Земли Меча и Магии 4

Я же обратил внимание на единственный объект, интересующий меня во всём сожжённом городе. В сильно закопчённой башенке Гильдии Магов пришлось нанять нового патриарха взамен сожжённого, а ещё и выплатить штраф за то, что случайно прикончил «своих».

Внутри нашлось много полезного для владеющего Чёрной Магией и Магией Смерти, парочка заклинаний из тех, что я уже и так знал из Магии Материи, и… Одно-единственное действительно полезное лично для меня — Телепорт. Локальный, только на поле боя — но зато мигом превращающий гидр из медлительных и заточенных на оборону бойцов в грозную ударную силу. Таскать их за собой я всё равно бы не смог, но даже так в моих руках появился ещё один способный переменить ход любого сражения козырь.

Не говоря о том, что можно разобрать такое полезное заклинание на составляющие, для того чтобы использовать в каком-нибудь массовом телепорте, действующем на большие расстояния… Как те трофейные свитки, когда-то доставшиеся от самонадеянного Карлоса. У меня аж зачесались руки поскорее сделать что-нибудь с такой полезной находкой.

Но это — потом. Сначала я должен был выжать всё из доставшегося мне Замка. Пусть его и надо уничтожить — но никто не заставляет делать это прямо сразу. Так что просто напрашивалось использовать по максимуму столь мощный усилитель магии. Подготовить ландшафт вокруг, подвигав куда нужно немногочисленные горы, сделать периметр из Глаз Мага, которых с такими ресурсами можно натыкать вокруг буквально грядками, и засадить всё живыми колючими изгородями, усиленными заклинаниями Райского Сада. Пусть эта мёртвая местность после стольких лет владычества смерти оживёт и расцветёт распустившимися бутонами…

Глава 5

Сторожевая башенка, сложенная из свежеоструганных брёвен, пахла домом. На смотровой площадке, у самого ограждения, стоял юный полурослик. Он с наслаждением вдыхал аромат древесины, ещё совсем недавно бывшей живыми деревьями, и завороженно смотрел вверх.

Как же давно это было — когда он в последний раз мог стоять вот так, водить рукой по гладкой, заботливо обработанной рубанком поверхности, и беззаботно любоваться красотой вокруг!

Благодаря полосе вырубки вокруг было видно далеко, и небо раскрывалось над головой огромным, величественным куполом. Облака находились сразу на трёх ярусах, и на каждом из них двигались в свою сторону: видимо, направление ветра на разной высоте отличалось.

Полурослик глубоко вдохнул, и на лицо его вдруг набежала тень. Как же давно он покинул родные края! Казалось, вечность назад. Которую наполняли только бесконечные переходы, усталость, пыль дорог, скоротечные, кровавые битвы — и проклятые демоны. Вся жизнь превратилась в эту рутину, с очень редкими и очень простыми радостями…

— Опять ворон считаешь?

Раздавшийся со спины голос заставил вздрогнуть. Полурослик резко обернулся и уставился на того, кто нарушил такой хрупкий и такой мимолётный момент покоя

Наверх поднялся одноглазый ветеран, с иссечённым шрамами лицом, густой седой шевелюрой и бакенбардами. Он умудрился подняться очень тихо даже для полурослика — что заставило передёрнуть плечами, представив, что случилось бы, будь это не свой, а враг.

Эти двое не были земляками, их наняли в разных местах. Седой был с демонами с самого начала, а юный полурослик был нанят в деревне, одной из многих, принадлежавших Карлосу. И эти двое не были друзьями. Но они многое прошли вместе, бок о бок. И в плен попали вместе, успев сдаться заранее — когда те ребята, пришедшие ночью к костру, рассказали, что их с радостью примет на службу новый господин. И вместе присягнули чернокнижнику, сменив сторону и навсегда забыв про то, каково это — пресмыкаться перед проклятыми рогатыми отродьями.

И, кстати, они успели сделать это очень вовремя. Оставшееся после налёта драконов поле боя, на которое их послали собирать трофеи, говорило само за себя. Если кто из верных демонам до конца и выжил, то это было скорее чудом…

Юный полурослик поёжился, представив, что было бы, останься они верны прежнему хозяину. И наконец ответил:

— Просто смотрю на небо. Тут так покойно, так красиво… Как дома!

И он обвёл рукой вокруг, показывая раскинувшееся во все стороны зелёное море — за белеющей свежими пнями полосой вырубки, которая тянулась вдоль всей границы, не давая незаметно её пересечь и посреди которой и возвышалась сторожевая башенка, со всех сторон был густой, первобытный лес.

— Покойно?

Ветеран достал трубку и начал её не спеша, наслаждаясь процессом, забивать.

— Да… А что?

Юный полурослик слишком хорошо знал своего товарища, чтобы понимать — он задал свой вопрос не просто так. Но также он знал и то, что пытать его на эту тему бесполезно — когда захочет и будет готов, сам скажет.

Так и случилось. Ветеран раскурил трубку, с наслаждением затянулся, выпустил в небо над собой несколько колечек дыма, с наслаждением прищурил единственный глаз — и, наконец, заговорил:

— Как дома, говоришь… Повезло тебе. Есть что вспомнить. А у меня вот дом был… В землях демонов.

— Бр-р. Такое лучше и не вспоминать никогда!

— Именно. Очень рад, что не надо туда возвращаться.

— Но тебя ведь не это в моих словах зацепило, да?

— Верно. У меня ощущение… Что этот покой, это покой перед бурей.

— Перед бурей?

— Именно.

— Но… Почему?

— Видел, на той стороне птицы взлетали?

— Какой-нибудь лось спугнул.

— Лосей вон эти, — ветеран ткнул трубкой в летящего высоко в небе грифона, — уже неделю как всех сожрали. Ох и прожорливы твари!

— Зато с ними спокойнее. С неба следят за границей, никто не проберётся.

— Следят-то они, конечно, следят… Да вот всего не видят. Помнишь, когда мы по бабам в ближайшую деревню ходили?..

Молодой полурослик мечтательно зажмурил глаза.

— Как же не помнить… Отлично помню!

— А помнишь, что над нами тогда такой же пролетел?

— Так мы в кустах переждали…

— Вот и я про то… Вовремя спрятаться, и всех делов. Никакой грифон с неба не заметит, о бабах на пегасах тем более речи быть не может. И… Сдаётся мне, кто-то по той стороне всё же шастает. Вот именно так. Когда не видит никто.