Языки современной поэзии

В. Г. Костомаров видит в современной речевой моде на перебор вариантов слова и карнавальное языковое поведение, и пренебрежение нормой, и демонстративное «нежелание разбираться, как правильно, а как ошибочно», и «вполне законный индикатор времени шатких норм, сосуществования вариантов или их исторической смены» (Костомаров, 1999: 11).

Формы именительного падежа множественного числа с ударной флексией – аво многих случаях социально маркированы либо как просторечные (шофер а, волос а, ворох а),либо как профессиональные срок а, вызов а, взвод а, торт а, суп а, трос а, прииск а, крем а).Но в стихотворении один и тот же субъект речи употребляет разные акцентологические варианты слов, осуществляя тенденцию языка не только к стилистическому, но и к семантическому различению вариантов: конд укторыпросят, а кондуктор авелят, шофёрыбыстро повезут до метро, а шофер ауйдут, забыв про пассажиров. Значит, ударной флексией – амогут быть маркированы не только социальные и профессиональные свойства субъектов речи, но и личностные характеристики объектов номинации — наличие у них ответственности, доброжелательности, может быть, хорошего и плохого настроения.

Пассажиры, оказавшиеся у моста в стихотворении Левина, забыты ш офероми размышляют о том, в какой действительности они оказались, как ее следует назвать. Причем у м остаони заплачут, а у мост азасмеются.

В стихотворении содержится не только противопоставление акцентно-грамматических форм. Устранение оппозиции «норма — не норма» мотивировано готовностью субъекта высказывания (от имени пассажиров) соответствовать ситуации: стихи изображают речевое приспособление к этой ситуации — ради достижения нужной цели (в данном случае движения): А кондуктор ам оплотим.

Эти строчки являются убедительным подтверждением тезиса о социально обусловленной языковой мимикрии:

Люди говорят так, чтобы не вступать в конфликт с социальной средой (соответствовать принципу «спасительной мимикрии»).

(Степанов, 2004: 94)

Грамотный человек чувствует, где как уместнее говорить. А может быть, здесь, наоборот, изображается растерянность, психологически обусловленная противоречивыми ощущениями своего превосходства и зависимости.

Возможно, в этом стихотворении представлена архетипическая метафора жизнь — путь.

Александр Левин много экспериментирует и со словообразованием. Некоторые примеры уже рассматривались в связи с грамматическими преобразованиями (а я такой всего боец).Проанализируем стихотворение, в котором часть имени собственного становится автономной и преобразуется в концепт, выражающий идею превосходства одних людей над другими:

СТИШИЕ ОЧЕНЬ ДЛИННОЕ Ов не любит Ева, но уважает. Ечко не уважает Енко, но боится. Зян не боится Янца, но что-то в нем такое чувствует. Ман считает Зона гадом, но молчит. Оглы не верит Заде, но вынужден терпеть. Дзе как увидит Швили, весь аж синеет. Тяну как услышит, что Оцу идёт, весь аж бледнеет. Авичус чуть не зарезал Айтиса, но их разняли. Оев чуть не убил Аева, но Ыев его унял. Если Ыев сейчас же не уймет остальных, Бог знает чем всё это может кончиться! [479]

479

Левин, 2007: 265.

Александр Левин пишет об этом стихотворении так:

Основная мысль этого текста, как я ее для себя формулирую, такова: СССР распался, а внутри каждого из новых государств люди так же не ладят друг с другом, как раньше не ладили с людьми из других республик. А то и хуже. То есть вместо межнациональной розни на первый план вылезла внутринациональная… И если Ыев… Короче, форменное «предчувствие гражданской войны»… [480]

Автономные аффиксы здесь не просто превращаются в самостоятельные слова (лексикализуются), а становятся гиперонимами (Николина, 1998) [481] , аффиксальные части слов пишутся с заглавных букв. При этом каждый обрывок имени является одновременно и собственным именем, и нарицательным, личные имена вытесняются индексами родового происхождения. Смысл стихотворения оказывается выраженным на уровне словообразования. Ненависть между представителями разных родов внутри одной национальности ведет к деградации культуры:

480

В письме к Л. В. Зубовой.

481

В классической поэзии аффиксальная часть фамилии тоже употреблялась автономно, но не как гипероним, а как знак умолчания — например, у Пушкина в «Дневнике Онегина»: Боитесь вы графини — овой? — / Сказала им Элиза К. — / Да, — возразил NN суровый, — / Боимся мы графини — овой,/ Как вы боитесь паука. — Пушкин, 1978-а: 454.

в архаическом сознании индивид был только экземпляром рода <…> И, в соответствии с этим, у всех было только однонастоящее имя — имя рода, или же известный корень, лежащий в основе всех дериватов от него.

(Флоренский, 2006: 179)

Концептуализация словообразовательных и грамматических значений, представленная автономными аффиксами, ярко выражена и в таком тексте:

Все аемыеи яемые всем ающими яющим: «Что вы щиплетесь, что вы колетесь! как вам не ай и яй!» Все ающиеи яющие всем аемыми яемым: «А вы двигайтесь, двигайтесь! Ишь, лентяи-яи!» Все ущиесяи юшиеся всем ащимсяи ящимся: «Что вы акаете? Что вы якаете, как москвичи?» Все ащиесяи ящиеся всем ущимсяи ющимся: «А вы не мычите, не брюзжите и отстаньте-яньте!» Все ательные-ятельные всем ованным-ёванным: «Почто ругаетесь матерно в общественных местах?» А каждый ованный-ёванный каждого ательного-ятельного к маме евонной лично и недвусмысленно! Блаженны инныеи янные,ибо их есть царствие небесное. Блаженны авливаемые-овываемые,ибо их есть не пора ещё. Блаженны ующиеся-ающиеся,ибо их есть нихт вас нах послать унд вас нах пойтить. Дважды блаженны айшие и ейшие,ибо их есть у нас, а нас есть у них! («Все аемые и яемые…» [482] )

482

Левин, 2007: 78–79.

Фрагмент из этого стихотворения приводит К. Э. Штайн с комментарием:

Так, используя в качестве подлежащих только суффиксы и окончания прилагательных и причастий, получают некие не-идентифицируемые объекты, обладающие двойной семантикой: семантикой непосредственных звучаний и семантикой подразумеваемых слов, в которых эти элементы используются. <…> Формообразовательные элементы — суффиксы причастий — создают значимое отношение актива и пассива, противопоставление активных и пассивных субъектов держится на сближении их в общей неудовлетворенности друг другом, взаимной вражде, текст «прорезают» ономатопы ай-яйсо значением ‘укоризны’, ‘неодобрения’, они отслаиваются не только от маргинальных элементов (аемые, яемые, ающим, яющим), но и от слов двиг айтесь, лент яи, составляя с собственно ономатопами ай, яйодну гармоническую вертикаль.

(Штайн, 1996: 105) [483]

483

Подчеркнуто (выделено полужирным — прим. верст.) К. Э. Штайн.

Обратим внимание на то, что игра с грамматическим активом и пассивом представлена в стилистике и фразеологии библейского языка — с включением элементов иных религий ( Блаженны инные и янные) [484] , с вкраплениями немецкого языка, внутри которого автор переходит на современный полуматерный жаргон, обыгрывая межъязыковую омонимию слова их, вас (ибо их есть / нихт вас них послать унд вас нах пойтить),социальное просторечие (пойтить).Такое смешение стилей и языков значительно усиливает обобщающий смысл поэтических неологизмов.

484

Комментарий А. Левина в письме к Л. В. Зубовой: «Я бы уточнил: в этом тексте не вся игра построена на библейской стилистике, но только его завершающая часть. Это как бы уже другая песня пошла, она отличается от первой не только стилистически, но и метрически, а также выделена визуально. Видимо, аффиксы пошли уж совсем длинные, потребовали для себя другой ритмики и совершенно иной стилистики».

В этом тексте примечательно и удлинение автономных аффиксов ( Блаженны авливаемые-овываемые).Фонетическим обликом с труднопроизносимым повтором похожих, но не одинаковых слогов, содержащих согласный [в], Левин усиливает изобразительность давления, которое претерпевают жертвы активных действий.

В поэзии Левина встречается немало текстов с игровым и в то же время смысловым нарушением линейной последовательности предложения, словосочетания, морфем в слове. Таково, например, следующее стихотворение:

АПОЛЛОН СОЮЗНЫЙ Я матый лох,бегущий краем света. Я натый мохв фундаментах домов, в которых жил тот ликий солнцембог всех рявых куд,всех слов потенциальных, лысеющий в стараниях, однако не слишком чтобы лепых и приличных, — о закудрявливаньи лысых и убогих, и тех, которым пофигу прислали из всех иных краев трудолюбивых, но не центричных логосоми солнцем, — о загибании волосьев и колосьев полозьев и поленьев, и вареньев, не о раскручивании — о разгибайстве, о производстве из какого сора пушистого такого кифаредства. Но ликий солнцем,в битвах растолстевший, увы, он не живет теперь в домах, где я фундаментом ментальнымпроживаю (центристом логосаи мелорадикалом) доставшийся в наследство материал. Тучегонителем он скрыт до основанья, он срыт во тьме (и там же спит и ест), в гонимых тучах он нашел приют, мой ликий солнцем,мой союзный ойла, мой бывший,но отставленный стремист. И нет его в устройстве зданья мира, (там правит слово пьяный винокрад о треснувший асфальт в словоподтеках), где я как матый лохза каждый звук плачу наличной кровью и усмешкой, но счет свой, обязательный к оплате, я, мирный любочади сидидом, Орфей, необязательный к прочтенью, не предъявлю ни демосу, ни Зевсу [485] .

485

Левин, 2001: 68.

Заглавие стихотворения указывает на совместный космический полет русских и американцев «Союз» — «Аполлон» в июле 1975 года и на парадоксальную ассоциативную связь Аполлона, предводителя муз, с Союзом писателей (в тексте есть выражение мой союзный ойла,отсылающее к персонажу повести А. и Б. Стругацких «Хромая судьба» Ойло Союзное [486] , члену Союза писателей).

Названием космической программы у Левина задана интенция разнообразных перемещений: в этом полете космонавты переходили из одного корабля в другой. Все это стихотворение пронизано метатезами и верланами [487] . Ими преобразованы такие слова, как лохматый, мохнатый, кудрявый, логоцентричный, солнцеликий, фундаментальный, экстремист, мирозданье, чадолюб, домосед.

486

Б. Стругацкий так ответил на вопрос читателя о происхождении имени персонажа: «… лет тридцать назад мы с АН в одном из магазинов курортного поселка Комарове увидели на витрине это название. У нас оно выглядело так: „Ойло союзное“, рубль с чем-то килограмм. Мы восхитились и занесли эту драгоценную находку в свой рабочий дневник. Потом на протяжении многих лет мы (в минуты веселья) называли друг друга (и близких знакомых) „ойло союзное“, а в начале 80-х вставили этот роскошный термин в роман. Кстати, довольно вкусная штука — для тех, кто любит восточные сладости» (Стругацкий, 2000).

В повести «Хромая судьба» прозвище часто сопровождается притяжательными местоимениями, например: Каков Скоробогатов, Ойло мое Союзное!(Стругацкие, 1986: 51); Петенька Скоробогатов, Ойло наше союзное, промахнулся на ступеньках(Стругацкие, 1986: 63).

487

В терминах риторики метатеза— перестановка звуков (букв) в слове, верлан —обмен разных слов своими фрагментами.