За последним вздохом

– Что тебе говорила банши?
– прошелестел он.

– Предлагала перейти на сторону Сильваны и отомстить, - четко и ровно ответил Кольтира. Ничего полезного он сообщить не мог, внимание столь высокопоставленной персоны Плети было ему непривычно, но он не собирался показывать растерянность.

– Что ты ей ответил?

– Что в Плети мы стали сильнее, - отозвался Кольтира быстрее, чем успел подумать, что сказать в ответ. Он был готов поклясться, что архилич как-то воздействует на него магией, заставляя отвечать и говорить правду, но возмущаться было бы бессмысленно. Наверняка Король Мертвых дал ему такие полномочия.

Кел’Тузад удовлетворенно кивнул, но не отцепился, а продолжил пристально вглядываться Кольтире в глаза или сразу под череп.

– Почему же тогда ты носишь эльфийский доспех? Ностальгируешь по Квель’Таласу, который мы разорили?

– А ты вырядил свои кости в фиолетовые тряпки, потому что ностальгируешь по Кирин-Тору, из которого тебя выпнули?
– огрызнулся Кольтира.

И тут же оказался на земле, скрючившись от пронзившей тело боли. Он думал, что после смерти уже не ощутит ее настолько сильно. Архилич, искусный в темной магии и впитавший для своего воскрешения часть силы Солнечного Колодца, даже немертвого мог замучить. Гад. Сам же своими чарами заставил его говорить правду, и сам же не делал секрета из своего кирин-торского прошлого. А они там все в фиолетовом ходят, это официальный цвет чародейского ордена. Кольтира стиснул зубы, мысленно награждая архилича нелестными эпитетами на талассийском и всеобщем.

– Встать, - приказал Кел’Тузад, как только действие его чар прекратилось.

“Теперь ты веришь, что в последнее время он сам нарывается?” - донесся до Кольтиры голос Орбаза, стоящего за его спиной: Тассариану, наверное, снова старался глаза раскрыть. А Кел’Тузад тем временем продолжил допрос.

– Кого ты любишь?
– ошарашил он Кольтиру.

– Чего?
– удивился тот поначалу. У них тут безжалостная армия Плети или собрание секретничающих подростков? Кел’Тузаду так понравилась шуточка Орбаза про признание перед банши? Тоже посмеяться надумал над эльфом? Кольтира взъярился и прорычал: - Тебя, колдун. Ночами мечтаю полапать твои желтые кости и…

Кел’Тузад снова воздействовал на него какими-то чарами. Кольтира не мог пошевелиться или продолжить говорить, пока тот не повторил свой вопрос.

– Отвечай. Кого ты любишь?

– Никого, - отозвался Кольтира. А кого бы он любил, если отца и брата больше нет? Он хотел снова надерзить Кел’Тузаду, но тот контролировал его своей некромантской магией, вынуждая подчиняться.

– Кто любит тебя?
– продолжал тот. Архилич парил в воздухе, слегка покачиваясь, из-за чего блеклые сине-фиолетовые огни его глаз постоянно двигались, будто гипнотизировали.

– Никто.

Некому его любить, все мертвы, а с дедом они не успели стать настоящей семьей. Да и не может быть семьи у рыцаря смерти, воина Плети. Дед сам пожелал ему упокоиться поскорее, и при встрече наверняка попытался бы помочь в этом собственноручно.

– Что ты любишь?

– Когда льется кровь. Когда есть кого убивать. Когда они чувствуют страх, - последнего пункта Кольтира за собой не замечал, но почему-то вырвалось.
– Когда ко мне никто не лезет с тупыми вопросами.

Кел’Тузад, наверно, решил, что его чары ослабли, поэтому усилил их воздействие. Кольтира с трудом понимал, что происходит.

– Кому служишь?

– Королю Мертвых. Королю Артасу. Плети.

По пылающему магией черепу архилича невозможно было понять, о чем тот думает. Кольтире вдруг показалось, что тот собирается его убить за дерзость или просто как неблагонадежного. Но, погипнотизировов его взглядом еще несколько мгновений, Кел’Тузад развернулся и улетел. Наверно счел, что сейчас воинов у Плети слишком мало, чтобы их уничтожать без достаточных оснований.

Кольтира проводил архилича полным ненависти взглядом. Унизительный допрос, да еще и публичный. Противостоять темной магии некроманта, тем более, такого, с силой Солнечного Колодца, вряд ли сумеет кто-то из немертвых. Проверка лояльности - это понятно, особенно сейчас, когда нежить переходит то на службу демонов, то под командование Сильваны. Но почему же контрольные вопросы столь нелепы, что выглядят насмешкой?

А еще проклятый Кел’Тузад заставил его корячиться на земле прямо на глазах у короля Артаса! Артас его не замечал - а с чего бы вдруг ему обращать внимание на какого-то слабака, - но Кольтира надеялся со временем стать сильнее и заслужить его благосклонность. И ему вовсе не нужно было, чтобы король запомнил его вот таким, ни на что не способным!

Под руководством Кел’Тузада некроманты поднимали воинов Плети, павших в битве с банши, и наблюдать за ними было неинтересно. Все равно Кольтира слишком мало разбирался в магии, чтобы чему-то научиться, глядя на их действия. Он отвернулся, чтобы снова попробовать отыскать лошадь, и напоролся на внимательный взгляд Тассариана. Кольтира старался не афишировать, что снова способен думать о чем-то большем, чем выполнение приказа, чтобы избежать объяснений и необходимости вслух признавать, что ему нужна помощь Тассариана. Но странностей и изменений в его поведении становилось все больше, и тот начал это замечать. Не без помощи Орбаза, чтоб его тролль-шаман на зелья пустил!

“Чего пялишься?!” - хотелось рявкнуть Кольтире, но он, разумеется, промолчал. Ссориться с Тассарианом нельзя.

Некроманты закончили с ритуалами, и войско двинулось на север, к берегу. По пути они миновали Брилл - теперь город был полупустым, многие немертвые присоединились к демонам. Кольтира отобрал у какого-то бывшего человека другую лошадь-скелет, а потом поспешил к кузнецу. Ему повезло, что тот остался верен Королю Мертвых и не сбежал в столицу. Оружие и доспех были закончены. Удачно. Никто не знал, что ждало армию короля Артаса в Нордсколе, а из-за всех этих предательств Тассариан и, следовательно, Кольтира, как и ряд других воинов Плети, которые должны были остаться здесь, теперь отправлялись с ним.

Тащить большой мешок с саронитовыми латами с собой было бессмысленно, так что Кольтира переоделся тут же, в кузнице. Кузнец - истлевший почти до костей мертвец в стальном нагруднике с эмблемой Плети, - помог ему затянуть ремни, подгоняя доспех по размеру.

Сколько он ни объяснял этому желтоглазому подгнивающему типу, что хочет получить в результате, тот сковал ему стандартное боевое облачение рыцарей смерти. Шлем оказался без прорезей для ушей и без специальных «карманов» для них же. Первые нужны в разведке, вторые - в ближнем бою, но теперь придется пока ходить в старом шлеме, а этот где-то в Нордсколе перековывать. Хорошо, что там саронита достаточно. Наплечники были огромными. Не настолько, чтобы перекрыть обзор или мешать поднять руку, но все равно подвижность меньше, а при атаке сверху, с дерева - лишний объем и лишняя тяжесть. Хотя какие атаки с дерева при таком-то весе саронитовой брони?

Остальные части доспеха и оружие Кольтиру устроили. Большинство рыцарей смерти ходили либо с двуручными топорами и секирами либо сражались огромными мечами с широким лезвием - как Тассариан, например. “Тесак для шинковки поганищ” - так мысленно называл его Кольтира. Перед тем, как заказать клинок для себя, Кольтира попробовал управляться с мечом лейтенанта, когда тот отдавал ему его на заточку. Все было не так неудобно, как выглядело, но лезвие нередко закручивалось при ударе, а обманный прием с ним и вовсе невозможно было произвести. Поэтому Кольтира потребовал сковать ему несколько более узкий клинок.

Получилось то, что нужно. Веса Кольтира толком не чувствовал, хоть и мог приблизительно определить на глаз. Длинная тяжелая рукоять с навершием в форме четырех скалящихся в разные стороны черепов теперь по-настоящему уравновешивала клинок, и орудовать им можно было с большей точностью. Сейчас, когда Кольтира был облачен в тяжелый доспех, орудовать саронитовым клинком стало еще проще. Силы у немертвых много, но инерцию никто не отменял. Если не утяжелить тело доспехом, то после взмаха и, тем более, отраженного удара попросту потеряешь равновесие и упадешь. Саронитовые сапоги с шипами будут меньше скользить по земле и по залитому кровью камню - тоже крайне важно в бою.