Высшая Каста

А в следующий момент стоящий у окна Карл поймал в карманное зеркальце солнечный луч и направил его на ногу Фила.

И вот тогда раздались крики. Полные ужаса и боли. А ещё – запах, ни на что не похожий запах масанского мяса, плавящегося под проклятым солнцем. Запах смерти.

Экзекуция продолжалась меньше минуты, что Грэму показалось часом, а Филу – вечностью. Затем Карл убрал зеркальце, а Игнатий вопросительно поднял брови.

– Дай слово, – отдышавшись, попросил Фил.

Сломался.

Грэм хотел предостеречь его, но едва он открыл рот, как стоящий за спиной Александр воткнул в него кляп, и оставалось только слушать жалкую мольбу Фила:

– Дай слово, что если я отвечу на все вопросы, ты просто снесёшь мне голову.

Да, быстрая смерть куда лучше того мучительного кошмара, который обещает «купание в лучах славы».

«Интересно, сдержат ли чуды слово? Скорее всего сдержат, рыцари щепетильны в вопросах чести и не станут мараться мелким обманом. Фил умрёт легко…»

И Грэм стал слушать, как его друг покупает себе лёгкую смерть, подробно отвечая на вопросы рыжеволосого здоровяка. Знал Фил не очень много, но рыцарь оказался прав – многое его не интересовало. Да и вопросов оказалось мало, шесть или семь, после чего чуд отошёл в сторону, а его напарник ловким ударом снёс Филу голову.

/ / /

– Может, следовало оставить его в живых? – спросил Бессмертный, угрюмо разглядывая обезглавленное тело Фила.

– Мы пообещали ему лёгкую смерть, – ровным, почти равнодушным тоном ответил Игнатий.

– Вы всегда держите слово?

– Да. – Очень сухо.

– Даже данное вампирам?

– Кому угодно.

– А имело смысл с ним договариваться?

– Мы не хотели затягивать допрос.

– Он бы всё рассказал.

– Мы не хотели затягивать допрос, – повторил Игнатий, удивляясь тому, что чел не понимает такой простой вещи: они не хотели пытать кровососа больше, чем необходимо. Мучения вампира не доставляли рыцарям удовольствия. Они не палачи, а воины, они умеют вытаскивать из пленных нужную информацию, но не ради собственного удовольствия.

– Вы уверены, что он сказал правду?

– Уверены. – Игнатий выдержал короткую паузу и прежде, чем Бессмертный задал следующий вопрос, поинтересовался: – Чем ты недоволен?

– Казнь двух вампиров выглядела бы более эффектно.

Несколько мгновений чуд молчал, обдумывая слова чела и тщательно проглатывая рвущиеся изнутри ругательства, после чего с прежним спокойствием ответил:

– Во-первых, эффект зависит от того, как преподнести действие. Во-вторых, один прикуёт к себе всё внимание. А затягивать экзекуцию не следует.

– Ладно, теперь уж всё равно ничего не изменишь. – Бессмертный посмотрел на стоящего в углу Грэма, вновь парализованного, поскольку после допроса Фила чуды подготовили его к казни, и протянул: – Я говорил с Марком.

Он не обещал чуду, что тот будет присутствовать при разговоре, но понимал, что Игнатий этого хотел, поэтому сообщение прозвучало с лёгким вызовом.

– И что сказал Марк? – хладнокровно поинтересовался де Кес.

– Отрицает.

– Я не удивлён.

– А я уверен, что это он организовал рейд!

– Но ни он, ни его масаны в нападении не участвовали.

– Это важно? – мрачно осведомился Бессмертный.

И стало ясно, что он не столько спрашивает, сколько советуется. Его интересовало не личное мнение Игнатия, а то, как происходящее рассмотрит Ярга, который сейчас возглавляет Тайный Город, называя себя Консулом. Разумеется, никто не сможет со стопроцентной уверенностью сказать, как он себя поведёт, но де Кес мог предположить это с большей точностью, чем Бессмертный.

– Консулу важно, кто напал, – подтвердил Игнатий. – Пока ситуация такая: Марк сорвался на твоего бойца и высушил его, ты жёстко расплатился. Он затих. Счёт один-один. Если мы не сможем доказать, что за нападением на замок стоит Марк… а мы не сможем этого доказать, потому что, инструктируя бойцов, Сэмми не упоминал его имени… то напав на Луминара ты выставишь себя агрессором.

– Ничего, я потерплю, – попытался пошутить Бессмертный. – Лучше выставить себя агрессором, чем трупом.

– Трупом тебя сделает Консул, потому что на вампиров у него тоже есть планы.

Да, Ярге нужны и те и другие. Но те люто ненавидели других, и наоборот, и если выпустить ситуацию из-под контроля, начнётся дикая резня, поэтому Ярга жестоко карал и тех и других за малейшее неповиновение.

Бессмертный вздохнул.

Де Кес, который прекрасно понял, какие чувства обуревают лидера Касты, помолчал, после чего почти дружески продолжил:

– Ты пойми: в Тайном Городе к масанам относятся ещё хуже, чем ты думаешь. Мы с ними тысячи лет воюем и многих на этой войне потеряли. Но есть правила…

– Марк действует без правил. Ты же тоже понимаешь, что это он.

– Понимаю, – не стал отрицать Игнатий. – Но если ты хочешь ответить – придумай подлянку, в которой не будешь участвовать. Сыграй так же, как он.

– Слишком много правил.

– Консул – это власть, а власть – это правила. Консул устанавливает правила и все им следуют, в том числе – сам Консул.

– Неужели?

– Да, чел, именно так, – очень твёрдо и неожиданно жёстко произнёс рыцарь. – Именно в этом заключается сакральность власти – в умении соблюдать собственные правила. Если власть плюёт на законы, которые она даёт, подданные будут плевать на них с той же радостью. Потому что, чел, рыба гниёт с головы. Консул, в отличие от тебя, это понимает, поэтому разбираясь в произошедшем, он будет искать не любимчиков, а виноватых. И виноватому крепко достанется.

/ / /

Не очень долго, но мучительно больно – так описывали казнь, которую придумали для мятежных вампиров навы, назвав её «Искупать в лучах славы». Перед рассветом парализованных кровососов выставляли на открытое пространство – на поле, поляну или плоскую крышу – и оставляли ждать последнего в их жизни восхода солнца. Наблюдая за тем, как смертоносные лучи постепенно очищают деревянные колья от насаженных на них тел. Смерть наступала довольно быстро, но из-за кошмарных мучений масанам казалось, что казнь длится вечно.