Золотые мятежники

— Мы умрем, если останемся!

— Еще два, на подходе… — Томас застонал.

— Идите без нас, — прохрипел Вилли.

— Нет! — Руки Флоренс продолжали двигаться так быстро, что она едва успевала думать между движениями.

— Флоренс, речь идет о спасении членов гильдии? Или о спасении своей гордости? — Шаннра схватила ее за локоть. — Они знали, чем рискуют. Не надо оскорблять их. Спаси себя. Исправишь потом.

— Я не буду такой, как она! — крикнула Флоренс, отрывая взгляд от деталей пистолета и перевела его на лицо Шаннры. — Я не буду относиться к своей гильдии, как к расходному материалу!

— Она? С кем? Твоя гильдия? — Шаннра покачала головой, встала и отпустила Флоренс. — Кем ты себя возомнила?

— Я женщина, которая спасет Лум. — Флоренс наклонилась и нагревала золото, соединяя детали швами, которые, скорее всего, выдержат лишь один или два выстрела. Один-два выстрела — это все, что ей нужно. — Прежде всего, я Револьвер, и я не допущу, чтобы смерть моего Наместника, каким бы идиотом он ни был, не пропадет даром.

Флоренс закончила вычерчивать нужные ей руны и встала. Шаги были уже настолько близки, что даже она могла их услышать. Она подняла оружие.

Дракон выскочил из-за угла. Один или два выстрела — это все, что у нее было. Она не могла промахнуться. Флоренс держала магию ровно, вливая медленно. Последовательно, не всплеском силы, а ровным потоком, словно как веревка, сплетенная из рун, золота и стали.

В панике Шаннра услышала выстрелы. Пули рассекли дымку короны. Флоренс слегка поправила рукоять и раздвинула ноги. Она должна была ждать до последнего момента.

Еще одна Драконица обогнула угол, набирая скорость.

Флоренс нажала на спусковой крючок.

Это не было похоже на обычный выстрел — пуля и готово. Флоренс продолжала подпитывать оружие своей магией. Держись вместе, держись вместе, — повторяла она про себя, когда луч выстрелил прямо и точно. Магия пронзила Дракона прямо в грудь, его корона треснула и разлетелась на осколки, словно яичная скорлупа, сделанная из света.

Драконица упал замертво, а Флоренс уже держала на прицеле другого Дракона. Ее магия истощилась после первого выстрела, и она поджала колени, чтобы они не подкосились. Однако руки ее были тверды.

Флоренс выждала два вдоха после того, как ей показалось, что Дракон находится на расстоянии выстрела.

Казалось, пистолет требовал от нее все, вплоть до дыхания, которое было необходимо для ее жизни. Итак, Флоренс согласилась и позволила миру погрузиться во тьму.

35. Кварех

Грудь все еще болела. Какая-то фантомная боль скребла по ребрам еще долгое время, когда его легкие вновь стали расти после того, как по ним полоснул нож Алхимика. Кварех снова потер грудь и подумал о том, скольких из них он обрек на гибель. Кварех никогда прежде не терял органов, и теперь, когда это случилось, ему трудно было воспринимать это как нечто большее, чем просто варварский процесс.

Пока что цель оправдывала средства. Но он задавался вопросом, неужели Алхимики со всем их безумием и мудростью не могут придумать способ выращивать органы в пробирках или собирать урожай с мертвых. Что-нибудь, что угодно, лишь бы Драконы не пережили того, что пережил он.

Удушье. Смерть без смерти. Повторялось снова и снова, пока его ткани не разрослись и не скрепились настолько, чтобы снова удерживать воздух.

Он ничего не говорил о своей боли. Он был законным Син'Оджи, тем, кто выиграет войну для всех них и станет Доно, и он сделал этот выбор добровольно. Более того, Арианне пришлось пережить почти то же самое — по крайней мере половину того, через что прошел он, ведь ей не пришлось перерождаться, — и она не произнесла ни слова о своем дискомфорте.

В такие моменты, как этот, когда он смотрел на нее, создающую оружие, не более чем через день после серьезной операции, его охватывало благоговение перед тем, чем она была — чем-то большим, чем он мог когда-либо стремиться стать. Она отличалась от всех, кого он когда-либо встречал. И все это не имело никакого отношения к тому факту, что теперь она была настоящей Совершенной Химерой.

Это было фундаментальное свойство ее натуры, ее самой, которое делало ее неудержимой загадкой. То же самое позволяло ей брать органы и делать их своими, как руки, уши или легкие, которые, казалось, так естественно входили в ее тело, как будто все это время жаждали быть там. Именно эта природа наделяла ее мудростью Драконов в четыре раза старше ее и поддерживала в ней глубокое, ненасытное стремление.

Кварех задавался вопросом, можно ли ее когда-нибудь потерять. Или же она вечно будет идти к своей цели с маршем солдата на битву, пока Лорд Син наконец не придет за ее бессмертной душой.

Это было то, что он хотел воплотить в себе, то, чем он должен был обладать, чтобы быть достойным ее.

— Когда ты вернешься за следующей порцией? — спросил он, взяв в руки золотую трубку, в которой перевозились не реактивы, а цветы.

— Пока не знаю, — ответила Арианна, не глядя на него. — Как я уже говорила, когда я уходила, Клепальщики все лучше разбирались в изготовлении шкатулок. С тех пор прошло уже несколько дней, но, возможно, для цветов готово всего несколько штук.

— Однако, возможно, это буду не я. — Эта мысль не приходила Квареху в голову до того момента, как она ее произнесла. — Если все пойдет по плану, я буду не единственной Совершенной Химерой в мире. Кто бы ни пришел, я попрошу их использовать речной проход через остров, чтобы скрыть след планера.

— Ты вернешься?

Ее движения прекратились. Должно быть, она больше слышала его сердце, чем слова, — тихую панику, возникавшую при мысли о том, что она покинет его и не вернется.

— Уверена, в какой-то момент я понадоблюсь тебе в бою. — Арианна убрала кинжал за спину. — Совершенной Химере потребуется время на обучение.

— Ты нужна мне не только для боя. — Он стоял над ней и смотрел вниз. Если она могла слышать, как он нервничает при мысли о том, что она снова попытается исчезнуть из его жизни, то она могла слышать и правду его слов.

— Все Драконы так ненасытны?

— Только влюбленные.

Арианна с веселым смешком покачала головой и встала. Она собрала свои вещи и аккуратно уложила пробирки в сумку. Но все это не было жестом, свидетельствующим о ее собственных чувствах к нему, и Кварех прекрасно понимал, что она так и не сказала ему, отвечает ли она ему взаимностью.

— Мне пора.

Он знал, что это правда. Они три дня скрывались от посторонних глаз. Каин прикрывал его, но Кварех знал, что пора возвращаться в Поместье Син. Пришло время взять на себя ответственность за свою судьбу.

— Шепни мне, когда придешь. Я сбегу из поместья, чтобы увидеться с тобой.

На мгновение Кварех замешкался, справедливо опасаясь, что она вот-вот откажет ему. Но Арианна лишь ответила:

— Хорошо.

— Когда ты вернешься, я буду Оджи, — поклялся он. — И я освобожу их.