Золотые земли. Птицы Великого леса

Колдун вдруг фыркнул, уткнулся ртом в кулак.

– Что такое? – нахмурился Вячко и не сразу сообразил, что Вторак смеялся. – Что смешного?

– Уж прости, княжич, но как же ты горюешь по своей холостяцкой жизни. А между тем в жёны тебе досталась красавица.

– Разве только в этом дело? – голос его прозвучал ниже.

Добрава не то что бы была краше, но ближе. Чичак совсем другая. Чужая.

Вторак замялся и поспешил повернуть разговор в иное русло.

– Кажется, я знаю, кто этот Жаба. Я его знаю под другим именем, но по чертам лица да по остальному всё сходится. Помню, он всегда хотел на службу к жрецу попасть. Некоторых из нас, тех, кто лучше других выдерживает нагрузку, жрецы берут к себе в помощники. Никто не против. Кормят хорошо.

– К чему ты это? Ему нельзя доверять?

– Нельзя доверять никому, помеченному вот этим. – Вторак постучал себе пальцем по лбу. Сколько лет он носил клеймо, прежде чем снова смог думать и делать то, что желал сам?

– Как считаешь, зачем жрецу нам помогать?

– Не знаю. Правление Шибана всё изменило. У хана Барджиля, например, я прежде и стакан воды бы из рук не взял, а он отдал тебе, ратиславскому княжичу, любимую дочь в жёны.

Вячко поднёс к губам бокал, засмотрелся на красное вино, плескавшееся на самом дне, и допил. Он поставил бокал прямо на пол и поднялся. Босой, он прошёлся по коврам, которыми застелена была почти вся спальня, открыл большой сундук и достал из-под стопки одежды по-прежнему завёрнутый в мешковину меч.

Он вытащил оружие из ножен, проверил, не затупилось ли лезвие.

– Скажи, Вторак, что особенного в моём мече? – спросил он.

Колдун тянулся рукой к блюду с орешками, да так и застыл, услышав вопрос.

– А что с ним?

– Ты сам сказал, что Неждана боится его.

Вторак покосился на оголённый клинок.

– Признайся, – попросил он. – Нападал ли ты на Неждану с этим мечом?

– Да. Но дело ведь не только в этом, правда?

– Думаю, нет, – согласился колдун. – Я, княжич, плохо помню, что там было в Долгую ночь. – Он всё же взял горсть орехов из блюда, но есть их не спешил, держал в кулаке. – Когда тебе руку отрубают, по-любому больно будет. Я давно привык к боли, только…

Он запнулся.

– Когда ты этим мечом отрубил мне руку, я удивился ещё меньше, чем когда ты остановил клинком заклятие. Такого даже Охотники не умеют.

Вячко вернулся на своё место, присел, положил себе на колени меч.

– Как думаешь, любое ли заклятие он остановит? И что ещё сможет?

– Я не знаю, – виновато произнёс колдун. – Я во времена Совиной башни в учениках только-только начал ходить, не так уж многому успел научиться. Среди чародеев лишь некоторые работали с металлом.

Глядя на старое больное лицо Вторака, тяжело было поверить, что он был, может, чуть старше Ярополка.

– Откуда у тебя этот меч, княжич?

– От отца, а у него от его отца.

Вячко всегда казалось странным, что меч достался ему, младшему сыну, байстрюку. Но такое отцовское внимание льстило, утешало в самые тёмные времена. Этот меч, верно, его с Мёртвых болот вывел, напомнил о семье и долге. Великий князь никогда не выказывал своей любви к нему, всегда держался в стороне, даже когда мать ещё была жива. Но всё-таки родовой меч он передал именно младшему сыну.

Вячко посмотрел за окно. Солнце ещё не поднялось высоко, едва выглянуло из-за крыши дворца.

– У нас ещё есть время, нужно отдохнуть, – решил он. – Ложимся спать до вечера.

Не стоило предлагать второй раз. Вторак высыпал орехи обратно в миску и поторопился лечь на перину, накрылся почти с головой одеялом. Он так спешил исполнить приказ, точно до сих пор ожидал, что за малейшим непослушанием последует наказание.

Вячко отполз назад на свою постель, залез под одеяло и почувствовал запах масел, которыми пользовалась Чичак.

Когда они проснутся, Синир уже должен будет прийти во дворец, так обещал хан Барджиль.

Вячко вернётся домой, растеряв половину своих людей. Он покидал Златоборск с целым отрядом, а остался с парой человек. Ярополк посчитает его совсем дураком, которому и дружину доверить нельзя.

Лицо брата представилось так ярко, что захотелось убежать прочь от собственных мыслей.

Резкие запахи масел раздражали нос, и Вячко долго ворочался, прежде чем смог наконец заснуть.

Ближе к вечеру пришёл Турар. Вячко и Вторак уже были собраны. Княжич спрятал рыжие волосы под платком, колдун тем же образом прикрыл клеймо. Оба с трудом могли усидеть на одном месте от нетерпения.

– Где Синир? – первым делом спросил княжич.

Колдун перевёл и после пересказал ответ:

– Синира не было среди рабов на продажу. Говорят, его купили пару дней назад. Хан велел уходить без него.

– Что? – вскинулся Вячко, и рукоять меча тут же легла в руку, как влитая. – Веди меня к хану.

Турар замотал головой.

– Он говорит, хан Барджиль велел сразу идти, без Синира. – Лицо Вторака вытянулось от растерянности, пока он переводил.

– Веди к хану, – упрямо повторил Вячко.

И стиснул челюсти. Хватит с него распоряжений Барджиля, и без того всю оставшуюся жизнь Вячко будет мучиться с его дочерью.

Турар оскалился, как озлобленный пёс.

– Хан так решил, с ним никто не спорит, – перевёл его слова Вторак. – Твоя жена будет ждать за городом утром. Хан сказал, нельзя тратить время на… рабов, – голос колдуна был сух, но по одному короткому взгляду на него становилось ясно, с каким небывалым трудом он сдерживал ярость.

Вячко молча выслушал перевод, молча подошёл ближе к Турару, и тот криво усмехнулся, сказал что-то, точно в лицо плюнул. Княжич не знал его языка, но понял, что это было оскорбление.

– Что он сказал?

Вторак промямлил нерешительно:

– Сказал идти за ним.

Вячко набычился.

– Не ври мне, Вторак Богшевич, – повторил он медленно, чеканя каждое слово. – Что он сказал?

Тяжело вздохнув, Вторак помотал головой. Он явно надеялся, что всё обойдётся мирно. Несмотря на все оскорбления, несмотря на унижение и злость, он готов был простить Турара. Он слишком долго был рабом.

– Он сказал… Что ты сам не княжич, а раб хана и должен молчать и подчиняться.

Турар потерял терпение, схватил княжича за предплечье, подтолкнул к двери. И тогда Вячко вырвался, пнул Турара под колено и скрутил, приставив меч к горлу.

– Хан Барджиль, – прорычал он на ухо Турару. – Веди меня к хану Барджилю!

Перевод уже не требовался, дузукаланец и без того всё понял.

Теперь-то, когда меч пощекотал его немытую шею, Турар стал покорным, как пёс.

– Вторак Богшевич, – позвал Вячко колдуна. – Проследи, чтобы никто не пострадал.