Запретный поцелуй. Тайна дебютантки

Я встала из-за стола, собираясь подойти к вздорной особе, но Эйден опередил меня.

– Эй, девки, чего там мнётесь у порога? — рявкнула женщина, оборачиваясь к выходу. — А ну, заходите, обнимите папку своего!

С этим приказом в комнату вошли три девочки совсем еще малышки, все с испуганными глазами, беспокойно прижимающиеся друг к другу. Их белокурые мягкие волосы были заплетены в неаккуратные косички, результат неловкого старания. Худенькие плечики тряслись, а взгляды метался по комнате, словно они не могли понять, что им делать в этом чуждом и пугающем месте.

Женщина продолжала стоять у двери, её руки были скрещены на груди, а на лице можно было прочитать смесь равнодушия и превосходства.

– Вот, забирайте их, как говорится, — продолжила она с явным облегчением в голосе. — А мне пора. И это... кстати… компенсацию жду за убытки: за три года они наели на несколько золотых, не меньше.

Ее последние слова эхом разнеслись по комнате, и кажется, все присутствующие почувствовали, как напряжение нарастает. Секунда тишины, другая и вдруг:

— А ты правда наш папа? — задала вопрос одна из малышек. Нерешительно посеменила к Эйдену, вцепилась ему в штанину и крепко обняла за ногу. Через мгновение остальные сестрички последовали её примеру.

Маг нервно сглотнул и обратил ко мне взгляд, полный растерянности, и я бы даже сказала ужаса.

Глава 12

– Бабуля, вот баночка с пиявками, мы с Эндлю на болоте наловили! — Довольная Милли, вся перепачканная в траве и грязи, протянула леди Дарле стеклянную банку, внутри которой извивались черные слизкие создания. Удивительно, но малышка не боялась ни призрачной хозяйки дома, ни этих мерзких существ, в отличие от своих сестричек — молчаливой Элли и всегда заплаканной Долли — Милли словно была рождена для приключений и никак не могла привыкнуть к спокойной жизни.

– Отлично милая, добавим их в ванну тете Венефике, вот она обрадуется, - прозрачная рука прабабушки погладила малышку по белокурой головке.

Весь вчерашний день я занималась тем, что приводила в порядок комнату для трех маленьких девочек, внезапно ворвавшихся в нашу жизнь. Еще недавно пыльная детская к вечеру стала почти неузнаваемой, сверкающей чистотой и уютом. Белоснежный, словно покрытый инеем, вуалевый балдахин был развешен над кроватью, и теперь мягко колыхался под теплым светом камина. Лакею пришлось не один раз подниматься на чердак, откуда он приносил мои старые наряды — легкие маленькие платья с кружевами, мягкие домашние туфельки и, наконец, целый сундук сокровищ – самых разных игрушек, которыми я играла в детстве и среди которых с неподдельным восторгом был обнаружен кукольный домик. Малышки осторожно поставили его на столик у окна и увлеченно занялись разбором крошечных кукол и их миниатюрной мебели.

Когда я вошла в комнату, Элли, всегда молчаливая и спокойная, впервые подняла на меня сияющие глаза и, словно боясь, спугнуть волшебство, тихо прошептала:

– Мы… мы в сказке?

Не нашлась что ответить, в горле встал колючий горький ком. Глядя на девочек, которые с таким восторгом возились с нарядами для кукол, я почувствовала знакомую щемящую боль. На ум невольно приходили мысли о том, как несправедливо была к ним судьба. И хотя в тот момент в маленьких глазках искрилась наивная радость, я видела и нечто другое, скрытое за мимолетными улыбками, — грусть, которую не сможет заглушить ни кукольный домик, ни другие игрушки.

Мне стало их бесконечно жаль. Оставленных, преданных, потерявших самое дорогое что только может быть на свете, и, быть может, даже не до конца понимающие, что с ними произошло. Эта невольная тоска коснулась и меня: ведь я слишком хорошо знала, что значит потерять мать. Возможно, именно поэтому я и хотела окружить их заботой, хотя бы сейчас, в те дни, когда они находятся рядом со мной в этом доме. Надеюсь, в будущем найдется пара, способная стать для них настоящими родителями, добрыми и чуткими, готовыми взять их в свою семью и воспитать как родных, но это будет позже, а сейчас я сделаю все что в моих силах, чтобы хоть немного сделать жизнь трех сирот счастливее.

Из-за моего юного возраста девочки совсем не воспринимали меня как мачеху, а к Эйдену и вовсе боялись подходить. Единственной кто смог завоевать их доверие оказалась леди Дарла. Видимо они сошлись на почве общих пакостей мадам Венефике. Экономка, к слову, сразу же невзлюбила детей, даже отказалась выдать горничной деньги на покупку клубничного джема, дескать расточительно на нахлебников средства тратить, и вообще раз уж дети не законные, то следует их сдать куда-нибудь в приют, а потом в работный дом, пусть трудом смывают с себя позор за грехи родителей.

– Бастарды, — холодно произнесла она, бросив на малышек взгляд, полный презрения.

Мне стало невыносимо больно и горько это слушать. Каким бездушным нужно быть, чтобы говорить такие вещи о детях, которые ничего плохого не сделали? Честное слово, я еле сдержалась от пощечины, даже Хейзл испуганно отпрянула от меня в тот момент, так страшна я была в гневе.

– Мадам Венефика, — мой голос звенел от напряжения и еле сдерживаемой злости, — если еще хоть раз я услышу подобное слово в их адрес, клянусь, вы пожалеете. Девочки — не виноваты, что потеряли семью, и от того, что их приняли здесь, наш дом не станет беднее.

– Не хорошие это детки, греховных,- последнее слово экономка буквально выплюнула. Как еще собственным ядом не подавилась.

– Послушайте, если будете говорить девочкам про какие-то там их мифические грехи - я клянусь, зачарую вас и превращу в курицу. Будете жить в сарае и кукарать там сколько душе угодно.

– Ну да, я же знаю, что вы фрил, магия не подчиняется вам, - фыркнула бледная змеюка.
– Напрасно пугаете, я же могу и лорду Максимилиану на вас пожаловаться, пусть знает на что племянница тратить семейные деньги.

– А вы рискните, - выпалила я, почти доведенная до точки кипения.
– Я предупредила.

Не смотря на браваду, Венефика все же прикусила язык и только недобро зыркала в мою сторону. Но мне было плевать. Надеюсь вскоре я верну себе не только наследство, но и магию.

12-2

Когда я взяла в руки бледно-голубой конверт, перламутровый блеск серебряного тиснения заиграл под светом утренних солнечных лучей. Неожиданно, я почувствовала волнение — приглашение на благотворительный аукцион казалось посланием из далекой, забытой жизни. Вспомнив, что почти целый год я никуда не выезжала, едва удержала легкий вздох.

Интересно, как Эйдену удалось его заполучать? Надеюсь, он не прибегал к помощи этой вредной мисс Шерил…

– Я знаю, о чем вы думаете леди, - восторженный голосок Хейзл заставил меня обернуться.

– Правда?
– удивилась я.

– Да уж кончено, о нарядах небось, - хмыкнула горничная.- Я вот отутюжила вам маменькино платье, все равно больше нет ничего подходящего. Была бы хоть неделя времени в запасе, можно было бы упросить супруга дать вам денежек на модистку.

Вот еще! Мне и так неловко, что Эйден платит жалование прислуге, не говоря уже о других расходах на дом, а он даже мне не фиктивный муж, мы чужие друг другу. Ну ничего, я ему все верну. Обязательно. Как только сниму с себя стальные оковы опекунства.