Злые вихри

– - Тетя,-- сказала она за обдомъ Марь Эрастовн:-- вы помните, что я вамъ говорила объ Аникев?

– - Помню, въ чемъ же дло?

– - Я хочу его видть...

Марья Эрастовна подняла брови.

– - На всякое хотнье есть терпнье -- это разъ, а во-вторыхъ, гд же ты это собираешься съ нимъ встртиться? Что ты побжала къ этому господину въ забвеніи чувствъ -- это я еще, хоть и съ трудомъ, но все-таки понять могу. Теперь же ты, надюсь, вышла изъ забвенія чувствъ, можешь понимать свои поступки, и нечего мн объяснять теб, что бгать по мужскимъ холостымъ квартирамъ -- невозможно.

– - Я это понимаю, тетя, а потому прямо прошу васъ позволить мн написать ему и пригласить его сюда, къ вамъ.

Марья Эрастовна поморщилась.

– - «Ма кузина», ты мн совсмъ не нравишься. Ты затяла пустое!-- боле серьезно, чмъ шутливо сказала она.

И Нина почувствовала, что наткнулась на серьезное препятствіе. Но она не смутилась и заговорила очень спокойно:

– - Тетя, милая моя, я вижу, что намъ разъ навсегда надо ршить кое-что важное. Я васъ очень люблю и люблю все больше и больше... это правда!.. Я такъ рада, что вамъ нравлюсь и что вы взяли меня къ себ. Я поду съ вами, куда хотите... и въ деревню, и за границу... куда хотите, мн все равно... Но я могу жить съ вами только въ одномъ случа...

– - Ну-съ -- неопредленно спросила Марья Эрастовна.

– - Если вы будете доврять мн... совсмъ, совсмъ доврять и оставите меня свободной... Если же вы думаете, что я, вотъ теперь, когда здорова, и когда меня никто не мучаетъ, и, не проклинаетъ, могу, сдлать что-нибудь дурное и гадкое, тогда я не могу у васъ жить...

– - Видишь ли, «ма кузина», если бъ я считала тебя дурной и гадкой, то ты теперь не сидла бы передо мною, и мы бы съ тобой не говорили,-- остановила ее Марья Эрастовна.-- Но ты забываешь, что ты еще почти дитя, хотя и начиталась и надумалась немало. Ты можешь не хотть ничего дурного, а все-таки сдлать это дурное по непониманію... Подожди, поживи, стань сначала взрослой...

– - Тетя, Аникевъ порядочный, благовоспитанный человкъ, человкъ съ удивительнымъ, чуднымъ талантомъ... увряю васъ, и врьте мн... Когда вы его увидите, вы сами скажете, что знакомство съ нимъ ни для кого на свт не можетъ быть дурнымъ дломъ. Я не могу, жить, не имя знакомыхъ, или знакомясь съ такими людьми, которые мн не интересны...

– - Да ты влюблена въ него что ли!-- перебила ее Марья Эрастовна, пристально глядя ей въ глаза.

Нина спокойно выдержала этотъ взглядъ, и у нея вырвалось:

– - Богъ съ вами, тетя! И ради Бога не говорите мн никогда о влюбленности, это такая гадость!..

Ея живое лицо выразило, настоящее отвращеніе.

– - Вотъ какъ!-- произнесла Марья Эрастовна.-- Такъ для чего же онъ теб нуженъ? Заговоръ у васъ съ нимъ что ли какой? Что за тайна?..

– - Когда вы увидите его, такъ и узнаете эту тайну,-- отвтила Нина:-- умоляю васъ, будьте такъ милы, позвольте мн написать ему и пригласить его. Я ничего не хочу длать тайкомъ отъ васъ, но мн необходимо его видть. Если его нтъ въ Петербург, если онъ ухалъ, я просто приду въ отчаяніе... Ну, тетя, тетя... добренькая, позвольте!..

– - А коли не позволю?!

– - Тогда я все же напишу ему и назначу свиданіе на улиц,-- серьезно и ршительно отвтила Нина.

Марья Эрастовна подумала, качнула головою и разршила.

– - Пиши, посмотрю, что за птица... И завтра, и посл-завтра вечеромъ я дома, а днемъ занята... Такъ ужъ пусть прямо вечеромъ.

Нина, какъ ребенокъ, прыгнула со своего стула и стала обнимать и громко цловать Марью Эрастовну.

Но та была не въ дух.

XVI.

Пославъ свою пригласительную записку Аникеву, Нина очень волновалась. Ей чудилось, что отъ свиданья съ нимъ зависитъ нчто очень, очень важное въ ея судьб. Не отвтитъ онъ, ухалъ изъ Петербурга -- значитъ, ей грозитъ неудача во всхъ ея планахъ и замыслахъ жизни. Здсь онъ, придетъ -- значить, все хорошо,-- хорошо есть и будетъ.

Онъ отвтилъ коротко, сухо, оффиціально, что исполнитъ ея приказаніе и явится въ назначенный часъ.

Она такъ обрадовалась, что не обратила даже вниманія на тонъ его отвта, который въ другое время непремнно показался бы обиднымъ ея юному самолюбію.

Съ утра уже она чувствовала себя въ возбужденномъ состояніи, какъ человкъ, давно жившій въ полномъ одиночеств и ожидающій скораго свиданія съ самыми близкими родными и друзьями. Это было именно такое чувство: все близкое, родное и интересное теперь заключалось для нея въ Аникев. Почему что такъ, откуда взялось это -- она ничего не понимала, да и не спрашивала себя объ этомъ.

Несмотря на всю свою живость, она такъ ужъ умла владть собою, что Марья Эрастовна, зорко за нею слдившая, ровно ничего въ ней не замтила.

Аникевъ въ назначенное время, то-есть, ровно въ половин восьмого вечера, явился. Марья Эрастовна была сильно не въ дух. Она и досадовала на себя за то, что согласилась на сумасбродное желаніе Нины, и въ то-же время сознавала, что не согласись она -- и эта занозистая, полоумная, но уже милая ей двчонка сдлаетъ что-нибудь еще несуразне.

Пусть ужъ лучше вс ея глупости будутъ открыты, у нея на глазахъ.

Однако, что-же подумаетъ этотъ господинъ, что онъ вообразитъ? Какова роль ея, Марьи Эрастовны?

«А чортъ съ нимъ! Пусть думаетъ, что хочетъ!..» -- ршила она и въ то же время почувствовала, что если нининъ пвецъ ей не понравится, она все-же сразу оборветъ это.

Когда о немъ доложили, она сказала Нин:

– - Оставайся пока у себя, теб нечего мн представлять его. Я сначала одна выйду въ гостиную, а потомъ ужъ и ты можешь.

Увидя предъ собою нсколько смущенное, блдное и усталое лицо Михаила Александровича, она поразилась въ немъ сходствомъ съ кмъ-то. Но съ кмъ -- не могла вспомнить. Что-то знакомое, очень знакомое, далекое и малое для ься было въ этомъ человк. И притомъ совсмъ не такимъ она его себ представляла.

Она пригласила его ссть и, со свойственнымъ ей спокойнымъ апломбомъ, объяснила ему по своему вс обстоятельства. Она даже рекомендовала себя, какъ большую любительницу музыки и пнія, хотя въ дйствительности до сихъ поръ была довольно равнодушна ко всмъ искусствамъ. Она даже солгала, что много слышала о немъ, Аникев, давно хотла съ нимъ познакомиться, но нигд не могла его встртить, такъ какъ живетъ въ Петербург обыкновенно не долго и не бываетъ въ обществ.

– - Вы ужъ меня, старуху, извините,-- говорила она:-- я человкъ простой, такъ сказать, отставная полковая дама. На пріхали бы вы такъ вотъ, безъ церемоніи, я бы и сама къ вамъ похала, не смутилась...