Зеленая кухня, или Самый опасный рецепт

Особенно всех впечатлила мандрагора, которая лупила русалок своими ручонками-корешками. Одна из поселянок, высокая статная женщина, которую и всемером было не обхватить, завороженно проговорила:

— Создали же боги такое чудо! Барин, а можно ей пирожка дать? Свежие пироги, с рыбой, я вот только вечером из печи вытащила.

Мандрагора зарозовела от такого внимания, а Джейн, державшая ее на руках, ответила:

— Спасибо, но ей нельзя пирогов. Вашего признания ее храбрости вполне достаточно.

— Так вам-то, барин, можно пироги! — улыбнулась поселянка. — Сейчас принесу, вы же нас от русалок спасли!

Благодарственных даров оказалось много. Вскоре на крыльце стояла большая бутыль домашнего вина, впечатляющий кусок сала, завернутый в белоснежное полотенце, копченая рыбка — одним словом, жители Кассулантинена принесли все, чем славны были здешние земли и воды. Вылечив мандрагору и убедившись, что с Джейн все в порядке, я протянул подоспевшему Тойво Мяккинену мешочек с солью и распорядился:

— Как следует просыпьте по борозде, которой опахан поселок. Русалки будут в гневе из-за того, что я убил их сестер, они обязательно полезут сюда снова. Пусть все, у кого есть соль, принесут ее. Я дам денег, чтобы купить новую.

Мяккинен кивнул — он, кажется, пребывал в растерянности, узнав, что русалки перелезли через защитную борозду, которой следовало защищать поселок.

— А вы-то, барин! — с нескрываемым кокетством проговорила одна из девушек, глядя на Бертрана — тот выглядел так, словно ничего необычного не случилось. Даже позевывал. — Как вы в нее стрельнули! И голова с плеч.

— Подумаешь, стрельнул, — подал голос Марти Гартинен: он держался чуть в стороне, рядом с мужчинами, которые покуривали трубочки, обсуждая нападение русалок на поселок. — Здесь все знают, как обращаться с оружием. Белке в глаз попасть — это не русалке в голову.

— Так ты и белке не попадешь, и русалке! — парировал кто-то из женщин, и собравшиеся дружно расхохотались. Бертран тоже фыркнул, покосился в сторону Джейн, и его взгляд мне очень не понравился. Я понимал, что он оценивает состояние Кокона, ища в нем прорехи — прорех не было, инквизитору можно было не стараться — но не смог совладать с неприятным ощущением, которое меня окутало.

Он словно присматривался к Джейн. Решал что-то для себя. Я неожиданно обнаружил, что не хочу подпускать его к ней. Не хочу, чтобы они смотрели друг на друга, говорили о чем-то, разделяли слова и дела. Нет уж, незачем. В конце концов, я спас Джейн из реки не для того, чтобы отдавать ее залетному инквизитору.

— Готов биться об заклад, что если мне попадется русалка, я встречу ее метким огнем! — не сдавался Марти. Он был похож на молодого породистого петушка, который гордится своими перьями и задирает всех, кого встретит. Я усмехнулся.

— Можешь отправиться со своим дядей. Он как раз будет посыпать борозду солью, а русалки наверняка пойдут в поселок, чтобы отомстить. Не упустишь свой случай.

Зеваки с любопытством уставились на Марти. Он свирепо засопел, не желая сдаваться — но и на корм русалкам ему тоже не хотелось идти.

— И пойду! — заявил Марти. — Но если я сейчас подстрелю русалку, то вот она со мной ночь проведет!

И он указал на Джейн.

Я успел отметить, как Джейн покраснела от гнева, а Бертран шевельнулся, собираясь, видимо, вступиться за девушку — а потом взял и ударил, не до конца, в общем-то, сознавая, что делаю. Хорошо так ударил, крепко: заклинание называлось Молот Ведьм, служило для уничтожения темных чар, но и против обычных хамов тоже действовало.

Мне хотелось растереть этого сопляка. Так, чтобы он навсегда запомнил, что рядом со мной и Джейн стоит открывать рот только для приветствий и пожеланий доброго здоровья. Наглеца подкинуло вверх чуть ли не выше сосен на холме, а затем швырнуло на землю и прокатило почти до перекрестка.

Народ дружно ахнул, и на улице сделалось тихо. Марти возился на земле, пытаясь подняться и поскуливая — даже не от боли, от жалости к себе. Никто не спешил прийти к нему на помощь. Посмотрев на поселян, я увидел на их лицах полное одобрение сделанного.

— Нет, ну так-то он сам нарывался, — произнес один из мужчин, и остальные закивали. — Вот и получил промеж ушей. Если бы про мою Грету кто-нибудь так бы сказал, я бы вон, штакетник разобрал и гонял бы его поперек спины.

— А я так скажу, что еще и мало! — решительно поддержала его женщина, которая принесла обещанные пироги. — Правильно, господин Аррен, правильно! Ишь, лезет к чужой невесте, наглая морда, и еще думает, что ему за это не поддадут, как следует!

“Чужая невеста”, — повторил я и обернулся к Джейн. Она замерла, глядя на меня и держа в руках мандрагору — ее потемневший взгляд был одновременно растерянным и очень счастливым.

— Мне надо с тобой поговорить, — произнес я. — Прямо сейчас.

* * *

Джейн

Не помню, как мы вошли в дом — практически влетели. Хлопнула дверь, отрезая голоса зевак и Бертрана, который говорил:

— Согласен, никаких нарушений не вижу. Существуют виды магии, которые могут спокойно применяться без всяких последствий и наказаний.

Значит, инквизиция не станет преследовать Аррена за то, что он заступился за меня — я вздохнула с облегчением. А ведь успела испугаться за него, когда Марти Гартинен взлетел в воздух от одного движения его руки. Это не моя невидимая пощечина, это намного серьезнее…

Остановившись среди гостиной и прижимая к себе мандрагору, которая замерла и даже, кажется, дышать перестала, я смотрела на Аррена, и все во мне замерло от испуга и радости. Так бывает, когда летишь по кругу на карусели в весеннем парке, весь мир сливается в размазанную акварель, а тело теряет вес и дух захватывает от восторга.

— Джейн, — Аррен выглядел суровым и строгим, почти таким же, как в ту ночь, когда вытащил меня из реки. — Я должен сказать тебе кое-что.

— Я слушаю, — прошептала я, напомнив себе, что девушка из благородной семьи должна быть решительной, храброй и сдержанной. Не показывать волнения, не давать воли эмоциям, держать себя в руках — а как быть стойкой, когда у меня, кажется, сейчас сердце выскочит из груди от волнения!

Аррен смотрел так, будто не мог подобрать нужных слов. Будто все слова на свете вдруг потеряли смысл, и осталась только белая ночь, цветущая черемуха за окном, и человек, который смотрел мне в глаза так, что ноги подкашивались.

— Не хочу ходить вокруг да около. И я не мастер говорить те красивые слова, которые призваны вскружить головы девушкам, — хмуро произнес Аррен. — Но я готов защищать тебя столько, сколько потребуется. От русалок, от твоей магии, от любого дурака, который отважится нахамить тебе. И я готов быть с тобой везде, куда бы нас ни забросила судьба. Хоть в Черном Проюжье, хоть у Ледовитого моря… потому что ты нравишься мне, Джейн Холифилд. И я хочу всегда быть с тобой рядом и никогда не расставаться.