консул отдаст им всю планету.

– Придурки.

– Сталкивался с ними?

– Из-за Касты нам пришлось уехать из Барселоны, – рассказал Лебра.

– Недалеко ты уехал.

– Я здесь не задержусь.

– В Марсель заезжал?

– Нет, а что там?

– Заварушка была. Каста придавила одного из последних контрабандистов, которые работали во Франции. Пири Хамзи, слышал?

– Нет, я сразу подался к Маме Кали.

– Только не рассказывай ей, куда собираешься ехать дальше. На всякий случай.

– Это я уже понял, – вздохнул Лебра. – Сейчас никому нельзя доверять в полной мере. – Помолчал и мягко продолжил: – Спасибо, что помогли моему товарищу.

Намекая, что готов распрощаться.

Задерживать его никто не собирался. Но прежде, чем расстаться, чуды переглянулись и один из них негромко сказал:

– Если понадобится помощь, можешь на нас рассчитывать.

– А если найдёшь тихое место, где никто не слышал о Касте, – чиркни адресок, – рассмеялся второй.

приблизительно пять лет назад

Белый потолок.

Ровный и абсолютно белый потолок, каким он бывает в больницах.

«Я в больнице?»

Не похоже. Роже доводилось бывать в больницах: один раз загремел в муниципальную помойку для бедных и дважды побывал в военном госпитале. И он помнил, что в больницах всегда присутствует характерный запах: смесь лекарств и множества тел. Больницы сразу и без обиняков заявляют о себе. Здесь же царила свежесть, сдобренная лёгким, едва уловимым цветочным ароматом.

«Но где мне быть, как не в больнице?»

Последнее, что помнил Роже, – вспышка выстрела из гранатомёта. Крик сидевшего за рулём Жана: «Дерьмо!» Его отчаянная попытка уйти от удара. Взрыв. Затем, сквозь почти ушедшее сознание – трели автоматных очередей, боль от впивающихся в тело пуль. И мрак… Вот и получается, что быть он может только в больнице, но Роже смущало отсутствие боли, потому что боль – такой же признак больницы, как запах лекарств. Именно боль приводит в больницу, но сейчас её не было.

«Меня накачали наркотой?»

Сомнительно, потому что мыслил он ясно. А чувствовал себя великолепно. Тело переполняла сила, и Роже даже показалось, что он прибавил фунтов пять, а то и шесть. Именно показалось, потому что он по-прежнему не двигался. Даже глаза закрыл почти сразу, не желая показывать, что пришёл в себя.

«А вдруг я десять лет пролежал в коме?»

Тоже вряд ли. Во-первых, в этом случае он бы не ощущал такую силу в мышцах. Во-вторых, албанцы вряд ли бы позволили ему так долго оставаться живым. В-третьих, родственников у него не осталось, а значит, никто не смог бы остановить сотрудников больницы, пожелай они отключить аппарат и пустить оставшиеся органы на трансплантацию. Чистые органы молодого и крепкого мужчины – наркотики Роже давно не употреблял, а пил умеренно.

«Остаётся одно: я умер».

Как ни странно, мысль не напугала, наверное, потому что показалась вполне логичной в данных обстоятельствах, поэтому когда в палату вошёл высокий рыжеволосый крепыш с внимательными карими глазами, Роже встретил его неожиданной фразой:

– Ты не похож на апостола Петра.

В ответ – широкая улыбка и небрежное:

– А тебе в рай ход заказан.

– Тебе откуда знать? – огрызнулся Роже.

– Не «тебе», а «вам», – спокойно поправил его рыжеволосый.

– Я сам разберусь, как к тебе обращаться.

– Нет, решать буду я. – Тон остался прежним, небрежным, Роже не уловил угрозу, но неожиданно понял, что его собственная сила… закончилась. В одно мгновение. Не парализовало, нет, просто бурлящая внутри энергия исчезла, и Роже почувствовал себя так, словно действительно пролежал десять лет в коме. Ни руку поднять, ни даже пальцем пошевелить.

– Очнувшись, ты растерялся, немного испугался, но твоей реакцией стала агрессия, – размеренно продолжил рыжеволосый. – И это мне нравится. Твоя реакция показала, что я в тебе не ошибся. Но впредь ты будешь проявлять агрессию к кому угодно, но не ко мне. Мне ты будешь выказывать уважение. И не показное, какое ты выказывал своему большому боссу, а настоящее. Искренне. И называть меня будешь заурд. Ты понял?

Роже хлопнул ресницами, ни на что более сил у него не было. Но рыжего это не удовлетворило.

– Повтори.

Сила не вернулась, а значит, это было испытание. Незнакомец хотел посмотреть, сможет ли Роже прыгнуть выше головы по его приказу. Готов ли Роже стараться так, как не старался никогда в жизни? И это не было красным словцом, потому что Роже и в самом деле не мог пошевелить ни единым мускулом. Более того, любая попытка хоть что-то сделать отзывалась дикой болью во всём теле. Но ответить нужно. Ответить необходимо, потому что Роже понял, что в противном случае ему не жить.

– Хркхр…

Как же трудно, оказывается, говорить.

Рыжий поднял брови.

– Заурд, – прохрипел Роже.

– Я не расслышал.

– Заурд! – выкрикнул Роже и заорал от дикой боли. – Заурд!

– Очень хорошо.

А в следующее мгновение вернулись силы.

Как по волшебству.

Впрочем, может, происходящее и в самом деле было волшебством? Волшебством или чудом – ничем другим невозможно объяснить, почему он остался жив после взрыва и автоматного огня. Обычно албанцы ошибок не допускали. Кроме того, эта версия, несмотря на очевидную фантастичность, нравилась Роже намного больше, чем все предыдущие.

Всё дело в волшебстве.

– Встань и посмотри на себя.

Роже уже понял, что приказы рыжеволосого, даже высказанные небрежным тоном, следует исполнять мгновенно. Он откинул простыню, поднялся с кровати и подошёл к большому ростовому зеркалу. И с удивлением понял, что не ошибся: он и в самом деле прибавил минимум четыре фунта, а то и больше. Однако проявились они не в виде «пивного» животика или обвисших боков, а рельефными, приятными и взгляду, и движениям мышцами.