Зеленая кухня, или Самый опасный рецепт

— Аррен, — испуганно окликнула меня Джейн.

— Что? — спросил я, надеясь, что мой голос звучит спокойно, без капли волнения. А волноваться было, о чем: если Джейн смогла вот так легко, не задумываясь, оживить набросок, то это значило одно — в этих колдовских краях ее сила увеличивается и растет с каждой минутой.

Вряд ли я успею привести в порядок здешнюю зеленую кухню. О магии Джейн немедленно станет известно королю Рупрехту, а значит, девушку заберут отсюда — а я поеду с ней, потому что не смогу оставить ее одну с нарастающей магией и королем, который будет эту магию использовать. Жаль — я только успел привыкнуть к тому, что стану лекарем, а не отравителем.

— Аррен, ты тоже видел бабочку? — прошептала Джейн и посмотрела на меня. В ее глазах расплескался ужас. — Мой рисунок… он ожил!

— Да, я видел, — кивнул я. — Джейн, тебе нечего бояться. Это небольшой всплеск, такое часто бывает у тех, в ком пробуждаются силы. Все в порядке.

Девушка нахмурилась — посмотрела так, словно хотела понять, не вру ли я. Не врал.

— И что же теперь делать? — спросила она. — Утром Марти, сейчас вот это… Аррен, что со мной будет?

“Король Рупрехт заберет тебя в столицу, и ты будешь работать на него так же, как я работал на его отца, — подумал я. — Он заставит тебя, например, шпионить. Или убивать. У королей всегда хватает дел, к которым можно приложить магию. Но ты тогда превратишься в кого-то другого. В такого человека, кому не подала бы руки при встрече”.

— Скорее всего, ты вернешься в Бентенон, — ответил я. — Король выделит тебе красивый дом, ты будешь вести светскую жизнь… ну и выполнять его приказы, разумеется. Его величеству нужны маги.

Джейн отложила карандаш, устало провела ладонями по лицу. Она будто бы повзрослела за эти несколько минут и сейчас принимала одно из самых важных решений в своей жизни.

— А ты мог бы как-то спрятать мою магию? — спросила она. — Возможно, есть какие-нибудь чары, которые замаскируют ее?

Я неопределенно пожал плечами.

— Есть такое заклинание, которое называется Кокон. Но оно само по себе привлекает внимание. Зачем это, спрашивается, тебя им укутали? Что хотят скрыть?

Джейн нахмурилась, пощелкала пальцами и вдруг просияла и улыбнулась, став той самой девушкой, которая пропалывала мой огород, веря в то, что труд и доброе сердце способны исцелить любые раны.

— Скрыть меня от русалок! — воскликнула она. — Мы же забыли артефакт в Бентеноне, верно? А тут русалки живут в озере! И ты спрятал меня в Кокон, чтобы они не пришли и не утащили меня к себе!

Я нахмурился, прикидывая проходы полей природной магии, которую нужно было использовать для Кокона. Да, может получиться. Джейн ждала ответа, глядя мне в лицо, и в ее взгляде было что-то особенное. То, чего не было раньше.

Она смотрела на меня не как на мастера ядов, не как на человека, который спас ее и с которым она разделила изгнание. Джейн смотрела так, словно я был важен для нее сам по себе. Просто потому, что я это я.

Нет, это невозможно. Зачем бы?

— Да, думаю, ты права, — произнес я. — Вообще, это замечательная идея! Тогда завтра мы спокойно можем пойти к озеру, русалки точно не почувствуют тебя в Коконе.

Девушка улыбнулась, вдруг став совсем юной. Я неожиданно подумал, что мог бы поблагодарить ее несостоявшегося мужа. Если бы он не изгнал Джейн, то мы бы с ней никогда не познакомились — и не сидели бы сейчас вот так на этих старых камнях, глядя друг другу в глаза с тем теплом, которое соединяет по-настоящему важных людей.

— Что я должна делать? — спросила Джейн.

— Ничего, просто сиди. Я уже плету Кокон.

Природной магии здесь было столько, что я смог бы укутать Коконом весь поселок и не устал бы от этого. Невидимые золотистые нити окружали Джейн призрачным кружевом, непроницаемым для любого вида магии — никто не заметит, какую силу она набирает, никто не сможет причинить ей вред.

Все закончилось через четверть часа — выпустив последнюю нить, которая легла в кокон, я подумал, что все-таки устал. Джейн задумчиво рассматривала свои руки, пытаясь понять, что изменилось. Нет, она сейчас ничего не почувствует — в этом вся суть Кокона. Девушка улыбнулась и спросила:

— Все, да? Он готов?

— Кто именно готов? — поинтересовался незнакомый голос, и мы, будто очнувшись ото сна, увидели незнакомца в темно-синем мундире. Он поднялся по тропинке на холм, посмотрел на нас так, словно сверялся со словесным портретом, и улыбнулся.

— Суп готов, — проворчал я. — Кто именно спрашивает?

Темно-синие мундиры обычно носили инквизиторы — контролеры магии и магов. С ними не следовало ссориться, но я не сдержался. Незнакомец снова улыбнулся, вызвав у меня еще один прилив неприязни, и ответил:

— Бертран Вер, старший советник инквизиционного департамента. Прислан в Кассулантинен для того, чтобы вас контролировать.

* * *

Джейн

Инквизитор был чуть старше Аррена — высокий, крепкий, с кудрявыми темными волосами, веселым взглядом карих глаз и белозубой улыбкой, он был чем-то похож на пирата. Я знала, что людям, владеющим магией, стоит относиться к инквизиторам с определенной опаской, но Бертран Вер не вызывал никаких неприятных чувств. Обойдя меня и чуть ли не принюхиваясь, он произнес:

— Кокон! И отлично выполненный, надо сказать. Зачем установили?

Он улыбался так, словно Кокон был его рук делом, и инквизитор ждал похвалы за отлично выполненную работу.

— Моя ассистентка привлекла внимание русалок, — сухо ответил Аррен. Бертран ему явно не нравился. — Здесь неподалеку озеро. Поселковый голова рассказал, что опахивание от нечисти проводится ежегодно, но я решил установить дополнительную защиту.

Бертран еще раз втянул носом воздух у меня за ухом, и его улыбка сделалась еще шире.

— Прекрасная работа, — искренне похвалил он. — Совершенно не ощущается, что там кто-то есть. Не буду кичиться чинами и званиями, но даже я не почувствовал там следов госпожи Холифилд. Ваш брак и развод вызвали скандал в свете, дорогая Джейн.

Я понимала, что так будет — именно для этого Энтони Локсли все и затеял — но то, что об этом говорил практически незнакомец, заставило меня внутренне вздрогнуть.

— Это явное мошенничество, — продолжал Бертран с неподдельным сочувствием, — но наши традиции и уклад жизни велят верить мужчинам, а не девушкам. После той страшной ночи вы пошли топиться, верно? Тогда-то вас и заприметили русалки — по смертному намерению, которое вас окружало.

— Да, это так, — кивнула я. — Простите за невежливый вопрос, но с какой целью вы интересуетесь о столь личных вещах?