Железная Империя

А затем его руки крепче обнимали ее расслабленное теплое тело, сжимая и тиская ее, прижимая к себе плотнее, словно она была обычным атрибутом в его постели, чем-то незаменимым, уютным и необходимым, его горячее дыхание вновь согревало ее волосы и он затихал, словно бы задремав вновь.

Тогда она снова проваливалась в сон, глубокий и освобождающий, словно кто-то велел ей делать это, заставлял, погружая нарочно, увлекая за собой, и мир переставал существовать.

Последнее пробуждение было внезапным и острым, как чувство опасности, и София вздрогнула, мгновенно выныривая из дремы, зажигаясь чувством ярости и готовности сражаться.

— Сэр, — бубнил над головой механический голос штурмовика, — слушаюсь, сэр!

Инквизитор, отогнув край накрывающих их плащей, на мгновение еще крепче сжал маленькое тело Софии и с ненавистью в голосе прошипел, словно боясь, что она проснется:

— Пошел вон, болван! Какого трахнутого ранкором джедая ты приперся просто так? Иди обратно и принеси нам одежду! Сделай хоть что-то полезное!

Штурмовик вытянулся по стойке "смирно", и почти тотчас же сорвался с места, унесся прочь, громыхая доспехами.

Сверху дохнуло холодом, и где-то рядом София ощутила присутствие накаленного на морозе предмета.

Сайберы.

Они лежали в головах, и Лорд Фрес касался их рукой.

Черта с два он спал этой ночью.

Он умеет, кажется, совсем не спать.

Он или дремал, или медитировал, балансируя на грани бытия, чутко охраняя их покой, дыша ее запахом.

Эта ночь принадлежала ему, и он выжал из нее по максимуму, налившись Силой, которая теперь бушевала в нем, сверкая во мраке космоса, как звезда.

Желание, страсть, секс, обладание, удовлетворение, достижение своей цели, и…

… и что-то еще.

София не могла рассмотреть, а сам он упрятывал, скрывал, защищал, что именно так яростно разжигало пожирающее его слабость и усталость темное бушующее пламя, но одно прикосновение к этому, к самой мысли об этом потаенном, сокровенном ощущении наполняло тело Инквизитора такой мощью, что, казалось, вместо крови по его венам течет темная Сила.

И теперь, окончательно проснувшись, ощущая обнимающие ее руки мужчины, София чувствовала, как напряжено его тело, как он сосредоточен на звуках, на движении воздуха, на любых изменения, окружающих их. Тот нежный и жадный любовник, что был с нею вчера, исчез, растворился, уступив место сосредоточенному, холодному внимательному Инквизитору, которого ситх-леди привыкла видеть всегда, и ей стало неуютно в его объятьях.

Так, словно он удовлетворил свое желание и уже позабыл о ней, и о том, как растворялся в нежности и тихих словах, что ласкали так же, как его руки. Она попыталась отодвинуться от него, закрыв обнаженную грудь скрещенными руками, и он не стал препятствовать этому осторожному стыдливому движению, легко отпустив ее.

Кажется, на морозе передохли все ящерицы. Или разыскивающие их по подземелью штурмовики распугали животных окончательно по дальним углам лабиринта, но Сила была рядом, доступна, и вся Вселенная была слышна через нее.

София слышала нетерпение Инквизитора, поджидающего, когда он, наконец, сможет одеться и идти — к утру стал виден скудный свет, слабо льющийся откуда-то с высоты, оттуда, где был выход. Лорд Фрес просто горел жаждой действия, полыхал желанием выбраться и осмотреться кругом, оценивая обстановку.

Но было еще кое-что.

Ярость.

Нечеловеческая тяжелая ярость, грохочущая громче выстрелов ИЗР-ов и взрывов бомбардировщиков и погибающих истребителей.

Дарт Вейдер, обратив свое пристальное внимание на Орикон, увидел там много такого, что привело его в бешенство.

София, ощущая жгучие вспышки его багровой ярости, слышала отдельные мысли, наполненные таким бранными словами, что невозможно было поверить, что Император способен их вворачивать в свою речь, и, более того — что он вообще их знает.

Слышал эту грязную ругань и Инквизитор, и она вместе со сосредоточенностью, напряжением и жаждой скорейшего действия рождала еще и усмешку в его душе.

Инквизитор смеялся; его глаза были холодны и губы спокойны, но все его естество дрожало от сдерживаемого смеха, и в уголках глаз собрались тонкие, еле заметные морщинки.

— Император будет недоволен, — сухо произнесла София. Смысла скрывать тот факт, что она проснулась, давно уже не было, и она, подняв лицо, встретилась взглядом с глазами Инквизитора, ожидая там увидеть…

Что?

Наверное, ей хотелось заметить что-то отталкивающее и циничное.

Так было бы проще.

Так было бы легче.

Но его внимательные глаза смеялись, и на губах играла тонкая, еле заметная улыбка.

— Отчего же? — вполне искренне удивился Инквизитор. Его горячая ладонь все так же лежала на ее боку, и София вспыхнула, припомнив, как могут сжиматься эти пальцы, доставляя такое обжигающее удовольствие.

— Мы упустили Повелителя Ужаса, — сухо произнесла она.

— Мы получили намного больше, чем его голову и маску, — жестко перебил ее Инквизитор. — Мы получили ответы.

— Какие же?

— Разве это не очевидно? Повелитель Ужаса растратил всю свою Силу на нас. Он не смог нас атаковать, потому что ослаб. Мы узнали его предел. Это важно. Значит, у них есть предел. Значит, их можно победить, выдержав до этого предела.

— Выдержав?!

— Выдержав. Я не сопротивлялся его наваждению… хотя это было сложно. Очень хотелось, чтобы это прекратилось. Я готов был отгрызть себе руку, чтобы…

Инквизитор не договорил; послышались торопливые шаги, шуршание осыпающихся под ногами камней, и Инквизитор вновь напрягся, поднимая голову и разглядывая приближающихся людей.

Это были штурмовики; нашедший их счастливчик сориентировался быстро. Он сообразил и где раздобыть офицерскую форму, и даже угадал с размером.

По крайней мере, Инквизитору.

— Молодец, — сухо похвалил Лорд Фрес, нехотя поднимаясь со своего ложа. — Освобождаешься от службы на неделю. Набирайся сил; скоро они тебе понадобятся!

— Слушаюсь, сэр!

— Отвернитесь, — сухо велел Лорд Фрес, бросив взгляд через плечо на сжавшуюся в комок женщину и поднимаясь в полный рост.

Леди София в очередной раз вспыхнула, отводя взгляд от его наготы, хотя он, казалось, не испытывал ни малейшего смущения от того, что она его видела. Впрочем, он быстро исправил это положение, разобравшись, что к чему, и натянув серые брюки.

Форма офицера Альянса, которую он носил когда-то и которая ему так шла…

— Это вам, — произнес он, оборачиваясь к Софии, прячущейся в их теплом коконе, и подкладывая под плащ ее комплект формы. — Одевайтесь прямо там. Здесь очень холодно.