Зеркало королевы Мирабель

Джинджер, как главная специалистка по приметам, кивнула. Все верно, гость в этот день приносит радость на целый год. Хотя Сестры Видящие полагали, что дело тут скорее всего в самоубеждении и богатом людском воображении.

Фламэ были безразличны все приметы разом, но он без возражений заиграл переливистое вступление. Он уже решил, что гитару оставит в трактире на сохранение. Сумеет вернуться — хорошо. Нет, тогда ее получит кто-то другой. И лошадей тоже стоило оставить в здешней конюшне и войти в город пешком. День Святой Ангелики Зимней, значит, все окрестные поселяне отправятся в столицу на рынок.

— Господин музыкант, — напомнил трактирщик.

Фламэ кивнул.

— Это не страшно

Быть обнаженным, как меч

Обнаженным мечом

Таким все нипочем

Бей, обнаженный меч

Круши головы с плеч

Потом кто-то станет щитом

Но это потом

Бей, обнаженный меч

Попадай по щиту

Бей от плеча

Попадай в пустоту

Кто-то будет щитом

А ты будешь мечом

А потом?

Кто же станет плечом?

Это не страшно

Быть обнаженным, как меч

Обнаженным мечом

Таким все нипочем

Я же хочу быть кистью

Или струной

Лишь бы не мечем

Кисть и струна не при чем

Угли в очаге продолжали тлеть и рассыпаться искрами.

* * *

В Каэлэд вошли пешком, смешавшись с толпой, направляющейся на рынок. По счастью многие мужчины зимой предпочитали носить черный цвет, так что получилось пройти, не привлекая лишнего внимания. Воротная стража взымала за вход в город серебряный мирабль, а с женщин, особенно красивых, полушку, пропускала без досмотра. Фрида так и вовсе прошла бесплатно: стражники засмотрелись на ее густые волосы, струящиеся из-под капюшона, и грудь, обтянутую красной шерстью. Джинджер, кажется, вовсе не заметили, чему она была рада.

Узкие улицы Каэлэда были полны народа, так что и здесь несложно было затеряться. Порой достаточно было свернуть в узкий проулок, поднырнув под бахромой острых сосулек, свисающих почти до мостовой, чтобы парой минут спустя оказаться в совершенно другом квартале и в другой толпе.

На этот раз Джинджер провела своих спутников к дальнему входу в замковое подземелье. Все приметы говорили, что возле уже знакомой дверцы поджидает охрана. А если бы и не приметы — Джинджер привыкла полагаться на интуицию. Поэтому она выбрала коридор, который начинался возле моста через Келену, уже покрытую льдом.

— Колодец? — удивленно уточнил Фламэ, проводя рукой по каменному кругу.

— Колодец, — подтвердила Джинджер. — Одолжите шпильку, сестрица.

Фрида вытащила последнюю стагларовую шпильку, которую носила теперь вместо булавки, и с интересом склонилась над колодцем. Отмычка из стагларовой иглы вышла паршивая, но Джинджер очень старалась, язык даже высунула от усердия. Наконец замок тихо щелкнул. Мужчины откинули крышку.

— Там точно нет воды?

— И никогда не было, — подтвердила Джинджер. — а от дождя его защищают крышка и навес. Я уже спускалась по нему.

— И что ты там делала? — удивился Фламэ.

Юная ведьма помрачнела. Упоминание о собственной глупости ее не грело. Клад она там искала. Легендарный клад, укрытый в королевском подземелье. Но, видимо, легенды оживают только у Фламэ.

— Так, — хмуро ответила девушка. — Пора уже.

Проверили поклажу: веревки, потайные фонари, магическое зеркало, аккуратно завернутое во фланель. Фламэ был при мече, ГэльСиньяк прятал под плащом свои метательные ножи, у Фриды был кинжал у пояса. Одна Джинджер безоружна. Немного подумав, она заколола булавкой плащ. Острая. Если воткнуть в глаз… Юная ведьма не хотела думать, что тогда будет.

Зацепив веревку за колодезный ворот, прилаженный больше для видимости и вращающийся с жутким скрипом, герои (или самоубийцы) спустились на дно колодца. Выложенные камнями стены были покрыты инеем, осыпающимся клочьями при малейшем прикосновении. В колодце стоял жуткий холод.

— Сложили при Адальсере Добром, — с уважением сказал Фламэ и похлопал по небольшому камню, украшенному королевским гербом. — Сделано на века. Он был немного склонен к паранойе, так что окружил замок потайными ходами.

— Надавите сильнее, — посоветовала Джинджер, — и увидите один из них.

Фламэ нажал на камень, вдавливая его в стену. В ее толще что-то заскрежетало, затрещало, но дверь поддалась только с пятой попытки, и то, когда мужчины объединили усилия. Часть стены сдвинулась назад, открыв справа и слева узкие щели.

— Хорошо быть худым, — пробормотал Фламэ, протискиваясь в проход. Сверкнул и пропал луч фонаря.

— Интересно, каково было Адальсеру, — хмыкнул имперец, помогая пролезть сначала жене, а потом куда более тощей Джинджер.

— Говорят, он был как щепка, — отозвался Фламэ из-за камня. — Хотя другие истории рисуют его толстым, как пивная бочка. Так что понятия не имею.

Втащив женщин в узкий коридор, он занялся потайным фонарем. Джинджер прошла немного вперед, ощупью изучая пол и стены. В этом подземелье она была дважды: сначала по указанию Саффрон, которая велела пройти лабиринт от потайной дверцы в противоположной части замка (той самой, которой юная ведьма вела не так давно Бенжамина) и до этого колодца. Видящие всегда безупречно ориентировались в незнакомых местах, но это умение следовало все же тренировать. Второй раз Джинджер отправилась за сокровищами, но нарвалась неподалеку от входа на трех омерзительных нищих и еле унесла ноги. Десять шагов от входа, насколько помнила девушка, и начиналась лестница. Подошедший Фламэ осветил ее ступени.

— Какие-то сюрпризы?

— Боюсь, что да, — хмуро согласилась ведьма. — В прошлый раз я вела лорда за кры… сестрой короткой дорогой. Сейчас, кажется, там засада, а здесь…

— Каменоломни… — ГэльСиньяк провел рукой по стене. На пальцах осталась копоть. — Вроде бы, ваша столица не из известняка построена.

— Это очень старые каменоломни. Здесь брали камень для строительства Каэльмира — это ниже по течению реки — а он уже семьсот лет, как разрушен. А на месте столицы была тогда личная крепость Адальсера. Он от врагов укрывался.