Замок Эйвери
Шрифт:
– Не знаю, почему я потащился к профессору Забини, наверное потому, что он красивый.
– А я?
– Дурилка, а ты - самый красивый, и я люблю только тебя.
А ещё я пригласил Блейза потому, что он - мужчина, ровесник Гарри и Драко, если бы они были живы, и я хотел вновь эпатировать Школу, а ты воспринял это настолько серьёзно, что у меня сложилось чувство, пока ты напивался в кабинете, что я вообще изменил тебе.
– Я видел, как его рука лежала у тебя… ниже поясницы.
– Он - бисексуал, не совсем, как я, а абсолютный - у него женщины не вызывают чувства гадливости, он женат и имеет двоих детей - мальчишек, причём женился он, ещё учась в Школе, а к Выпускному у него уже был наследник. Он женился сразу на пасхальных каникулах
– И всё это ты узнал за один тур вальса?!
– Представь себе, да. Недаром же я умел добывать секретнейшую информацию и передавать её Ордену, а тут - несколько наводящих вопросов, и от загадочности Блейза не остаётся ничего.
– А ты узнал, каким образом он, такой молодой, вошёл в столь близкое доверие к Минни, что она доверила ему мой родной бесшабашный Дом?
– Нет, но я и не спрашивал - я думал, ты знаешь об этом всё.
– В том-то и дело, что мне только пришёл четыре года назад приказ от Минни утвердить Забини, до этого профессора Нумерологии, деканом Гриффиндора. Всё, что требовалось от меня - подпись и личная печать, а сооветствующая символика Минервы была уже на пергаменте.
– А Забини преподаёт Нумерологию и сейчас?
– Как и ты, Высшую, после С.О.В.
Но хватит о нём - докажи, что ты меня любишь, сильно.
– Хорошо, только своими методами. Ты, главное, расслабься, можешь даже глаза закрыть, если хочешь.
Я сажусь на пол между раздвинутых ног Рема, высвобождаю его уже эрегированный член и беру его на всю глубину.
Рем стонет так соблазнительно, что я стараюсь делать всё, как можно медленнее, растягивая наше с ним удовольствие, довожу его до пика, он подаётся бёдрами ко мне, а я сжимаю его яички, и он обильно кончает мне в глотку.
Я с удовольствием выпиваю его семя, ласково провожу языком по нежной коже головки, обсасывая последние капли, облизываю губы, встаю на колени и тянусь к Рему, он наклоняется и целует меня так страстно, что мне внезапно очень хочется оказаться под ним, чтобы он слегка выпустил зверя, и мы насладились бы друг другом сполна, но не говорю об этом потому, что знаю - ему надо аппарировать в свой домик, чтобы Линки собрал какие-то оставленные второпях вещи и книги.
Да, пока я весь месяц беспробудно пил, Рем читал маггловскую литературу, в основном поэтов - Перси Били Шелли, Джорджа Гордона Байрона, Альфреда Теннисона, который понравился ему с моей подачи больше остальных, комедии и трагедии Шекспира и подзабытые Сонеты. Читал он и своего любимого Диккенса, и Теккерея, пьесы ирландца Бернарда Шоу, Оскара Уайльда, к чьей «Иродиаде»даже смотрел иллюстрации Обри Бёрдслея, которые могут сами по себе считаться своеобычными произведениями искусства.
Так что общее впечатление об английской литературе Рем получил и был очень горд собой.
А я гордился за Рема, что даже страх болезненных трансформаций и страшная ночь в клетке на цепи не сломили его дух. Внешне мягкий и деликатный, на третьем году совместной жизни он показал свой истинный характер - волевой ревнивец, активный в постели, не терпящий даже намёка на близость соперника; человек-волк, интересующийся английской изящной словесностью; храбрец, умеющий терпеть, кажется, невыносимую, боль, хотя он и отвык от неё, но видимо, терпение боли - признак здорового оборотня; великолепный и нежный, когда сам того пожелает, любовник, могущий оказаться достаточно агрессивным и резким; наконец, мой супруг, с которым нас связывает не столько Венчание перед Мерлином и людьми, сколько тонкая, живая, переливающаяся в жилах и всех телесных жидкостях тинктура, творящая саму себя, возникшая в момент ритуального соития Короля и Королевы во время
Алхимической свадьбы.Таким оказался мой бывший задушевный друг, а ныне супруг Ремус Джеральд Люпин.
А кто тогда я? Пассивная фигура в синих тонах, способная и принимать ласку, и терпеть своеволие и откровенную грубость в постели от своего супруга? Ну да, ведь я же Королева, во мне должно быть больше мягкости, прощу у себя прощения за выражение, женственности. Но их нет - я такой же мужчина, как и Рем, только физически слабее оборотня, вот он и может взять меня силой, а я его - нет.
– Мне нужен такой же, как я, обычный волшебник, пусть не обладающий стихийной магией,– говорю я себе, а перед внутренним оком -зелёные, яркие, как звёзды, глаза Блейза…
– Но что станется с тинктурой, связывающей нас с Ремом, как пуповина связывает мать и плод внутри неё? Прервётся ли она, если я изменю супругу с третьим лицом? Думаю, нет, но какие-то необратимые последствия точно будут - Великая Алхимия Николя Фламеля не прощает супружеских измен. Тинктура, животворящая субстанция, будет нарушена мною, да и как заводить отношения с человеком, живущим под одной крышей с Ремом?! Нет, это безумие, эти зелёные глаза на смуглом лице должно изгнать из разума раз и навсегда!
Но отчего же я тогда пил по ночам в «Скотланд-Ярде» и здесь, дома? Разве не из-за невозможности увидеть экстаз и удовлетворение в этих глазах?!
Я механически прощаюсь с Ремом, он замечает, что со мной что-то не так, но разве человек-волк может понять просто человека, ведь в его жилах, в отличие от моих, течёт жидкое серебро…
Я говорю положенные слова расставания на три дня - ровно столько времени мне понадобится, чтобы привести в порядок, нужный только мне, дом и обдумать всё, касающееся Блейза. Нужно думать, пока я один, а в ушах почему-то звучит отголосок слов Рема о поиске философского камня… Наконец, Рем аппарирует вместе с Линки, и я остаюсь один…
Опять один, но на этот раз одиночество меня не угнетает, а, наоборот, придаёт новых сил. Надо думать, думать, думать… о философском камне. С моими способностями стихийного мага матрицу я могу создать непосредственно из стихий Земли и Огня, да, Огня, чтобы он сверкал, как тот камень, что я видел в разжатой ладони потерявшего сознание первокурсника Гарри.
Но вот чем мне наполнить его, ведь я - специалист по чёрной магии и обладаю способностью управлять стихиями…
Какой стихией заполнить естество камня, если даже любовь покинула меня, и я серьёзно думаю об измене своему Избраннику, Королю, золоту, брату-близнецу?
Но я не истинная Королева, как бы ни старался ею быть, не мягкое серебро, но платина, не сестра-близнец, но сам брат!
Я - мужчина, и это прежде всего! Я не желаю приобретать женственные, мягкие черты. К чёрту! Я буду с Блейзом, а Рем пускай бесится потом и насилует меня или, напротив, пьёт и не касается - мне всё равно, я хочу этого смуглого, сексуального парня, который сам предложил мне близость и надолго, на несколько лет, с глазами, похожими на две Венеры - планеты, покровительствующей Любви!
Да, я сам выбирал на роль Красного Жениха Рема, предпочитая на тот момент стать Лилейной Невестой, я сам виноват. Но и сделай я наоборот, мой вожак-волк не смирился бы с участью серебра, хотя оно и в его крови.
Нет, я не буду разрушать тинктуру глупой и подлой по отношению к Рему изменой, нужно, во что бы то ни стало, создать философский камень, наполнив его Любовью и исцелить Рема от ликантропии - тогда он будет мягок и нежен, без этих внезапных вспышек пустой, ведь пустой же, ревности, без животной грубости в постели, да и без проклятой жизни, измеряемой промежутками между полнолуниями…