Железный лев

Раз, и все.

Такими провокациями архиепископа было не пронять.

Да, теперь Льву Николаевичу приходилось не просто посещать воскресную службу, но и время от времени принимать в ней самое деятельное участие. Алтарником при архиепископе, который, к счастью, служил нечасто. Однако молодой граф это воспринял скорее, как благо — ибо просто так стоять на службе ему совсем не нравилось.

После этого инцидента ничего в жизни молодого графа не происходило.

Вообще.

Все действующие лица взяли паузу и занимались своими делами. Лев же, за исключением одного похода в гости к губернатору, почти безвылазно занимался всякой текучкой. Изучал учебную программу. Тренировался сам. Гонял братьев на спортивной площадке, всех трех. Ну и пытался накидать какие-нибудь рабочие схемы заработка…

— Какой упорный мальчик, — произнес Шипов, разглядывая из-за занавески происходящее на заднем дворе. — Да, они братья, но в его обществе уже четыре участника.

— И он через Пелагею Ильиничну пытается привлечь еще.

— И она ему поможет?

— Как это ни странно — да. Она увидела в этом обществе один из способов влияния. И сейчас выворачивает в беседах все так, что оказаться здесь, — махнул Владимир Иванович рукой в сторону окна, — чтобы на жаре страдать во время этих упражнений — великая честь. Дескать, обществом заинтересовались на самом верху.

— Мне бы ее оптимизм, — улыбнулся Шипов.

— Лёва хочет лотерею устроить.

— Вы же знаете отношение Его, — поднял Сергей Павлович глаза наверх, — к подобного рода делам.

— Половину собранных денег Лёва хочет пускать на выигрыш, а на остальные строить специальный учебно-тренировочный лагерь со стрельбищем и прочим. Дабы молодые дворяне могли поступать на службу уже укрепленными телом, а значит и духом.

— А голову им он укреплять не желает? — с легким раздражением фыркнул губернатор.

— То дело учебных заведений. По его словам.

— Это плохая идея.

— Он слышал, что Николай Павлович не любит лотереи из-за мошенничества. Поэтому предлагает вам стать при ней распорядителем.

— Кем?

— Тем человеком, который будет присматривать за честностью. Уж в вашей-то репутации сомнений ни у кого не возникнет. Таким образом, Лёв хотел бы отвлечь молодых дворян от пьянок и гулянок, заняв хоть в чем-то полезным делом. Сами ведь знаете — беда это великая. В наши годы они себе подобного не позволяли.

— В наши годы… — буркнул Шипов. — И как он желает устроить эту лотерею?

— Даст объявление в газеты, что у Карла Генриховича книжной лавке университета можно купить билеты. Сколько угодно билетов. При покупке отмечаются числа, которые загадывают на двух полях. Отрывной купон с дублирующим полем и номером остается у продавца, а покупатель уходит с погашенным билетом. Когда продажи завершаются, проходит розыгрыш — из барабана извлекают шесть шариков с числами: от нуля до пятидесяти. Дальше счетная палата перебирает купоны и формирует две группы: тех, кто угадал все шесть чисел и тех, кто угадал пять. Половина собранных денег составляет призовой фонд, который делится на две равные части — для упомянутых выше групп. После чего номера выигравших билетов публикуются в газете, и победители могут получить выигрыш у того же Карла Генриховича.

— Половину же денег заберет себе Лев. Я правильно понимаю?

— Не себе. Они поступят в кассу ДОСААФ и будут использоваться для развития общества и армии с флотом.

— Какой замах!

— Он рассчитывает сделать эту лотерею общероссийской, как и общество. А значит, и деньги там станут собираться немалые. Что, в случае нужды, можно потратить на приобретения оружия или лошадей для армии или еще что.

— У вашего племянника невероятно большие амбиции.

— Но ведь дурного в его задумке ничего нет. В конце концов, вы сможете лично контролировать траты. Уверен, что Николай Павлович заинтересуется возможностью умерить дурь молодого дворянства и получить резерв для армии. Небольшой, но денежный.

— А вы что об этом всем печетесь? — нахмурился губернатор.

— Я вижу, как под влиянием Льва меняются его братья. У меня самого детей нет и… мне отрадно видеть, что мои воспитанники становятся лучше.

Шипов не стал отвечать и вновь обратил свой взор за окно.

А там Лев Николаевич уже сам делал подход. Но не общеукрепляющий, а специализированный — с нунчаками. Вторая встреча с разбойниками «прозрачно намекнула» ему, что нужно вооружаться. Иначе удача может и отвернуться.

Как это сделать?

Пистолет выглядел бессмысленно. Один выстрел ведь всего. Чтобы по уму их требовалось несколько. То есть, надобно было увешаться ими как рождественская ель[2]. В обществе бы не поняли, и репутацию это пробило сильно.

Саблю или шпагу ему носить не полагалось.

На военной службе он не состоял, а такого рода оружие полагалось только к мундиру. Ну или с двадцати одного года по парадно-выходным случаям. Поэтому тут без вариантов.

Нож носить было можно.

Даже, возможно, кинжал, вроде горского ками. Только против дубинки им работать удовольствия мало.

Самому дубинку носить? Вообще смешно. Хотя, конечно, трость он именно так и использовал в первой схватке. Но на полноценную дубинку такое изделие не подходило совершенно из-за своей хрупкости. Делать же на заказ стальную трость… можно, наверное, но пока Лев себе этого позволить не мог по ряду причин. Сумма-то немаленькая и объяснить опекунам на что она пошла не получиться. А они спросят. Сразу как увидят, так и спросят. Для них все это чистой воды блажь и глупость подростковая.

Поэтому он и остановился свой выбор на нунчаках.

Там, в XXIвеке, немного сталкивался с ними. Освоил мало-мало по юности для общего развития. Да и забыл, ибо жизнь изменилась. А сейчас вот вспомнил… вспоминал. Как мог и что мог. Давно это было…

Согласно популярной легенде, это оружие возникло, дескать, для вооружения крестьян, которые решили дать отпор самураям. Что, конечно, же полный вздор. Времени и сил для должного объема тренировок, равно как и доступных учителей у крестьян традиционно не имелось. Они много и тяжело трудились в полях. Им попросту было не до того. А выходить после курса «взлет-посадка» против человека в доспехах и с длинным клинком, который с детства им упражняется — идея ниже средней. Сильно ниже.

Так что Лев Николаевич всегда улыбался, когда слышал эту историю.

Романтизация.

Не более.

Так-то на деле все оказалось намного прозаичнее. В конце XIX века нунчаки возникли как реакция на запрет воинскому сословию носить оружие. Те самые мечи. Сначала на островах Окинава, а потом и в Японии, лишь позже перекинувшись на материк.

Все ведь было просто — люди, которые всю жизнь готовились служить и убивать оказались не у дел. Их просто выкинули на помойку. Поэтому они стали крутиться. Кто-то занялся бизнесом, но большинство пошли в своего рода силовые структуры, чтобы… хм… защищать купцов от таких же уважаемых людей, как и они сами, ну и от себя заодно. Оружие им носить было нельзя, вот и выкручивались. Тут-то нунчаки и возникли как очень удачное решение для уличных стычек. Прежде всего против ножей и дубинок. А главное — их можно было носить скрытно…