Детская проза

Но есть у экскаватора один удивительный сын. Он совсем не похож на других — маленький, деревянный, он ниже колёс самосвалов. Это — арба. В арбу впряжены молодые, только-только объезженные бычки. Поначалу они так пугались грохота и гула в овраге, что шарахались, как чумные, и раза два даже свалили арбу в овраг. Но теперь они пообвыкли и, не обращая ни малейшего внимания на рычание экскаватора, становятся в очередь с самосвалами и терпеливо ждут, когда нагрузят арбу. Экскаватором управляет дядя Сандро.…

В Москве оставалось много детей, которые наравне со взрослыми по мере сил старались помочь фронту, нашим бойцам. Об одной такой девочке рассказывается в этой книжке. ЧТО ВАЖНЕЕ ВСЕГО? — Знаешь, Анюта, что, по-моему, важнее всего? — спросил меня Любимов и, не дожидаясь ответа, сказал: —Важнее всего знать, что тебя ждут. Чтобы ты был уверен, что тебя ждут, как… Он замялся в поисках нужного слова. — Что тебя ждут, как… соловей лета, поняла? И поднял кверху…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

На Эскью были черные джинсы, черные кроссовки и черная же футболка с белым названием рок-группы на груди: MEGADETH . Он прикурил сигарету и пустил ее по кругу. Следом по кругу двинулся и кувшин с особой водою. Эскью сказал, что набрал кувшин в ручье, пробивавшемся из заваленных туннелей древней угольной шахты глубоко под нами. Он присел в центре, затачивая свой ножик о камень. Его темные волосы колыхались у самых глаз, в свете свечей мелькало бледное лицо. — Вы явились в это древнее место, чтобы…

Бабушка отправилась на кладбище красить оградку на могиле дедушки. В квартире наступила тишина. Уроки Андрюша сделал еще вчера, в субботу, вернувшись из школы. Не зная, чем себя занять, он открыл ящик письменного стола. Там лежало много ненужного, как мама говорила, хлама, который выбрасывать Андрюша все же не позволял. Он считал, что кое-что еще может пригодиться. Например, двояковогнутая линза от старого бинокля. Или обрывок гитарной струны. Как-то бабушке понадобилось разрезать кусок стирального…

— Этим жемчужинам цены нет, вот так-то, — сказала Мимми. — И это за ними охотится Фиолито, понимаешь? Петер не на шутку забеспокоился. Но Мимми ничуть не казалась встревоженной. — Да ну их, этих разбойников, пойдем лучше в кухню и сварим какао, — предложила она. С верхнего этажа в нижний вела лестница. Мимми перебросила ногу через перила, съехала вниз и неловко приземлилась на полу в столовой. Петер спустился следом за ней. Вскоре они уже сидели за кухонным столом и пили какао, обмакивая в…

Взобравшись наверх, он на мгновение присел, тяжело дыша, потом свесил ноги и наклонился, чтобы выбрать место, куда прыгнуть. Он увидел под собой сплошные виноградные кусты и только теперь спохватился, что его всего забрызгает, когда он попадёт в свеженамоченную листву. Он оглянулся было назад, но, дорожа временем, решил прыгать. Он всё-таки наметил глазами более редкое место и спрыгнул прямо на черневший кусок земли. Тем не менее это его не спасло от брызг, так как надо было пробираться между сплошными…

Мало приходилось мне мореходствовать. Как-то две недели проболтался в Финском заливе на посудине, которая называется «сетеподъемник», обошел Ладожское озеро на барже под названием «Луза». Шли годы, и все меньше моря оставалось для меня в небе. Никаких водорослей, никакой соли не находил я ни в Дровяном переулке, ни в Зонточном. – Выход к морю, – бормотал я про себя, гуляя по Яузе, – мне нужен выход к морю. Мне просто-напросто негде держать корабль. Вот Яуза – родная река, но попробуй тут держать…

— Ах, да… прости, дорогая. Дурслеи затихли, и Гарри стал слушать стишок про мюсли с фруктами и отрубями. Одновременно он наблюдал за бредущей по улице миссис Фигг, полусумасшедшей старушкой-кошатницей, которая жила неподалёку, в Глициниевом переулке. Миссис Фигг хмурилась и бормотала что-то себе под нос. Гарри ещё раз порадовался, что догадался спрятаться за кустом: в последнее время миссис Фигг взяла моду при каждой встрече обязательно зазывать его к себе на чай. Она уже завернула за угол и скрылась…

— Ну, Дима, — воскликнула я, — это и мы можем попробовать! И совсем не надо ждать полчаса от склянки до склянки. Уже потом папа нам объяснил, что склянками назывались на старинных парусных судах морские песочные часы. Песок сыпался из одного стеклянного пузырька в другой, на это уходило полчаса. Когда пузырёк опорожнялся, раздавался удар судового колокола. А Дима этого не знал. Он был не совсем ещё опытный моряк. Дима — это мой двоюродный брат. Родных братьев и сестёр у меня не было. …

— Чем это отец занят, что ужинать не идёт? — Смотрит телик. Там какие-то дяди бегают. — Это лёгкая атлетика, — сказала Сирли. — Отнесу ему еду в комнату, — решила мать. — Не то остынет. Мама начала ставить тарелки на поднос. Сирли и Сийм доели свою картошку. — Я пойду во двор, — сказала Сирли. — Я пойду в свою комнату, — сказал Сийм. — Как насчёт рыбалки? — спросила Сирли. — Удалось тебе проесть плешь отцу? Сийм скорчил важную мину. — В субботу едем. — Вы ни одной рыбки не…

– Маш, отстань, а! – попросила Варя. – Я хочу еще разик прочитать параграф. А на вашего Белецкого, так и быть, как-нибудь посмотрю с особым пристрастием. Только… – Симоненко лукаво улыбнулась, – вдруг он мне так понравится, что я сама начну строить ему глазки! Что тогда? Маша шумно выдохнула воздух и сказала: – Ну… тогда я пойму, что мы с Ольгой Емельяновой для Белецкого действительно не тот типаж! – И что, прямо так и сдашься? – Не знаю, – задумчиво произнесла Рагулина. – Я ж еще не влюбилась…

Одна только печь дышала теплом и уютом. Зимой она — любимое прибежище детей — согревала их, полунагих, а то и вовсе нагих. Зимними вечерами дети слушали тут такие же, как эти вечера, долгие сказки старой Настасьи Хохлушки про ведьм, домовых, летунов, водяных и леших. Сюда по утрам любвеобильная Дарьюшка, таясь от свекрови, совала им из-за пригрубка горячие — прямо со сковороды — вкусные блины или лепёшки. С печки детвора наблюдала за проказами забавных ягнят и козлят, только что явившихся на свет…

Слушание дела было назначено на двенадцать часов. А я прибежала к одиннадцати утра, чтобы заранее поговорить с судьей, рассказать ей о том, о чем в подробностях знала лишь я. Народный суд размещался на первом этаже и казался надземным фундаментом огромного жилого дома, выложенного из выпуклого серого камня. "Во всех его квартирах, — думала я, — живут и общаются люди, которых, вероятно, не за что судить... Но рассудить нужно многих. И вовремя, чтобы потом не приходилось выяснять истину на первом…

Елизавета любила водить пальцем по фотографиям и спрашивать: «Это кто? А это кто?..» Поскольку главное свойство склероза — помнить все, что было очень давно, и забывать то, что было недавно, я сразу называла имена и фамилии своих бывших учеников. Только на одной фотографии рядов было пять… Рыжий парень, который на черно-белом снимке выглядел просто светловолосым, в отличие от других, улыбался. Он был третьим слева в том самом пятом ряду. Я уже давно объяснила внучке, что это Ваня Белов, а рядом…

— Дай вам Бог счастья… Но Викниксор не дал ей продолжать. — Дежурный, ключ! — сердито крикнул он на кухню. — Открой двери. Кончилась перемена. В четвертом отделении все уже были на местах. В ожидании урока занимались своим делом. Джапаридзе вычерчивал на большом листе новую схему изобретенного им вечного двигателя. Горбушка и Мамочка решали задачи. Купец продавал Воробью дырявый валенок с оторванным голенищем. — Купи!.. — рычал он, хватая за горло Воробья. — Ну-у? — Куда же мне его? — А…

Была у меня и моих подруг в этом году еще одна работа: бесплатные уроки, которые мы даем разным людям. Трудно даже вообразить, как много молодежи — да и только ли одной молодежи! — хочет учиться, а вот не может: нет средств! Чаще всего это молодые рабочие, работницы или просто дети бедных людей, за которых некому платить в гимназии и школы, да и не принимают их ни в какие гимназии. Мои ученики — два типографских наборщика. Они работают в типографии, где печатается местная газета, и приходят ко…

Погрузив в багажник дядиной большой открытой машины свои вещи, они покатили под палящим солнцем по дороге мимо серебристых оливковых деревьев и темно-зеленых кипарисов, торчавших на фоне синего неба, точно копья. Вилла дяди Генри оказалась большим неуклюжим домом, встроенным в склон горы прямо над синим морем. Широкие веранды были затенены от солнца виноградными лозами, склонявшимися под тяжестью гроздьев винограда. Таких крупных виноградин мальчикам никогда не приходилось видеть. Стены дома были…

— Тогда вставь и моего. Пусть там будет писатель. — Хорошо, пусть будет мистер Джонатан Фишбейн, писатель. — И пусть у него будет сын, который всегда для него готовит, — Спорти раскачивался, сидя на корточках и продолжая нараспев. — Пусть ему будет одиннадцать, как мне, и пусть его мама их бросила и забрала все деньги, и пусть он, когда вырастет, станет футболистом. — Не-е-е-е, — с отвращением произнесла Гарриет. — Тогда это не придуманное, понимаешь? — Нет, — помедлив, ответил мальчик. …

— А почему августейших? — встрепенулся бухгалтер. — Сейчас же еще июль. Это что же, в счет августовского плана заезда? — Ох, товарищ Макарычев, — вздохнул начальник с усмешкой, — ты что, только календари и инструкции в жизни читал? — Зачем же, — обиделся тот. — Неверно заявляете, Михаил Борисович, я и в газету гляжу, что ни день — прорабатываю… Начальник только рукой махнул. Глава II Совершенно секретная Только для детей до 16 лет. (Примеч. автора.) Теперь стоп! Минутку! Знаю, знаю…