За последним вздохом

Кольтира подошел к борту и уставился на волны. Солнце, отражаясь от поверхности моря, сияло холодным серебристым светом. Сквозь толщу воды виднелись блестящие спины рыб. Тишина нарушалась только плеском. Эта мирная картина вызывала у Кольтиры какой-то отклик, но он никак не мог понять, какой именно. То ли умиротворение, то ли тоску, то ли желание нарушить спокойствие какой-нибудь выходкой или хотя бы просто убийством какого-нибудь вурдалака.

Он прошел вперед, к носу корабля, и, оказавшись около переборки своей каюты, услышал недовольный возглас Тассариана.

– Да не трахаюсь я с ним!

Кольтира усмехнулся. Похоже, не его одного достали эти разговоры. Ну, лейтенанту по их человеческим порядкам, по крайней мере, не так оскорбительно это слушать.

– Да знаю я, - Орбаз ответил тише, но для эльфийского слуха тонкая деревянная преграда была несущественной.

– А чего тогда?
– бурчание Тассариана.

– Заметил, как эльф бесится, когда об этом говорят?

– Тут любой бы бесился.

Кольтира прислушивался к их разговору не только из любопытства и необходимости знать, какую интригу плетет Орбаз. Рыцари смерти не были любителями трепаться о пустяках, говорили мало, поэтому Кольтира предпочитал пользоваться каждой возможностью запоминать правильные интонации и произношение всеобщего. Люди смеялись над его талассийским акцентом. Уверяли, что он говорит, растягивая гласные, будто соблазняет.

Вряд ли это было правдой: голоса-то у рыцарей смерти все звучали резко и гулко, и воспринимать их так невозможно. Или уж очень буйное воображение надо иметь. Люди просто хотели сказать ему гадость, и хоть они и стали нежитью, но привычки и излюбленные темы оскорблений во многом остались прежними. Кольтира злился, твердил себе, что незачем обращать на них внимание, но старался подражать выговору людей. Речь Тассариана и Орбаза звучала иначе, чем у него, и те бывшие Мстители, кто много лет жил в Даларане, тоже говорили без акцента.

– Нее, у эльфов это нормально. Ему конкретно ты не нравишься, - с нажимом произнес Орбаз после короткой паузы.

– Да? А по-моему, Кольтиру просто достали этой темой.

Судя по интонациям, Тассариан не был особо заинтересован разговором. Он еще параллельно чем-то занимался: зашуршала бумага, потом раздался тихий стук, словно что-то твердое положили на пол или на ящик-стол. Наводил порядок после урока, наверно.

– Однако ему есть за что тебя ненавидеть, - не унимался Орбаз.
– Ты убил его.

– И сделал сильнее, - возразил Тассариан.

– Но по сравнению с остальными он слабак. Вспомни, сколько у него тут было проблем, когда об него не вытер ноги только ленивый. Да и сейчас… Причина этому - ты, Тассариан. Он винит тебя в этом хотя бы отчасти. Он ненавидит тебя.

Кольтира помнил, как умирая, жаждал отомстить Тассариану за превращение в нежить. Но тот действительно сделал его сильнее. Кольтира был перерожден для новой, лучшей жизни, имеющей цель и смысл - служение Плети, королю Артасу и Королю Мертвых. Останься он жив, то никогда не смог бы сравниться мастерством и силой с Тассарианом. Теперь, не раз увидев, на что тот способен, Кольтира понимал это ясно. Зато, став немертвым, Кольтира получил шанс и собирался воспользоваться им.

Тассариан в магии разбирался плохо, но Кольтира собирался выучиться у него всему, что тот может ему дать. А еще лейтенант очень хорошо обращался с мечом - лучше, чем более привычный к луку Кольтира. Люди мало живут, так что вряд ли у Тассариана это знания и опыт, которые можно передать, тут дело в таланте. Но все равно отказываться от его предложения потренироваться было бы глупо. Надо использовать все возможности стать сильнее.

Кольтира бросил взгляд вперед, на виднеющиеся на горизонте серые паруса кораблей Плети. На одном из них король Артас…

– По-моему, ты не прав, - помолчав, медленно произнес там, за переборкой, Тассариан.
– Я не позволил произойти с ним ничему непоправимому.

– Он же эльф, а они твари гордые. Его любая мелочь бесит, историю с кишками Гниляка вспомни, хотя бы. На тебя он смотрит с ненавистью, - настаивал Орбаз.
– И к Сильване и ее предателям он едва не перебежал.

– Кел’Тузад проверял его, - мгновенно отверг эту инсинуацию лейтенант.

– Проверял, но наскоро. Он не спросил, нет ли у эльфа сомнений в правильности выбора. Не спросил прямо, принял ли он предложение банши. И какого черта он вообще сразу не убил эту девку. Эльфийскую девку, - услышав слова Орбаза, Кольтира стиснул в руке рукоять меча, представляя, как перерезает ему исторгающее идиотские подозрения горло. А Орбаз продолжал, стараясь говорить как можно убедительнее: - Ты учишь его опасным умениям. Как бы он не обратил их против тебя, Тассариан.

Тот промолчал. Орбаз внимательный, он хитрее Тассариана. Кольтира не имел к лейтенанту претензий за убийство и введение в Плеть. И за издевательства - Тассариан повел себя более ответственно чем кто угодно из рыцарей смерти на его месте. Не бросил его. По справедливости, к нему не должно быть вообще никаких претензий. Но одно из преимуществ служения Плети - здесь можно не забивать голову понятиями справедливости. Кольтира ревновал короля Артаса к Тассариану. Ненавидел себя за беспомощность и зависимость от покровительства лейтенанта, и потому ненавидел самого лейтенанта тоже. И ему категорически не нравилось считаться его любовником, потому что люди связь между мужчинами считали именно отношениями подчиненности: унижения одного и власти другого. Иначе бы Кольтиру вообще не волновали эти сплетни.

Необходимость подчиняться Тассариану Кольтире поперек горла не вставала: старший по званию же. Система званий в Плети наполовину заимствована из человеческой и дополнена разными звучными рангами, подчеркивающие связь со Смертью, но к субординации она имела весьма отдаленное отношение. Звания не раздавались вовремя, особенно низшим чинам. К тому же состав армии постоянно менялся: кто-то вставал под знамена Плети, кто-то погибал, и тело не подобрали, кто-то уходил на детали для поганища. Кого-то некроманты поднимали прямо в бою, и он продолжал сражаться, не помня ни приказа, ни командира, ни, иной раз, собственного имени. Рыцари смерти должны были всегда ориентироваться по ситуации, решая, что делать, и отдавая приказы низшей нежити вне зависимости от званий. А между собой определяли главного при помощи все тех же стычек и демонстрации силы.

Тассариан был и старше по званию (у Кольтиры в Плети звания-то как такого и не было), и сильнее его. Это нормально, что он командовал. Проблема была именно в собственной потребности быть рядом и всем остальным давать понять, что находится под его защитой. В любой стычке Кольтира бился до конца, но постоянно надеялся на появление Тассариана, злясь на себя за эту надежду.

Тот случай с кишками Гниляка был для Кольтиры самым унизительным, но по мелочи ему доставалось часто. Орбаз верно подметил, что об него вытерли ноги все подряд. Теперь, начав соображать и обзаведясь нормальным доспехом, Кольтира не молчал, старался дать отпор. Вскоре они сели на корабли, где стычки им запретили, но до этого он успел дважды ввязаться в неприятности. И проиграть. Полезший к нему Торваль не ожидал такой бурной реакции от вечно индифферентного слабака, и сам отстал, убедившись, что Кольтира понял, что слабее него. Второй раз дерущихся разогнал Тассариан. Сам Кольтира со своими проблемами не справлялся.

Он давился злобой на цеплявших его, на самого себя и, заодно уж, на лейтенанта - это да. Но мстить Тассариану он не собирался. Станет сильнее, превзойдет его, перестанет от него зависеть и забудет о ненависти. Будет сотрудничать с ним на равных или и вовсе прекратит контакты с ним - видно будет. Он не собирался оборачивать новые умения против Тассариана, если тот сам не даст ему повода. А он вряд ли его даст, он был на удивление спокойным и бесконфликтным рыцарем смерти, и применял силу и влияние только когда необходимо установить порядок - это его обязанность как офицера.