Золотое дно (сборник)

а то и хуже: «Федька Понт».

*

•*Т

Пока дотащил бревно, взмок Федор Понтонер как

окаянный, но вслух ни разу не чертыхнулся, не хулил

свою судьбу, а за дощатой загородкой повалился на

просохший холм песка, как подрубленное дерево упал,

руки раскинул и поколотил о землю в удовольствие

широкими, дресвяной жесткости кулаками, потому что

был Федор в благостном расположении духа. «Две тре­

ти земляной работы прикончил, пожалуй, самые труд­

ные две трети, ведь по ведрышку черпал песок, а вели­

ка ли от Тальки польза, хотя, как в жены ее брал, уп-

реждал-выговаривал: «Для чего кузнец клещи кует?

Чтобы руки не жгало. А для чего мужик бабу берет?

Чтобы пособляла». Здоровая жена — хулить нечего.

Может, позвать ее да спустить бревно в погреб... Иль

завтра с утра: заодно поможет и песок черпать, он ведь

как текучая вода, такая уж шельма, в каждую дырку

лезет. А у Тальки еще мода некрасивая шутить: стоит

подталкивает, словно мужа захоронить хочет. Надо ей

191

комплиментацию сделать, мол, нехорошо, женушка,

мужа живьем в земле хоронить... Но, слава те богу,

комнатку уже оборудовал, потайную комнатку, тут во­

енному блиндажу перед нею уступить: бревна в три на­

ката, не бревнышки, а лиственница хорошая, да гравий

с цементом уж так любовно лег, будто по самым миро­

вым образцам, и сверху земли метра полтора, и дер-

нинкой, дернинкой застлал. По своему проекту строил,

до самого нужничка усек, грешным делом, даже интел­

лигентному человеку зайти вечерком, вернее, спустить­

ся да представить, что он вроде бы один во всем мире,

и то приятно. Эх, Федор Максимович, со стороны могут

сказать, что индивидуалист ты, высшей марки индиви­

дуальный человек, а я приму это, приму как компли­

ментацию. У Федора Чудинова ничего из рук не выпа­

дет: вроде бы из пустяка, а за год, не пьянствуя, не

развратничая, как некоторые (знаем, знаем, от нас ни-

ни...), живя законным тихим образом, приличный бун-

керок оборудовал, плитой древесной обшил да печку

чугунную поставил, такая чудесная печечка, уж веком

не треснет и не прогорит, хоть сутками палом пали. И

столик не забыл, и скамейки для сиденья там, для

спанья, и кладовочка с вентиляцией: такую кладовочку

продуктами забить — год жить можно, не стесняясь ли­

холетья, да и выход запасной есть, он вроде бы и во­

досток, но он же и выход.

А жена все небось думает, что погреб рою, одного

не поймет, дура, зачем нам два погреба, а я ее хитро

так обвел, мол, нынешний что-то киснуть стал, запах

нехороший дает. И не понять ей — где ей понять жен­

ским умом? — что снаружи это вроде и погреб, и крыш­

ка на срубе с замочком (на всякий-який, от лишних

любопытных глаз), а внизу-то потайная дверка. Только

шасть туда — и вроде бы есть я, а вроде и нет меня,

как хочешь пойми, и никакая бомба не достанет. Во­

дички захотел — ведрышко спустил: вот она, водичка,

без всякой тебе радиации; в кладовочку руку запустил,

а там продукт всякий. А много ли мне одному надо, я

по-китайски: щепоточку риса — вот и сыт, как божья

птичка... Говорят, войны не будет. Врут люди, только

себя предрасполагают к отдыху да в шутку планируют

перед телевизором, как простынкой будут закрываться

в случае того самого взрыва. А пока есть на земле хоть

192

двое живых людей, они грызть друг друга непременно

будут. Ну и пусть грызутся, а я, спасибо, прошлой

войной сыт — ведь не каждого так бомбами постегало,

и не каждый умирал на земле да заново воскресал, а

со мной, Федором Чудиновым, такое случалось. А нын­

че я жить хочу, я долго жить буду, всех дольше буду

жить», — с маленькой снисходительной радостью думал

Понтонер, глядя в блеклое отгорающее небо, на легкий

косой свет, что ложился на лицо и неярко слепил гла­

за, на суетливого жаворонка, словно боящегося упасть

с небес и все же пропадающего в дальних серебристых

овсах, на толстую полосатую медуницу, покинувшую

спелые клевера...

«Осподи, и неуж не вечно все? — опять размягченно

подумал Федор Понтонер, и будто бы мысленно грозил

кому-то, и жаловался, и плакал неслышно и тонко, од­

ной душой. Но неожиданно вспомнился хмуроватый

взгляд Крони Солдатова, и вроде бы черное ненастное

облачко неслышно набежало на душу Понтонера... —

Сестру потешить приехал, давно не бывал, значит,

полюбоваться приехал. Сразу видно, что необразован­

ный человек, фигурально выражаясь, — деревня. Д ру­

гой приличный человек удосужился бы поздороваться,

а этот посмотрел, будто волк на бердану или словно

я в прошлое рождество тысячу у него занял и не отдал.

А я ничего не занимал и никому ничего не должен...»

Федор Понтонер решил с земляной работой сегодня

закруглиться — и так весь отпуск угрохал, ни дня от­

дыха не видел, да еще ввечеру нужно овец пасти. Че­

рез задние ворота он вошел в крытый двор, и опять теп­

лое удовольствие от жизни поселилось в душе. Все тут

было поставлено добротно: белая банька, и дровяник,

и поросятничек с цементными полами и паровым ото­

плением, и овчарник на двенадцать скотинок; не овцы,

правда, — одна мелочевка, но столько заботы с ними —

руки оторвут. И опять же, куда без овчишек? Мясо