Заставь меня остаться

— Соколовский, — скривился Игнатов. — Он летал в Бразилию. Явно разнюхивал что-то.

— Когда?

— Двенадцатого. Давай, думай, Алика. Дура, баба, но слушать вы все умеете. Соколовский роет под меня, под отца, он даже не скрывает этого. Такое внимание мешает. Вдобавок, из-за него мы теряем деньги. Большие деньги, понимаешь? С нами не рискуют работать из-за этого внимания, это вредит. Так что сутки тебе на то, чтобы вспомнить хоть что-то полезное. Еду скоро принесут.

Игнатов поднялся с кровати, направился к выходу, а я нашла в себе силы, и подскочила.

— Я здесь только для того, чтобы вы что-то узнали от меня? А как же выкуп, обмен?

— Сутки, — Игнатов открыл дверь, за которой стоял какой-то человек, взял у него из рук бумажный пакет, и швырнул в меня. — Еда. Приятного аппетита. Вспоминай.

Свет мне оставили. Пакет из сети фастфуда я положила на подушку. Есть хочется, но сейчас мне нужно подумать.

Марат мешает Игнатовым работать, привлекает к ним внимание? А я? Я нужна, чтобы разузнать планы Марата? Вот только он ничего мне не рассказывал. Даже вспомнить нечего. И про счета папы я тоже мало что могу рассказать. Сумму только знаю, и то общую. Но что-то же я должна дать Игнатову!

Марат почти не разговаривал при мне по телефону, а если разговаривал, то я не вслушивалась. Он обычно пишет кому-то. Но я не читала его переписки ни разу. Может, придумать что-то от себя? Но это может навредить.

Сутки. Мне дали сутки, а не час-два. Значит… Игнатов не боится, что меня найдут? Временем он не дорожит, спрятали меня надежно. Марат не найдет? Я сама должна бежать?

Так, стоп… Рио? Марат был в Рио?

Глава 34

Поднялась с кровати, подошла к окну, и ухватилась за тяжелую штору. Сдвинула. На стеклах рулонные шторы, отодвинув которые я увидела серый листовой забор шагах в пятнадцати от дома. Земля в сорняках. И всё. Ах да, на окнах решетки.

Марат был в Рио…

Взяла пакет с едой, положила бургер и картошку на покрывало, и открыла вакуумный пакет с салфетками. Приборов нет, но между салфеток есть запечатанная в бумагу зубочистка. Смогу ли я открыть с помощью зубочистки замок? Папа учил меня на булавке, которую нужно было немного загнуть. Получалось через раз. А с зубочисткой?

Вытащила ее, и спрятала под подушкой.

Марат был в Рио. Двенадцатого.

Мне нужно сбежать! Марату Игнатов не намерен звонить. Он не боится, что меня найдут. Он не прячет лицо. Это не ради выкупа. Это… это непонятно ради чего! Господи! Да он же не спрашивал у меня ничего конкретного! Дал понять, что готов услышать от меня что-то важное, но вряд ли рассчитывает на то, что я дам ему ценные сведения. Просто смотрел с любопытством, и все.

Он для этого и приходил — посмотреть на меня. Сравнить, похожа ли я на родителей. Что во мне нашел Марат. Это он и пытался понять.

Но зачем я ему нужна?

Так, нужно собраться, вспомнить, что Игнатов говорил!

Он в курсе, что Марат собрался перевозить меня за город. Потому и похитил. В последний момент. Марат… он точно меня ищет, в этом я уверена. Это немного успокаивает — то, что я хоть кому-то в этом мире нужна. Что искать будут.

Меня вынесли из дома на руках, скорее всего. На парковке всегда есть машины, в них видеорегистраторы. На дорогах камеры. Камеры сейчас всюду. У Марата связи. Он сможет проследить маршрут, сможет меня найти… наверное. А если нет?

— Зубочистка, — процедила я сквозь зубы.

Единственная моя надежда — зубочистка. Либо как отмычка, что нереально, нужно это признать. Либо как оружие. Офигенное оружие в моих руках. Зубочистка, мать её!

Марат был в Рио…

— Господи, — я опустилась на кровать, устав от беготни по грязной комнатушке.

Зачем Марат летал в Рио?

Двенадцатого…

Его одежда пахла морем. Мы же жили тогда вместе. Тогда все и закончилось, да! Я сказала про море, а Марат ответил, что это был океан. Я приревновала, помню. А он был в Рио. Папу искал? Или…

Нет, быть не может.

Сначала умер Миша, а затем уже папа. У Миши был инфаркт, Марат был в Рио…

— Я брежу. Это сюр какой-то! — я схватила бургер, сорвала с него бумагу, и принялась есть.

Глотала, почти не прожевывая, запивала водой, и пыталась прийти в себя.

Меня удерживают непонятно где. Не прячут лица. Спрашивают какую-то ерунду, вряд ли рассчитывая получить от меня информацию. Однако, кормят, поят. Есть кровать, белье. Может, не убьют, не навредят? Игнатов даже успокоил меня, что никто не изнасилует, а ведь мог бы пригрозить этим.

Не понимаю.

Я доела картофель, и прилегла на кровать, лицом в подушку. От этого света болит голова. Температурю. Я абсолютно точно подхватила вирус, или просто простыла, несмотря на жару.

Мне нужно подумать.

Голова разболелась еще сильнее, я зажмурилась, и… проснулась. Засыпала, оказывается. Рядом с дверью увидела бумажный пакет с очередной порцией еды из фастфуда.

За окном уже темнеет. Значит, вечер, и я здесь примерно сутки. Марата нет. Может, найдет меня, все же?

В пакете я первым делом принялась искать приборы, но ни вилок, ни ножей. В этот раз даже зубочистку не нашла. Две салфетки, бургер, чизбургер и порция фри — это всё. Есть не хочется, но я заставила себя проглотить всё. Травить меня вряд ли станут специально, бояться в этом плане мне нечего.

Интересно, зайдет ли ко мне Игнатов сегодня? Или и правда будет сутки выжидать, пока я что-нибудь вспомню? Что он вообще ожидает? Ну ясно же, что никакую важную информацию мне не доверяли!

И Марат… найдет ли он меня? Спасут ли?

Он и правда Мишу убил? Или я чокнулась?

Так, не буду думать об этом! Просто не буду!

Сумерки плавно перешли в ночь. В доме всё поскрипывает, чувствуется присутствие людей. Я чувствую себя получше, хоть и нездоровой, но хоть не трясусь ежесекундно. Неизвестность сводит с ума.

Ей Богу, мне бы легче было, услышь я угрозы! Если бы Василий заставил меня позвонить Марату, или озвучил бы, что если тот, например, не переведет ему деньги или не перепишет свой бизнес в обмен на меня, иначе мне не жить, я бы испугалась, но в то же время мне и правда бы легче стало. А сейчас я просто не понимаю, что со мной сделают, и вообще зачем я здесь. Будто схватили меня, спрятали, и держат как запасной вариант, как козырную, но не особо значимую фигуру, которой можно и пожертвовать при случае.

Марат! Чтоб тебя! Во что ты влез? И почему я, беременная, должна проходить через это? Почему мои мужчины меня так плохо защищают, что их защита мне всегда боком выходит?

Я тихо ходила по комнате, и так дождалась глубокой, по ощущениям, ночи. Достала зубочистку, сорвала с нее бумагу, подошла к двери, и… покачала головой. Нет, без вариантов, дверь я ею не вскрою. А даже если бы у меня булавка была, то что? В доме я не одна. Слабая. Со мной легко можно справиться. Зубочистка эта — пфф.