Земные наши заботы

веток можно было за один год решить немаловажную проблему: создать базу

посадочного материала из жизнестойких сортовых тополей для всех зауральских

районов, что позволило бы в короткий срок заложить в сухой степи мощные

зеленые заслоны в борьбе с засухой и дефляцией.

Массовой и бесконтрольной обрезкой боковых ветвей на высоту до 2,5 метра

тополям нанесен большой вред. Задиры коры от рубки ветвей топорами и резкое

осветление неминуемо вызовут заражение тополей болезнями, поражение

вредителями и буйное развитие сорняков, что ставит тополевые лесные полосы,

имеющие уникальное значение, под угрозу гибели...»

— Аж 103 тонны заготовили прекрасного зеленого корма! — похвалился

директор совхоза «Степной», надеясь, видно, обрадовать этим селекционеров.

— Что ж вы сделали? — чуть не со слезами вымолвил в ответ на эту

«похвальбу» научный сотрудник лесной опытной станции Борис Гаврилович

Левашов, всю свою жизнь отдавший отбору и селекции этих тополей, способных

буйно расти (по метру прирост!) даже в сухой степи. — Вы же погубили то, что

создавалось десятилетиями...

Председатель другого колхоза решил перещеголять своего коллегу. Чтобы

обеспечить «фронтом работ» шефов, приехавших на заготовку веточного корма,

он дал команду... вырубить полосу под корень: зачем, мол, лазить, утруждать

себя. И шефы, любители природы, ни минуты не колеблясь, повергли к ногам

сотни деревьев: березы, дубы, тополя, вязы, ясени, клены.

Этот факт тоже запечатлен во многих документах: в актах, переписках и

отписках. Вот наиболее характерный из них:

«Из объяснений председателя колхоза и агронома следует, что повреждения

(!) лесопосадке причинены во время массовой заготовки веточного корма,

которая велась в период тяжелого климатического года, что все это делалось в

интересах колхоза и государства.

Таким образом, в действиях... отсутствует умысел, т. е. отсутствует

состав преступления».

Вот даже как... Лесополоса вырублена «в интересах государства»! И это

пишется в официальном ответе, вполне серьезно пишется. Естественно, что и

все другие инстанции прореагировали подобным же образом. Да и как

прореагировать иначе, если кормить скот надо, а выпасов нет — их распахали,

естественные сенокосы погорели, так как нет влаги ни в почве, ни в воздухе —

нет ее ни в осушенных болотах, ни в заилившихся речках.

Как видите, нарушители прикрываются щитом высоких принципов, высоких

государственных интересов. А в глазах привлекаемых к этому делу людей

(работников предприятий, студентов и школьников) заготовка веточного корма

превращается в дозволенное баловство:

— Руби-и!..

Согласен, рубили не в личных целях, а для общественного стада. Но зачем

под корень! Зачем же ошмыгивать ветки чуть не до вершины и обрекать тем

самым деревья на гибель! Ведь и рощицы и лесополосы нужны нам будут всегда,

и не столько для заготовки веточного корма в них; для чего-то более

существенного нужны — они те же засухи смягчают, защищают поля от эрозии,

культурный ландшафт создают, особенно в степных районах, и без того бедных

растительностью.

«Чудесный край, благословенный, хранилище земных богатств», как писал про

Башкирию С. Т. Аксаков, всюду видевший здесь травы по пояс, исподволь

превращается в зону рискованного земледелия, в зону, лишенную естественных

выпасов. А превращается по мере все большего нарушения соотношений между

пашней, лугом и лесом. На эти нарушения земля отвечает неурожаями, лысыми

пастбищами, скудным колосом. Эти нарушения так или иначе оказывают влияние

на быт, культурную и духовную жизнь народа.

Скажут, подобные «действия» единичны. Согласен, под корень вырубают

лесополосы и колки не всюду, а если и наносят им вред, то «без умысла», а во

имя развития животноводства. Но не похожи ли подобные действия на поступки

человека, для которого «после меня хоть потоп»? Я говорю о людях, которые

пусть и не лишены хозяйского расчета, но начисто лишены чувства гражданской

ответственности. Главное для них — откликнуться на призыв. Пусть и с

иронической усмешкой откликнуться, и даже с досадой. А что потом на месте

раскорчеванного луга пустошь получилась, что вместо веточного корма в кучах

остался хворост, пригодный лишь для растопки, то это, мол, не их вина.

Этого, мол, и следовало ожидать, так как аврал есть аврал, да и старание

было переключено на новую не менее важную кампанию,

Все реже бывают в родной моей стороне туманы, и росы здесь теперь не

часты. Да и откуда им взяться, если в этом гористом краю раскорчеваны

пойменные заросли и обмелели речки, осушены даже малые «блюдца» болот,

распаханы даже те склоны, на которых, чтобы не перевернуться, тракторист

вынужден пахать и сеять не поперек, а вниз-вверх по уклону, тем самым

обрекая землю на смыв и бесплодие. И чем сильнее старается человек, тем

больше усилий требуется от него, чтобы вырастить урожай даже на богатых

черноземах, чтобы скот обеспечить кормами. И похожи эти «старания» на суету

растерявшегося человека, у которого, что бы он ни делал, ничего толкового не

получается. А ему все же хочется доказать свою власть над землей, над

природой — распахивает, корчует, осушает — и только сильнее попадает в

зависимость от нее, все больше веток приходится готовить. Природа наглядно

демонстрирует, как нарушение в одном месте моментально сказывается не только

поблизости, но и на отдаленной территории.