Запретный поцелуй. Тайна дебютантки

Насколько я помнила, обучение в Королевской Академии всегда было бесплатным, за счет государства. Н-да, видимо в последнее время многое поменялось.

– Добрый день мисс Милс,- тягучий бархатистый голос Эйдена заставил даму бросить бумаги и поднять взгляд на мага.- Мы не будем вас долго отвлекать, просто хотим получить информацию про Лоуренса Элмерза.

– Элмерз…но он умер,- пробормотала секретарша.
– Его здесь недолюбливали, старик вечно выклянчивал деньги на сомнительные эксперименты. Абсолютно бесполезные. Прошлый ректор выделил ему средства на собственную лабораторию, и Элмерз вечно сидел там, как выражается лорд Кармайкл - занимался бесполезной ерундой. И как оказалось весьма опасной. Один из очередных неудачных экспериментов закончился весьма плачевно, профессор взорвал себя вместе с лабораторией.

Вот как? Значит Лоуренс умер не своей смертью. Чутье Эйдена не подвело, здесь явно что-то не чисто.

10-7

– Послушайте, мисс Милс, мои родители долго переписывались с профессором по поводу... — я торопливо полезла в ридикюль и протянула секретарше письмо. — Он приглашал нас для участия в исследованиях.

– И долго же вы добирались, — язвительно хмыкнула Оливия, поднимая бровь. — Целый год.

– Так получилось, — пролепетала я. — Но сейчас, когда профессор... хм... погиб, его исследования ведь продолжаются? Мне нужно знать, кто его заменяет. Это очень важно, поверьте..

– Ох, дорогая моя, не смешите народ, — мисс Милс резко бросила на стол толстую картонную папку. Чернильница подпрыгнула и едва не опрокинулась.

Я растерянно моргнула, не зная, что сказать.

– Я… не совсем понимаю…

– Элмерз, как бы это помягче выразиться… — она театрально закатила глаза и продолжила тоном, полным презрения, — к старости совсем тронулся. Видел то, чего не существует, и, как ни странно, находились люди, которые ему верили! Представьте себе, он умудрился выудить у богатого мецената приличную сумму на свои… "исследования". Вычерчивал непонятные схемы, проводил совершенно безумные эксперименты. Во время одного из таких…

– Сам погиб, я помню, - обреченно вздохнула я.

– Это было позже, — зло добавила секретарша ректора. — А до своего, скажем так, закономерного конца он успел погубить невинную девушку. Такая же, как вы, наивная простушка, — погибла. Правда, не в стенах академии, и это, собственно, спасло его от увольнения. От преподавания его отстранили, дело замяли, но все понимали: профессор Элмерз — полоумный старик, к которому лучше не приближаться.

– Ясно, — еле выдавила я, чувствуя, как в горле встал болезненный комок.

Что ж, собственно, этого я и ожидала. Откровения мисс Милс не стали для меня сюрпризом, но откуда же тогда это щемящее чувство, словно сердце пронзили осколки разбитой надежды?

– Всего доброго, — секретарша выразительно кивнула в сторону двери. — Надеюсь, вы больше не будете отвлекать меня от работы.

– Мы еще не закончили, — Эйден придвинулся чуть ближе к Оливии, и она непроизвольно поежилась, словно почувствовав угрозу.

– Я, кажется, все вам рассказала, - голос звучал уже не так уверенно.

– У профессора остались родственники? — спросил Эйден, не отводя от нее взгляда.

– Кажется, только племянница, которая унаследовала дом. Я запомнила ее, потому что она приходила сюда, хотела забрать остаток невыплаченного жалования, чтобы организовать похороны, но лорд Кармайкл ей отказал. И правильно сделал.

– Дайте адрес.

– Зачем? Я… не знаю его… откуда бы мне… — ее взгляд заметался, словно у пойманного зверька, загнанного в угол.

– Выразить соболезнование, разумеется.

– Я… не… знаю…

Рука Оливии сама потянулась к перу, и она принялась отрывисто писать что-то на листе бумаги.

– Ох… что-то у меня разболелась голова… я…

– Еще один вопрос, — мягко сказал Эйден. — У профессора были помощники? Лаборанты?

– Я… не могу… я…

Оливия сжала губы так сильно, что на нижней выступила капля крови. В этот момент двери отворились, и в кабинет ворвались щебечущие студентки, отвлекая ее на мгновение.

– Спасибо, мисс Милс. Нам пора идти, — сказал Эйден, подхватывая меня под локоть.

Оливия осталась стоять, уставившись в пустоту, от ее взгляда у меня по телу поползли мурашки.

– Ты не переусердствовал с мисс Милс? — шепнула я, когда мы отошли на безопасное расстояние. Тревога не покидала меня.

– Она сопротивлялась, изо всех сил.

– Еще бы… Наверное, любой так сопротивлялся бы, если бы кто-то копался у него в голове

– Не каждый, — отозвался он, его тон стал более серьёзным. — С некоторыми всё достаточно просто и легко. Я обязательно расскажу тебе, если хочешь. Позже.

Увлеченно обсуждая добытые сведения, мы пообедали в уютном кафе, и мое настроение заметно улучшилось. Огорчение почти ушло, когда мы добрались до дома профессора Лоуренса. Конечно, мы не предупреждали о визите: хозяев могло не быть, или племянница могла продать дом новым владельцам. Но, к счастью, молодая дама оказалась дома и, увидев нас, с готовностью поприветствовала. Пришлось солгать, будто мы из научного общества, и пишем статью для журнала о выдающихся ученых.

– А гонорар за статью дадут? — с надеждой спросила мисс Элмерз. — Понимаете, я сейчас в тяжелом положении. Дядя перед смертью оставил большие долги, и мне приходится их выплачивать, чтобы не лишиться этого дома. Здесь вырос отец, поэтому, я не могу с ним расстаться. Еще и ректор Академии, лорд Кармайкл, подал в суд на меня, как на наследницу дяди Лоуренса.

– Но за что? — растерянно спросила я, изумленная ее рассказом.

– После взрыва пострадала аудитория, сгорело оборудование, пришлось делать ремонт. Так вот ректор решил, что отвечать за это должен виновник… или его наследники, — с горечью пояснила она.

Я не нашлась, что ответить, но внутри все кипело от возмущения. Как можно было перекладывать на нее такую ответственность?

– Так что же вы хотите узнать о дяде? — продолжала мисс Элмерз. — Я могу рассказать много забавных историй из его детства, он всегда был таким любознательным, с самых малых лет…

Эйден тактично прервал поток воспоминаний, помогая вернуть мисс Элмерз к более важным для нас вещам.

– К сожалению, все сгорело: бумаги, записи, довольно внушительный архив… Ах, вам же понадобится его фото! Правда, дядя не любил фотографироваться. Есть только вырезка из газеты, сделанная на открытии лаборатории.

На карточке был запечатлен профессор — не пожилой, каким его описала мисс Милс, а мужчина лет шестидесяти, с ясным взглядом и энергичной осанкой, без признаков старческой немощи. Он стоял уверенно, держа руки за спиной, словно сдерживая внутреннее нетерпение. Рядом с ним находился молодой человек в белой мантии, с радостной, даже несколько озорной улыбкой. На лице юноши светилась гордость и довольство, а глаза сверкали от любопытства и юношеского азарта.