Детская проза

Так вот, говорю, человеку осенью в школу. Тут стукает калитка: приехали моя мама, дядюшка и тетушкина подруга. Тетушкина подруга — жена моряка и бывшая стюардесса, очень эффектная, как мама говорит, дама. Папа, правда, на это всегда головой качает, но она правда яркая. Глазастая, во всем обтягивающем, на высоких каблуках. Но дело не в этом. Она привезла ребенку подарок: школьную форму. Не помню, откуда, но там такой невесомый кружевной белый фартук, что как-то даже завидно делается. Я-то перехожу…

 Придумал. Вцепился зубами в железный прут и висит - лапы отдыхают.  Повисел, отдохнул и сразу до потолка добрался. Потом и по потолку полез, да сорвался, упал и завопил отчаянным голосом.  Прибежала служительница, взяла его на руки, укачивает, гладит.  Медвежишко успокоился, учуял в кармане конфету, достал и вместе с бумажкой давай её сосать, причмокивать.  Принесли медвежатам молочной каши. Все на корытце навалились, толкаются, прямо в кашу лезут, огрызаются, чавкают, чмокают, сопят. …

Раз в десять дней Саша помогала маме поливать кактусы. Она была бы готова поливать их каждый день, но мама не позволяла. Мама говорила, что эти кактусы привезли из жарких стран, что дома у себя они растут на каменистых сухих нагорьях, где очень редко идёт дождик. Поэтому они привыкли пить не часто, но помногу. Для растений жарких стран в глубине Ботанического сада были построены особые длинные домики со стеклянными крышами. Сквозь стёкла крыш зимой и летом глядело северное небо. А внутри, под прозрачными…

— Семена липы! — И бросилась подбирать листочки, торчавшие из-под пушистого снега. На каждом стебельке сидели крошечные коричневые шарики. Настя осторожно положила шарики в варежку. — На земле мало семян, — сказала Ира Ладыгина. — Дай-ка на минутку твою палку, Настенька. Сейчас семена сами посыплются. Подпрыгнув, Ира хлопнула палкой по самой нижней ветке, и на голову ей и подругам посыпался снег. Девочки, смеясь, отскочили, а потом бросились подбирать упавшие семена. — Девочки, — сказала…

– Ещё бы! Конечно! Я понимаю!.. Тогда первое моё желание такое! Первое, что я хочу, это чтобы человек, который оказался растяпой и оставил тебя у нас, начисто забыл бы про тебя и не вернулся за тобой! Понятно? – Не дура! Кстати, очень своевременное желание! Этот человек уже поднимается к вам на лифте! – Скорей действуй! Сможешь успеть? – Что за вопрос! Уже исполнено! Бывший мой властелин уже не связист, а сантехник, и у него совсем другие инструменты, и он направился в другую квартиру, где…

Юноша был разочарован. Ему казалось, что он, наконец-то, встретил девушку своей мечты, а она ничем не проявила своей заинтересованности: не оставила ему номер телефона и даже не выглянула в окно посмотреть ушёл он или нет. Единственно – она пообещала, что в конце следующей недели опять придёт в Клуб. «Что ж, если не придёт, – думал юноша, – я хотя бы знаю, где она живёт». Неделя – долгий срок. Он несколько раз после работы тщетно пытался поджидать её у знакомого подъезда, и очень обрадовался…

Захотелось Васе поймать рыбку. Присел он на корточки, за рыбкой потянулся, да не удержался и в воду шлёпнулся. Барахтается, кричит: — Рыбку поймал! Рыбку поймал! Подхватила его мама, вытащила из воды, на песок посадила, спрашивает: — Где же твоя рыбка? Разжал Вася кулак, а там нет ничего! Смеётся мама: — Вот так рыболов! Разве рыбу руками ловят! Морковка Послала тётя Дуня Васю в огород: — Сходи принеси морковь, я в суп положу. Ходит Вася по огороду,…

* * * Листья широкоствольных дубов покрылись лёгкой осенней позолотой. Порывистый ветер отрывал их от мокрых ветвей и кружил над рисовыми полями, погружёнными в тёплую стоячую воду. Крестьяне возвращались с полей. Они радостно приветствовали отца Чен И, который стоял среди шумной ватаги деревенских ребятишек. Пройдя до конца деревни, отец остановился возле большого серо-жёлтого здания, окружённого сараями и забором. Здесь не было оконных рам и дверей, и ветер гулял по комнатам, как у себя…

— Ужь и изъ Москвы, сказалъ полковникъ съ досадой, — тотчасъ пугаешься! Успокойся, не изъ Москвы, а съ сосдней улицы — случилось несчастіе, которое впрочемъ до насъ лично не касается, а жаль, по человчеству жаль. Извстіе о Богуславовой. — О Богуславовой? Что съ ней случилось? Я вчера сама заходила къ ней, ей было гораздо лучше и она мн говорила, что узжаетъ дня черезъ три во внутреннія губерніи, въ К* къ сестр своей. — Ну, она и ухала, только не въ К*, а на тотъ свтъ, сказалъ полковникъ рзко…

Нарезала пирога, наложила варенья. — Не волнуйся, ешь досыта. Я за город ездила. Там леса зеленые, озера синие… Изумленье! — Да, тебе хорошо! — ответил Игорёк. — Ты старенькая. — Чего ж тут хорошего? — обиделась бабушка. — Ничего хорошего не вижу. — Да, — говорит Игорёк, — там волки бегают. Они стареньких не трогают. Они на маленьких бросаются. Потому что злые. — Не сочиняй! — сказала бабушка. — Я молоденькой ездила, никаких волков сроду-то не видела. — Да, тебе хорошо, — сказал Игорёк,…

* * * Ушки холодные, румяные, крепкие, – мать только что их вымыла студеной водой из колодца. Ветер забавляется – пушит льняные волоски над бровями сквозным одуванчиком. Глаза, прозрачно-синие кукольные стекляшки, серьезны: кто знает, о чем думает маленькая девочка, когда она утром пьет на веранде какао? Быть может, ни о чем, быть может, над светло-коричневым озером в чашке носится в купальных штанишках лебеденок и мешает Тосе пить… – О чем ты думаешь, Тося? – спрашивает ее бородатый гость, отрываясь…

Поднявшись по нескольким железным лестницам на самый верх ТЭЦ и отсняв её внутренности, я высунулся в проем давно разбитого окна. Тут уже и рамы не было, и не было досок, которым окно заколачивали много лет назад, — жители частных домов всё утащили на растопку. Поэтому можно было облокотиться на тёмный от времени кирпич и смотреть на город через объектив. Я навёл объектив на автобусную остановку прямо под оградой ТЭЦ. На остановке ёжились несколько человек под чёрными зонтиками. Как будто специально…

А теперь его круглая и плоская, как у Бочкаи [1] , шапка сушилась на вбитом в стену гвозде. От собранных в мокрой траве каштанов она вымокла сильнее, чем от дождя. Что поделаешь, не мог он не завернуть к каштану Порколабов, хотя обычный его короткий путь проходил не там. Да и нет больше ни у кого на этой стороне села садовых каштанов. Ну никак Янчи не мог пойти другой дорогой! По рту растекался знакомый вкус, конечно же это он, до сих пор не забытый вкус прошлой осени. 1 …

Эта детская половина, обиталище царевен, в свою очередь делилась на две части. Одна из них отведена была под апартаменты старшей царевны двенадцатилетней Анны Петровны, другая — составляла горницы младшей царевны, Елисаветы. Сестры жили отдельно. У каждой из них был свой особый штат прислуги, свои мамки или нянюшки, свои сенные девушки. Только обедали они вместе за одним общим столом в общей столовой. Но учились, спали и готовили уроки царские дочери отдельно одна от другой. Большую часть своего…

II Это случилось на девятый день кончины жены брата. Она умерла от чахотки. Смерть её не являлась неожиданностью для её семьи. Напротив, все давно уже примирились с печальной необходимостью скорой потери, и ждали с тоской исхода, могущего облегчить муки несчастной страдалицы. Наконец, исход этот наступил. Матери семьи не стало. Тетя Душа, успевшая уже привыкнуть к стонам и капризам труднобольной, сданной на её попечение, так сжилась с постоянными заботами о чахоточной золовке, что не чувствовала…

— Ну, скажи что-нибудь! — потребовала Нина Георгиевна. — Что? — спросил Дюк. — Кто ты есть? Дюк вдруг вспомнил, что мама с самого детства его звала: «Талисманчик ты мой». И вспомнил что с самого детства очень пугался, а временами ревел по многу часов от ужаса, что мог родиться не у своей мамы, а у соседки тети Зины, и жить у них в семье, как Лариска. — Я талисман,— сказал Дюк. — Что?— не поняла Нина Георгиевна и даже нахмурилась от напряжения мысли. — Талисман,— повторил Дюк. —…

В ветвях шурхало, вспархивали крылья, летели шишки, сучья. Кто это? Какие птицы? Какие зверьки? «Ша-а-а!» — шло над лесом. «Уии-чок-чок!» — подхватывало ниже. «Цк-цк-цк!» — отвечало из травы. И все это мешалось в одну песню. Еще чуть-чуть, и я различу, распознаю ее. И — нет. Нет! Ускользала. — Ты знаешь песню леса? — дома спросила я брата. — Что? — Ну… Деревья поют. — Какие именно? — Все вообще… — Ладно, ты отдыхай. А я пойду гляну — к нам змееяд залетел. — Кто…

Как-то вечером Махпиявинна обнаружила, что пёс исчез. Она искала, звала, но так и не нашла его. Может, кому-то понравился игривый щенок, и её любимца попытались спрятать? Но, обойдя весь лагерь, она уверилась, что никто не скрывал пса. Тогда девушка решила, что он уснул где-то по дороге и остался позади. А может, его переманили в свою стаю волки? Собаки Лакотов частенько поддавались на такие уговоры и убегали с волчьей стаей, но всегда возвращались в посёлок спустя несколько дней или недель. …

Тут он засуетился, полез в пиджак и начисто про меня забыл. – Вот же мать Пелагея, чертова кочерыжка, – бормотал он, отпирая калитку, – опять из рясы папиросы не выложила. Мишка Чуриков сидел за домом под яблоней и поливал себя из садовой лейки. Рядом, высунув слюнявый язык, мучался от жары Гуталин. Язык у Гуталина был размером с Мишкины тапочки, только выглядел поярче и поновее. Гуталин смотрел на Мишкину лейку и завидовал, что у того не лапы, а руки. – Мишка, у тебя четверка по географии…

Валька пожал плечами и кивнул мне и Бобину, показывая на выход. – Нужно испытать одну вещь. – Человек вышел из тени. Роста он был невысокого, лицо бледное, щеки в морщинах. – Вот. – Он опустил плечо, и с плеча соскользнула лямка. Рюкзак он положил возле ног – пухлый зеленый шар, от которого пахло тайной. Потом он присел на корточки и погладил по брезентовой коже. – Здесь, в рюкзаке, – он по очереди ощупал глазами каждого из нас и вздохнул. Должно быть, лица наши были не особенно подходящими,…