When the Mirror Cracks

– Мне все-таки становится лучше, – задумчиво произнес он, когда Джейсон, поборов минутный порыв, выпутался из его объятий. – Галлюцинации все реже. И со страхом бороться немного проще.

– Это хорошо, – отозвался Тодд, включая ночной свет и усаживаясь напротив. – Ты нашел, во что верить?

– У меня всегда есть во что верить, – ответил Дик. – Нужно было только встряхнуть мне мозги, чтобы я начал в это верить. А ты с этим неплохо справился.

– Нужно было всего-то бросить тебя на один вечер, чтобы ты дошел до неадекватного состояния и расцарапал себе шею, – самодовольно хмыкнул Джейсон.

– А потом вытащить меня из этого состояния, – напомнил Грейсон. – Я говорил вам всем кучу гадостей, но вы все равно остались рядом. Каждый по-своему. И не дали мне сдаться. Как тут в вас не поверить?

– Только в нас и стоит верить, – согласился Тодд. – Я только одного понять не могу.

– Чего?

– Зачем ты шею себе разодрал? – поинтересовался Джейсон, не особо надеясь на ответ.

– Из-за галлюцинаций. И воспоминаний. Я сидел на цепи, – неожиданно легко признался Дик.

– Что?

– День на третий меня посадили на цепь, – Грейсон опустил голову, погружаясь в воспоминания. – Ошейник, все дела. Я дрался, пока мог, вот меня и решили ограничить.

– И получилось? – спросил Тодд.

– Думаешь, я сдался бы просто так? – немного обижено отозвался брат. – Нет уж. Я был слишком буйным пленником, пока еще мог соображать.

– Поэтому получил кнутом?

– Я не помню, как меня били кнутом, – медленно проговорил Дик.

– А электричеством он тебя не пытался приструнить? – не унимался Джейсон, радуясь тому, что старшего наконец-то удалось развести на разговор.

– Нет. Вроде бы, – ответил Грейсон. – Ему очень нравилось бить меня. И унижать.

– Дик, – вопрос слишком давно вертелся на языке, но задать его Тодд решился только сейчас. – Они не… не трогали тебя?

– Я не помню, чтобы меня насиловали, Джей, – тихо проговорил Дик. – А если такое и было, то я не хочу вспоминать. На самом деле я не помню очень многого. Видимо из-за наркотика. Иногда во сне бывают вспышки, но лучше бы их не было, потому что я словно заново все переживаю. И с чего ты вообще решил, что меня могли изнасиловать?

– Один уже пытался, – напомнил Джейсон. – И тогда ты был под моим присмотром. Кто знает, что могло взбрести в голову Ника, пока он чувствовал себя безнаказанным?

– Пытаешься понять, насколько сильно мне сломали мозги? – догадался Грейсон.

– И это тоже.

– Сильно, Джей. Очень сильно, – брат мотнул головой и задумчиво поскреб бороду. – Он смог заставить меня напасть на тебя. Он сделал так, что я забыл и себя, и вас. И я все еще боюсь его.

– Не бойся, – Тодд улыбнулся. – Я смогу за тебя постоять.

«Я разорву его на куски, – мысленно дополнил он. – Сотру с лица земли, чтобы тебе некого было бояться».

«Лучше тебе не знать, Джей, – вертелось в голове у Дика. – Тебе действительно лучше не знать, что он со мной делал. Ты итак хочешь отомстить, но если ты узнаешь – я потеряю тебя».

– Давай посмотрим что-нибудь? – предложил Грейсон, когда понял, что молчание затянулось.

– Кто выбирает? – оживился Джейсон.

– Давай ты, – Дик улыбнулся. – Я полностью доверяю тебе.

Тодд усмехнулся и потянулся за пультом. Спать все равно не хотелось, но остаток ночи можно было провести очень даже неплохо.

Непрерывный стук пальцев по крышке стола начинал раздражать. Как и многое в последнее время. Ник бросил недовольный взгляд на пересеченное шрамом лицо своего собеседника, но все же сдержался и промолчал. Сейчас было не время кусать руку, которая кормит. Дела Эдриана шли отвратительно, а Том, у которого неожиданно проснулись отцовские чувства, требовал результатов.

– Твои люди – имбецилы, Ник, – наконец, прошипел Хоуп. – Если они уже месяц не могут найти обычного мальчишку. Теперь я не удивлен тому, что ты так долго провозился с Красным Колпаком.

– Тем не менее, Джейсон исчез с радаров, – пробурчал Эдриан. – Уже месяц его не замечали.

– Только потому, что ты занялся этим лично, – ответил Том. – Теперь я хочу, чтобы ты лично занялся поисками моего сына. Притащи сопляка сюда. И без глупостей, как в последний раз.

– Разумеется, – процедил Ник.

В конце концов, Хоуп не сказал, что сопляка нельзя проучить.

За прошедшую неделю Джейсон привык ко многому. Привык просыпаться по ночам из-за того, что старший брат пытался забраться на него. Привык к тому, что Дик постоянно пытается прикоснуться или схватиться. Привык уговаривать Грейсона есть.

Пожалуй, Тодд не смог привыкнуть только к виду Дика, все тело которого сводило судорогами и которого нужно было долго держать в руках, помогая прийти в чувство. В такие моменты Джейсон чувствовал себя беспомощным и бесполезным, а брат, приходя в себя, рассеяно улыбался и тихо благодарил. И потом долго молчал, пытаясь что-то рассортировать у себя в голове.

Джейсон ко многому привык и со многим смирился. Но бывали и исключения.

– Грейсон! Тебе голову сейчас открутить или как?

– Совершенно не понимаю, о чем ты, – уже догадываясь, что именно не устраивает брата, отозвался Дик, делая вид, что полностью поглощен чтением.

– Ты задрал таскать мои вещи! – продолжал возмущаться Тодд, потрясая в воздухе зажатой в кулаке футболкой. – И ладно бы ты их просто таскал. Так ты… так. Ты и сейчас в моей рубашке?

– Это твоя? – притворно удивился Грейсон все же убирая книгу. – У меня похожая есть, наверно, я перепутал.

– Перепутал? – Джейсон на мгновение даже задохнулся. – Да она же тебе велика. Как можно было перепутать?

– Моя мне тоже велика.

– Ладно, – прорычал младший брат. – Допустим. Я мог бы сделать вид, что ничего не замечаю. Но вот это что?

Тодд сунул ему практически в лицо футболку, на которой красовалось довольно большое желто-коричневое пятно, ощутимо пахнущее заживляющей мазью.

– Подстава, – не сдержался Дик.

– Подстава? – переспросил Джейсон. – Это пятно, Птичка. На моей, между прочим, любимой футболке. И оно теперь не отстирается.