Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

— Наверное, это нелегко — быть в тени знаменитого родителя, — пробурчала она, упав на свободный табурет, где сидела его мать, с грохотом водрузила один сапог на стол и опасно откачнулась назад.

— Верно. Мне не хватает отца. — Лео, нахмурясь, заглянул в свой кувшин. — Три года, как его нет, а все еще кажется, что это было вчера. Мать никогда не уделяла мне столько внимания, пока он был жив.

— Ты должен радоваться вниманию матери. Я свою вообще не знала.

— Скоро я стану лордом-губернатором, — проговорил Лео, довольно безуспешно пытаясь, чтобы это прозвучало по-лордгубернаторски. Впрочем, Рикке эта попытка показалась довольно милой. Сейчас ей все в нем казалось милым — особенно почему-то ключицы. Большие, крепкие, с глубокой выемкой между ними, словно созданной для того, чтобы уткнуться туда носом. — Король издаст указ, и я смогу делать все, что захочу!

Рикке широко раскрыла глаза.

— То есть… ты должен слушаться мамочку только до тех пор, пока человек в золотой шапке не выдаст тебе позволение? — Она надула щеки. — Это впечатляет! Это, черт побери, действительно нечто!

Лео сперва нахмурился, но она с удовольствием увидела, как его мрачная мина сменяется пристыженной улыбкой.

— Ты права. Я веду себя как самодовольный хер.

Рикке подумала, что порой именно хер-то и нужен, но успела остановиться прежде, чем сказала это вслух. Женщина, даже когда она пьяна, должна сохранять хоть какую-то таинственность.

Лео придвинулся ближе, и она ощутила виноватый прилив жара на обращенной к нему щеке, словно он был грудой раскаленных углей, а она сидела слишком близко к огню.

— Говорят, тебя воспитала ведьма.

Рикке фыркнула, бросив взгляд на Изерн-и-Фейл в толпе неподалеку.

— Характер у нее точно как у ведьмы!

— А еще говорят, что у тебя Долгий Взгляд.

Она воспользовалась случаем, чтобы наклониться поближе, повернувшись к нему левым глазом.

— Это верно. — Их лица разделяло всего лишь каких-то несколько дюймов, и пространство посередине казалось горячим, как в доменной печи. — Я могу видеть твое будущее.

— И что там?

В его голосе слышалось сомнение и усмешка, но и любопытство тоже. И еще — что это за хрипловатая нотка, неужели желание? Во имя мертвых, она надеялась, что это так!

— Беда в том, что когда видишь будущее, никогда не хочется портить людям сюрприз. — Она встала, едва не споткнувшись о собственный табурет, но мастерски удержавшись на ногах благодаря тому, что схватилась за край стола. — Пойдем, я тебе покажу.

Она ухватила его за предплечье и принялась тянуть наверх, но по пути отвлеклась и в результате стала просто задумчиво его ощупывать. Твердые мышцы под рукавом. Словно из дерева.

— Вот это рука так рука, — пробормотала она, таща его в направлении больших дверей амбара.

Они были уже широко открыты; люди потихоньку высыпали наружу, направляясь к своим шатрам и одеялам. Осмотрительный приятель Лео — Юранд, или как его там — смотрел на них, стоя возле стены, с неодобрительным выражением на лице, но ее сейчас было не прошибить чьим-то неодобрением. Изерн-и-Фейл стояла рядом с Трясучкой, поставив голую забинтованную ногу на табурет.

— Вот это — нога! — Изерн горделиво показала на нее. На белой ляжке рельефно выступали переплетенные мышцы и сухожилия. — Видишь? Это все, чего можно требовать от ноги, и даже больше!

Трясучка внимательно осмотрел обсуждаемую ногу.

— Несомненно.

— А другая, — продолжала Изерн, — еще лучше.

Взгляд единственного глаза Трясучки обратился от ее ноги к ее лицу.

— Да неужто?

— Точно тебе говорю. — Она наклонилась к нему. — А уж то, что посередине…

— Прошу прощения, — уронила Рикке, проскальзывая мимо них и таща за собой Лео. Оба с трудом удерживались от смеха.

После тепла амбара ночной воздух ударил им в лицо, как пощечина. У нее защипало кончик носа, голова закружилась. Костры на ночь были притушены, шатры призраками маячили в темноте, откуда-то долетали обрывки старой песни о каком-то давно погибшем герое. Рикке вела Лео за локоть, не направляясь никуда конкретно. Их кидало из стороны в сторону, но они каждый раз только смеялись.

Лео схватил ее за плечо:

— Куда ты меня…

Она пихнула его спиной к какой-то осыпающейся стене, запустила пальцы в его волосы. Притянула к себе его лицо, остановив прямо перед своим, когда их разделяло расстояние в несколько пальцев. Она медлила, растягивая момент; его горячее, возбужденное, пропитанное элем дыхание щекотало ей щеку. Она медлила, глядя на отражение далеких огоньков, поблескивающее в уголках его глаз. Она медлила, подвигаясь ближе, еще ближе, пока он не протянул к ней улыбающиеся губы и она не коснулась их своими, провела в одну сторону, потом в другую…

Потом они целовались: жадно, смачно, чмокая губами, и стукаясь зубами, и схлестываясь языками, и Рикке подумала, что она вообще-то отлично целуется, пусть даже ей приходится говорить это самой, да и он тоже не так плох. Здесь нет смысла клевать, словно воробушек зернышко; в этом деле необходима самоотдача. Наконец они оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание. Лео, пошатываясь, утер рот рукой, шаря взглядом по ее лицу — слегка запыхавшийся, слегка возбужденный, слегка пьяный, и это заставило ее саму почувствовать себя запыхавшейся, возбужденной и пьяной. Потом он глубоко вдохнул и медленно выдохнул через рот.

— Уфф… ну так что, где твой сюрприз?

— Ах ты мерзавец! — ухмыльнулась она.

Рядом была шаткая дверь, в приоткрытом проеме зияла темнота, и Рикке плечом оттолкнула ее дальше и втащила Лео внутрь. Он споткнулся, не удержался на ногах и полетел в темноту; послышался глухой удар упавшего тела и затем тишина.

— Лео? — прошипела она, ощупью пробираясь вперед.

Вокруг было черно как в бочке. Выставив вперед руки, она пыталась нащупать его, потом почувствовала, как ее схватили за запястье и потащили вниз. Взвизгнув, упала на что-то мягкое — груду соломы, пахнущей землей, крысами и гнилью, но Рикке никогда не была такой уж разборчивой, а сейчас разборчивости в ней оставалось еще меньше, чем обычно. Рикке-неразбериха… Она тихо фыркнула от смеха, а Лео уже скользнул поверх нее и снова принялся целовать, хрипло рыча от возбуждения, и ей тоже захотелось рычать, чувствуя в темноте его горячие губы.

Его рука скользнула ей под рубашку, полезла вдоль талии, вдоль ребер… Рикке схватила его за запястье.

— Погоди! — прошипела она.

Он застыл.

— Что?

Тишина. Она слышала его возбужденное дыхание, заглушаемое буханьем ее собственного сердца.

— Ты в порядке?

— Разве мы… не должны сперва получить разрешение твоей матушки?

В темноте она различила, как блеснули его зубы, когда он улыбнулся.

— Ах ты мерзавка!

— Или, может быть, лучше сразу его величества? Королевский указ, наверное, имеет большую силу, чем разрешение леди…

— Ты права, — он приподнялся на локте. — Я пошлю гонца в Адую! Они захотят обсудить это в Закрытом совете, но я думаю, рыцарь-герольд прибудет к нам с ответом прежде…

— Не уверена, что к этому моменту я еще буду настолько пьяна, — откликнулась она, уже вылезая из штанов.

Прежде, чем ей удалось стащить их с бедер, ее рука соскользнула и она шлепнулась на солому, тут же набившуюся в рот. Рикке зашипела, заплевалась, потом залилась хохотом, потом рыгнула — а потом они снова начали целоваться, она держала его обеими руками за лицо, чувствуя крутой изгиб его челюсти и грубую щетинистую кожу под кончиками пальцев.