Запретный поцелуй. Тайна дебютантки

– Кстати Освальд, я не спрашивала, но мне любопытно - а у вас есть магия?

Фарелл никогда при мне не применял магию, но учитывая его молодой возраст и должность, наверняка он так же обладает каким-то даром.

– Заседание скоро начнется, вы же не хотите чтобы вынесли решение без вас?- вместо ответа отозвался полисмен.

– Думаете, мое присутствие что-то изменит? – обреченно пробормотала я.

– Я считаю, что надежда есть всегда. Пойдемте.

Он ободряюще улыбнулся, а я, вздохнув, взяла его под руку, и мы проследовали в здание суда. Двери с тихим скрипом отворились, впуская нас в огромный холл. На входе посетителей встречали гранитные статуи в мантиях: одна держала весы, другая — обнажённый ме. Их пустые глаза, обращенные к жаждущим справедливости, казались всевидящими. Вдоль стены возвышались ряды массивных книжных шкафов, до самого потолка заставленных старыми фолиантами и запылёнными свитками.

На возвышении у дальней стены стоял древний председательский трон, вырезанный из чёрного дерева, украшенный узором в виде драконьих крыльев. Над ним высел огромный медный герб с символом города — взлетающим фениксом. Здание суда одновременно выглядело храмом правосудия и подмостками театрального представления, где каждый шепот превращался в приговор.

Малый зал, где проводилось заседание встретил полумраком: стены из темного дерева, простые скамьи без излишеств, узкие окна, через которые едва пробивался свет. Казалось, что даже воздух здесь был пропитан ожиданием, наполненным напряжением судебного разбирательства.

– Присаживайтесь сюда, мисс, — обратился ко мне человек с каменным выражением лица. Он провёл меня к одной из деревянных скамей в первом ряду. Я опустилась на место, стараясь держать осанку, но руки все равно предательски дрожали, пришлось спрятать их в складках юбки. Обернулась, ища глазами Освальда, но наткнулась только на хищный взгляд дяди. От его довольной, ластящейся от жира круглой физиономии мне поплохело еще больше. Тетушка Альма сидела не менее довольная, ее буквально распирало от счастья.

– Даже не поздоровалась, какая невоспитанность, - фыркнула она, сморщив длинный нос.

– Конечно, с такой-то матерью, - не остался в долгу дядюшка.- Брат мне рассказывал, что от Карины отказалась собственная семья, сдается мне не спроста. И как же Винсента угораздило жениться на такой?!

Родственники прекрасно знали, что клан Дюбуа оборвал все связи с моей мамой из-за того, что она вышла замуж за простого человека, не обладающего магией. У матушки был сильный дар артифа, но она променяла блестящую светскую жизнь, на уютное семейное счастье, в провинции.

– Дядя, у вас кажется что-то на пяточке, то есть на носу, - прошипела я.

– Что? Где?!
– всполошился лорд Лефевр.- Ах, ты маленькая ведьма, твои чары спали сразу же как мы покинули твой проклятый дом. И ты опять решила…гадина!

– Она не станет в суде,- неубедительно пролепетала Альма.

Шум затих. Дверь сбоку открылась, и вошёл судья, облачённый в чёрную мантию. Лицо под пышным белым париком было строгим даже суровым, выдавая в нем человека, привыкшего к тяжёлым решениям.

Он поднялся на свое место, бросив быстрый взор на зал, и показалось, что его взгляд на мгновение задержался на мне. В это момент мне захотелось исчезнуть, ну или хотя бы медленно сползти на пол и спрятаться под скамью, подальше от радостных родственников, предвкушающих мой неизбежный позор и свой триумф.

Судья наконец поднял молоток и решительно постучал им по столу, как сигнал для начала процесса.

– Заседание начинается, — его голос прозвучал спокойно и властно, и все затихли, жадно вслушиваясь к каждому слову.

Секретарь начала монотонно зачитывать дело, а я находилась как будто в тумане, но тем не менее, готовая сражаться из последний сил, защищая свои права. Впрочем, вопреки ожиданиям мне не предоставили слово, судья сразу же приступил к оглашению своего решения, как будто оно было известно заранее.

15-2

– После рассмотрения представленных документов, — начал он, глядя поверх очков на присутствующих, — суд постановляет лишить господина Максимилиана Лефевра статуса опекуна юной леди Кристель Лефевр.

В воздухе повисло напряжение. Тётя потрясенно ахнула, схватившись за руку мужа, а дядя побледнел, словно сраженный ударом громом.

Между тем судья продолжал:

– Было доказано, что опекун использовал своё положение в корыстных целях, неоднократно нарушая права своей подопечной. Господин Лефевр тратил средства своей племянницы на личные нужды, ущемляя её положение.

Тишина зала буквально взорвалась перешёптыванием и возмущёнными возгласами родственников. Я же, словно оглушённая, сидела, боясь вдохнуть слишком громко. Всё происходящее казалось невероятным, почти сказочным сном.

Судья посмотрел прямо на меня и произнес чуть мягче:

– Подождите, я еще не закончил.

Зал вновь притих.

– В связи с открывшимися обстоятельствами, — продолжил судья, — брак леди Кристель с покойным мистером Кларком был аннулирован, и, согласно закону, она всё ещё нуждается в опекунстве.

Моё сердце отчаянно забилось в груди. Счастливое сновидение уже начинало меркнуть, превращаясь в очередной кошмар. Я сглотнула, чувствуя, как внутри нарастает новая волна тревоги.

– Суд постановил назначить нового опекуна для леди Кристель Лефевр, а именно её бабушку по материнской линии — леди Эстеллу Дюбуа.

Послышался удар молотка, поставивший точку в судебном разбирательстве.

Я застыла, не в силах осознать услышанное. Слова судьи, словно эхо, продолжали звучать в голове, смешиваясь с давно забытыми воспоминаниями. В памяти всплыли рассказы матери — о том, как её семья отвернулась от неё, когда она сделала выбор сердцем, а не по расчету. Гордость, высокомерие, холодное презрение — всё это, как яд, отравляло её прошлое. И вот теперь, спустя годы, та женщина, о которой я знала лишь из обрывков рассказов, должна стать моим опекуном.

Решение суда прозвучало, как приговор, окончательный и бесповоротный. Никто не спросил, чего хочу я сама. Моя жизнь снова оказалась в руках чужого человека — для которого я была лишь бременем, не более. Бабушка… Леди Эстелла Дюбуа. Даже её имя звучало как ледяной шёлк, лишённый тепла.

Я пыталась сдержать бурю эмоций, но в груди нарастала тяжесть. Осознание того, что я, едва вырвавшись из клетки возможно угодила в стальной капкан, накрыло меня удушливой волной.

– Леди Кристель, вы слышите меня? — глухой голос, словно издалека, прорвался сквозь пелену моих мыслей.