Детская проза

Остропёр сейчас же принялся за дело. Он забился с головой в мягкий ил и завертелся в нем волчком так шибко, что кусочки ила вихрем полетели во все стороны. Получилась круглая ямка. Остропёр выскочил из неё и… с размаху — бац носом прямо в живот другой колюшке! Чужая колюшка тоже хотела строить себе дом на этой полянке. Теперь обе рыбки непременно должны были подраться: ведь спорить на словах они не умели. Остропёр поставил торчком все свои пять колючек — три на спине, две на брюшке…

— Папа, куда ты? Ты хочешь купить здесь молока? — Нет. Я хочу узнать у хозяина хутора, не продаст ли он нам немного дров. Лес-то, в котором мы живём, принадлежит ему. — Лес, в котором мы живём? — удивилась Марен. — Но это ведь наш лес! — Конечно наш! — воскликнула Марта. — Нет, кусок леса, где стоит наш дом, и вот это поле принадлежат этому хуторянину. Сидите смирно, я сейчас вернусь, — сказал папа и вошёл в дом. — Можно подумать, что это не наш лес! — возмутилась Марта. — Ведь мы…

Моим дорогим друзьям — рыцарям детского театра На углу, возле театра, стояла застекленная автоматная будка. Телефона в ней не было: его убрали по просьбе Ивана Максимовича. Автоматные разговоры казались ему легкомысленными и поэтому не могли происходить по соседству с детским театром. Иван Максимович вошел в будку и стал наблюдать, как ребята шли в театр. Он часто делал это перед началом спектаклей. Будка, по мнению Ивана Максимовича, отделяла его от того, что происходило на площади: он мог оценивать…

Красочно описаны в памятнике всевозможные приключения огузских богатырей, свадебные обряды, единоборство героев с силами зла. В сказаниях отражены и социально-нравственные черты огузов, родоплеменные связи и узы дружбы в семье. Только в одном, двенадцатом, сказании говорится о разногласиях и распре среди огузов. Весьма вероятно, что это сказание складывалось в период борьбы между огузскими беками за власть. * * * По мотивам «Книги моего деда Коркута» азербайджанский писатель Анар создал повесть,…

На берегу, среди валунов, катался по земле взъерошенный, лохматый, ростом с небольшую собаку белый медвежонок. На вид ему было не больше трёх-четырёх месяцев. Он, как мог, отбивался от наседавшего на него Школьника. — Утэг-мун! Назад! — крикнул Уйрапак. На этот раз Школьник, привыкший и к эскимосской и к русской речи, не послушался хозяина. Со злобным лаем он продолжал скакать вокруг медвежонка. Медвежонок рычал и пятился в сторону залива. — Назад! Утэг-мун! — ещё раз закричал Уйрапак. Школьник…

-- Хорошо, тетя, до свиданья! Голос Каролинки заглушает хлопанье дверей. Свистнул паровоз. Каждый паровоз непременно свистит, покидая вокзал. Он, наверное, тоже хочет сказать "до свиданья". -- До свиданья! -- крикнула еще раз тетя Агата. Поезд побежал быстрей, еще быстрей, и белый платочек, которым махала тетя Агата, становился все меньше, пока совсем не исчез из глаз. -- Пошли домой, -- сказала мама и взяла Каролинку за руку. Хорошо теперь возле дома, где они получили квартиру год назад.…

В густоте листьев над Высокой рекой всегда было беспокойно: Там хлопотали разные птицы, а дятел, похожий на сельского почтаря Ивана Афанасьевича - такой же остроносый и с шустрым черным глазом, - колотил и колотил со всего размаху клювом по сухому осокорю. Ударит, отдернет голову, поглядит, примерится, зажмурит глаза и опять так ударит, что осокорь от макушки до корней загудит. Петя все удивлялся: до чего крепкая голова у дятла! Весь день стучит по дереву - не теряет веселости. "Может, голова у…

- На вас не напасёшься, на христорадников! Вон твой хлеб! Иди копай его мордой из-под снега! Иди копай! И вот после этого злорадного окрика и случились в Бережках те удивительные дела, о каких и сейчас люди говорят, покачивая головами, потому что сами не знают, было ли это или ничего такого и не было. Слеза скатилась у коня из глаз. Конь заржал жалобно, протяжно, взмахнул хвостом, и тотчас в голых деревьях, в изгородях и печных трубах завыл, засвистел пронзительный ветер, вздул снег, запорошил…

В это время где-то на пятом этаже распахнулось окно, и папа на весь двор крикнул: – Котя, быстро наверх! Тетушка дома! Мальчик тут же юркнул в подъезд, провожаемый печальными глазами старьевщика, который вслед ему снова пожаловался: – А теперь ни костей, ни тряпок. В заставленной вещами комнате в старинном плюшевом кресле бутылочного цвета сидела старушка – тетушка. Перед ней, как просители перед вельможей, стояли папа и мама. Из-за них выглядывал Котя. Он рассматривал тетушку со смешливым любопытством.…

- Из-за облаков ничего не видно, - сказала она, - океан мы тоже не видели. - Надо было плыть морем, - отозвался мальчик. - Наберись терпения, - сказал отец, пуская сизое облачко сигарного дыма. - Тебе еще многое предстоит увидеть. Мальчик откинулся на высокую спинку кресла и закрыл глаза. Уж лучше ничего не видеть, чем смотреть на эти однообразные облака, которые специально поднялись над землей, чтобы скрыть от глаз самое интересное. Сделав объявление о перелете через границу, стюардесса…

Волк сделал несколько осторожных шагов, уронил зайца и исчез в кустах. И сразу же над местом, где лежал мертвый заяц, закружились вороны. Волчица зарычала и снова оскалила зубы, отчего стала еще более раскосой, потом впервые поднялась на ноги и, проковыляв несколько шагов на трех ногах, легла рядом с зайцем. Вороны до позднего вечера кружились над логом, ни опуститься не смели. После захода солнца в темноте раздалось сопение, чавкание и хруст костей. Около полуночи, когда взошла луна, кусты…

То есть это для остальных лагерь отдыха, а вот их студия собирается там тренироваться, тренироваться и тренироваться… Непонятно только, зачем для этого так далеко ехать? На тренировки прекрасно можно ходить и в Москве, в их привычный зал ДК «Загорье»! Танцы – это, конечно, здорово, но море… – А где преподы? – поинтересалаовсь Аня. – Как всегда, опаздывают, – махнула рукой Дашка. – Ой, мне m ! – Ванечка из ансамбля вытащил телефон. – Виталик пишет, чтобы мы топали на вокзал. Они с Татьяной…

Кстати, пора и про них уже узнать. Переворачивайте страницу. Доброго чтения! Ваши авторы. Рождество перед новым 1912 годом Из истории В 1911 году не было многих привычных сегодня вещей: телевидения, радио, космических кораблей, компьютеров. Кое-что появлялось, но было еще редкостью, например, телефоны, трамваи и автомобили. Самым быстрым транспортом была железная дорога. Инженеры, которые работали на железной дороге, считались очень уважаемыми людьми, жили в хороших домах.…

Зимой так не помечтаешь, зимой у нас холодно. Хотя, когда мороз зашкаливает за двадцать и стекла в окнах покрываются сплошным сверкающим бледно-голубым узором, я сажусь в прабабушкино кресло с высокой спинкой и широкими подлокотниками, смотрю на морозные узоры и представляю... Я много чего представляю... Квартира досталась нам от папиной бабушки – старой театралки и, такой же как и я, фантазерки и мечтательницы. Все говорят, что я – копия своей прабабки. Что касается прадеда, то его я совсем не…

– Садитесь, Красовская, отлично. – Валентина Михайловна поправила очки и поставила Светке пятерку в журнал и в дневник. «Очень вовремя вы, Валентина Михайловна, вмешались в мои мысли, – одобрила учительницу Ольга. – Зря я на Костика отвлеклась. Не до него сейчас». Светка отправилась на место, к окошку. Ольга ей подмигнула и показала большой палец. Кто бы сомневался, что будет «отлично»! Подруга всю свою энергию бросила на учебу. Прямо грызет гранит науки! И все из-за сложностей в этой самой любви!…

– Не кинешь! Не попадешь! – Куда попасть? – насторожился Вадик. – Я такой меткий – сразу попаду! – Тетя Зоя, – сказала Люба, прицелившись колобком в Вовку, – можно, кину? – Да что вы, дети, – клецками кидаться?! – всплеснула руками тетя Зоя и растерянно взглянула на меня. – Что про вас подумают-то? – Никишь, никишь, никишь! – затянул Вовка. – Не обращайте на него внимания, – сказала тетя Зоя, глядя на меня. – Давайте все от него отвернемся – раз-два! И действительно, все быстро по этой команде…

Она так и говорила, вертясь перед зеркалом: – Гляди, у меня все идеально, – она вытягивала шею, изгибалась и посматривала на мое отражение, маячившее за ее спиной. – Подойди, – она хватала меня, ставила рядом с собой и улыбалась покровительственно, – вот, видишь. Все познается в сравнении. А я, как назло, поправилась и рядом с ней казалась себе смешной кубышкой. – Да, – вздыхала я, – действительно, ты – очень хорошенькая. Она стала носить умопомрачительно короткие юбки, а я от них отказалась.…

— Укусить? — не поверил Саша. — Ещё как — до волдырей… — Гм… — всё равно не поверил Саша. Но огонь в печке и правда заворчал: Уходи-ка поскорей, Укушу до волдырей… Наверно, это был очень сердитый огонь! — Вообще никому не следует подходить к печке, когда печка топится, — сказал папа. — А бабушке? — спросил Саша. — И бабушке не надо. Саша взглянул на маму. Папа его понял и опять сказал: — Ни-ни… Значит, и маме нельзя было подходить, когда в печке был огонь. А про Машеньку даже и спрашивать…

Тогда Кролик живо детишек за уши и усадил их, а сам с Матушкой Крольчихой — у дверей: ждут Братца Лиса. Ждут они, ждут — не идет Лис. Вот немного погодя выглянул Братец Кролик за дверь потихоньку. Смотрит — из-за угла торчит самый кончик хвоста Лиса. Тогда закрыл Кролик дверь, сел, лапки положил за уши и запел: Если миску уронить — Разобьется миска. Если близко лисий хвост — Значит, близко Лиска. Вот пообедали Братец Кролик, и Матушка Крольчиха, и все ребятки, и никто им не мешал. А потом…

… Лежал король в постели и думал: «Как хорошо сознавать, что ты можешь делать добро несчастным: это лучшая радость королей…» Л. Чарская Она родилась 19 января 1875 года. Чарской она станет через много лет, когда будет играть в Александринском театре и возьмет этот театральный псевдоним как часть того романтического образа, который пыталась создавать на сцене. А пока она была просто Лидочкой Вороновой. Лидия Воронова с медалью окончила Павловский институт благородных девиц. Первая повесть…